Пятница, 29.03.2024, 02:06
Приветствую Вас, Бесплотный дух
RSS |
Зал Стихий | Лоргтонг | Библиотека | | Регистрация | Вход



[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 5
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • »
Модератор форума: -=ArimanA=-  
Форум » Улицы Лоргтонга » Слэш по миру ГП » "Полчаса искренности" (NC-17, angst, макси, в процессе, гл.15-2 от 27.05.10)
"Полчаса искренности"
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:16 | Сообщение # 1
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Название: "Полчаса искренности"
Автор: Настик
Бета: lelle
Пейринг: Гарри Поттер/Северус Снейп
Рейтинг: NC-17
Жанр: Роман, angst
Размер: Макси
Статус: Закончен
Саммари: Появившийся в Хогвартсе новый ученик неожиданно сближает Гарри Поттера и Северуса Снейпа.
Предупреждения: Изнасилование (глава 4) и пытки (глава 6). Местами POV Снейпа. ОМП (оригинальный мужской персонаж). Mpreg. АУ после пятой книги
Комментарий: Посвящается моей музе - самому дорогому человеку N.

Разрешение на размещение: получено


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:17 | Сообщение # 2
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Пролог.
Полчаса искренности
Я закрыл дверь в свое сердце и написал - ВХОДА НЕТ.
Но пришла любовь и сказала просто - "я не умею читать"...©

18.05.19..
«Сев, прости, что накричал на тебя. Я не ожидал этого. Тем более от тебя. Думал, ты более предусмотрительный. Насчет того, что я в этом вопросе совсем не осведомлен – ты прав, я знаю, что мне это никогда не понадобится.
Ты должен понимать, что все наши отношения были лишь забавой, веселым времяпрепровождением. И с твоей стороны было глупо надеяться, что для меня это будет что-то большее. Ты знал, что я люблю ее.
Я много раз говорил тебе, что после школы хочу завести семью. Нормальную семью. А ты, Сев, для меня не вписываешься в понятие «нормальная семья».
Единственный выход для тебя – обратись к врачу. Если хочешь, я могу тебе помочь. И найти подходящего врача, и оплатить операцию, по меньшей мере, половину. Когда решишь – напиши. Удачи, Д.»
12.06.19..
«Сев, ты придурок! Я не знаю, ты что, не понимаешь, что это – не игрушки! Это обуза на всю жизнь! Понятия не имею, что заставило тебя принять такое решение, точно не здравый смысл и наверняка не мозг, его, судя по всему, у тебя вообще нет.
Предупреждаю: забудь обо мне. Я не имею никакого отношения к твоему – ТВОЕМУ, Сев! – ребенку. Я о нем ничего не хочу знать! И никто не должен знать! Тем более она. Клянусь, что если кто-либо узнает, я тебя убью.
Она хочет, чтобы ты был на нашей свадьбе, и только ради нее я тебе это могу позволить. Кроме этого – не попадайся мне на глаза. И конечно, не пиши. Искренне желаю тебе забыть меня. Д.»
Я ощутил, как по моему лицу щекотно текут слезы. Поморщившись, стер их пальцем.
Прошло столько лет, а я, как последний влюбленный дурак, никак не могу его забыть. Проклятая сентиментальность… Почему я никак не выкину эти проклятые письма?
Наверное, только по вечерам, между десятью и половиной одиннадцатого, можно увидеть мое настоящее лицо.
За шестнадцать лет я привык к этому. Тогда я был еще слишком слабым, чтобы держать все в себе и поэтому выделил себе эти вечерние полчаса. И плакал в эти установленные полчаса.
Как это глупо. Но об этом не знал никто кроме меня.
А потом…
- Северус, ты волнуешься?
Я повернул голову. Слева от меня на диване, поджав ноги, сидел Роберт Джеймс Северус Снейп. Мальчик тринадцати лет. Я разглядываю его, словно вижу в первый раз. Черные прямые волосы – мои. Черные глаза – мои. Бледная кожа, хрупкое, немного нелепое, нескладное тело – тоже мое.
Только нос и губы – его. Тринадцать лет назад я волновался, что у ребенка будет мой нос. Но, к счастью, мои опасения оказались напрасны.
- Ты волнуешься? – повторяет он, закусывая губу. Я снова отворачиваюсь и смотрю в камин.
- Немного. Но я думаю, все будет хорошо. В конце концов, я же буду рядом.
- У тебя уроки…
Пожалуй, ни один первокурсник не волновался перед первыми занятиями в Хогвартсе так, как сейчас Джеймс. Но на это были свои причины.
В предпоследний раз он смог применить свои магические способности в шесть лет.
До этого я думал, что он родился сквибом. Но потом понял, что у Джеймса просто латентные магические способности. Он не может творить заклинания, у него нет палочки. Но чрезвычайные ситуации вызывают у него всплеск магии, которую он иногда может контролировать.
Еще ему удается то, что не может даже Дамблдор: он видит магию. Известные ему заклинания он узнает. И всегда определяет род магии.
Он никогда не ходил в Хогвартс, однако после того, как возродился Темный Лорд, я боюсь оставлять его одного. К тому же, мне кажется, что его способности начинают пробуждаться. Во всяком случае, он позавчера интуитивно трансфигурировал стакан в хрустальный бокал. Я понятия не имею, как это у него получилось, если даже у семикурсников это не всегда получается.
Я рассказал об этом Дамблдору совершенно случайно и долго потом участвовал в дискуссии о том, нужно ли Роберту Джеймсу Северусу Снейпу учиться в Хогвартсе, чтобы изучить хотя бы теорию магии. Ясное дело, один против всех я не выстоял…
Джеймса было решено не распределять на какой-то определенный факультет, а просто пускать на уроки. Причем, с шестым курсом. Теоретическую программу предыдущих курсов он прошел сам.
В камине плясал огонь. Мой сын прижимался к моему плечу. Приближалась половина одиннадцатого.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:35 | Сообщение # 3
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Глава 1.

Было отвратительное холодное утро первого учебного дня. Вставать не хотелось.
Единственное, что скрашивало действительность – это радость от того, что до начала лета рядом не будет отвратительных Дурслей, зато будут лучшие друзья, Рон и Гермиона.
Правда, на каникулах им не очень-то удалось пообщаться. Пол-лета, начиная с двадцатого июля – того дня, когда Гарри, наконец, приехал к другу в Нору, почти каждый разговор сходил на нет из-за больной темы. Происшествие в Министерстве. Смерть Сириуса.
Гарри уже почти успокоился. По крайней мере, когда ему не приходилось постоянно вспоминать об этом. А у Дурслей, которым Гарри, конечно, о смерти Сириуса ничего не рассказал, никто не напоминал ему о крестном. В отличие от друзей.
До конца лета Гарри пресытился сочувствующими взглядами Рона, Гермионы, миссис Уизли, Джинни и еще Мерлин знает скольких авроров, которые по пять дней в неделю проверяли безопасность Норы; и все считали своим долгом высказать Гарри свое сожаление по этому поводу.
В конце августа вместе со списками учебников пришли и результаты СОВов, а еще – Рон и Гермиона оказались назначены старостами, а сам Гарри – капитаном квиддичной команды. Впрочем, последнее было неудивительно, потому что из старого состава он остался один.
Назначение его друзей старостами заставило Гарри разрываться от весьма двойственных чувств, от радости за друзей, зависти и осознания того, что теперь они наверняка еще больше отдалятся друг от друга.
Так и оказалось. Если раньше Гарри всегда делил купе с друзьями, то теперь ему пришлось сидеть с Невиллом, Джинни и Полумной. Не то, чтобы они ему не нравились, нет, наоборот, ОД и происшествие в Министерстве очень сблизили их, но только ему не хватало Рона и Гермионы.
Друзья подошли в самом конце пути, причем Гермиона первой, а Рон позже, с Симусом и Дином и почему-то весь кипя от злости. И когда Гарри попробовал его тихо спросить, в чем дело, Рон молча на него покосился и ничего не ответил, только быстро перевел разговор на что-то другое.
На церемонии распределения не было Снейпа. Рон высказал робкую надежду, что зельевар уволился, но Дамблдор развеял его мечты, сообщив, что профессор Снейп сегодня не имеет возможности присутствовать на ужине из-за личных проблем. Личные проблемы зельевара заинтересовали Рона, но ненадолго, поскольку сразу после этого Дамблдор объявил, что в этом году преподавать Защиту будет он сам, и Большой зал погрузился в шепот сотен голосов.
А потом Рону и Гермионе снова пришлось уйти, провожая первокурсников, а Гарри отправился искать Дина и Джинни, которых хотел пригласить во вторник вечером на отбор в команду.
Гарри откинул полог, приглушающий звуки, и поморщился: Рон о чем-то ругался с Симусом Финниганом. Разговор велся с большим разбросом тонов: Рон почти кричал, а Симус то и дело срывался на шепот.
Гарри тяжело вздохнул и потянулся за очками. Очков на тумбочке не было.
Пробурчав что-то невнятное, Гарри отдернул полог и сполз на пол, внимательно исследуя пол. Искать очки с кровати не позволяло зрение.
Симус и Рон затихли, внимательно наблюдая за ним. Гарри этого не видел. Без очков он чувствовал себя беззащитным.
Очки оказались под чьей-то футболкой. Надев очки, Гарри внимательно изучил футболку и, не определив принадлежность, помахал ей в воздухе, как переходящим знаменем.
- Это чье?
- Мое, – опознал Симус, переведя взгляд с Гарри на футболку в его руках.
С утра Гарри не склонен был задаваться какими-либо вопросами, даже самыми интересными, вроде того, что делает футболка Симуса Финнигана под его кроватью. Гарри, просто все еще находясь в полусне, влез в мантию и спустился в гостиную.
Внизу уже сидела абсолютно бодрая Гермиона, уткнувшаяся в книгу. Гарри недоуменно посмотрел на нее: учеба перед завтраком казалась ему самобичеванием.
Гермиона подняла голову, услышав его шаги, и закрыла книгу.
- Доброе утро, – пробормотал он.
- Сложносоставные зелья? – раздался недоверчивый голос за его спиной. – Гермиона, ты сошла с ума?
Бросив взгляд на обложку книги, Гарри прочитал: «Сложносоставные зелья: классификация и принципы составления».
Гермиона гневно тряхнула головой.
- Между прочим, ты тоже мог бы почитать! Снейп говорил, что все полугодие у нас займут сложносоставные зелья! А они гораздо сложнее обычных!
- Гермиона, я не знаю даже обычные зелья, – зевнул Рон, толкая Гарри в спину, - Поэтому эти… сложные я могу даже не учить – все равно ничего не получится.
Гарри фыркнул. Гермиона сердито посмотрела на них.
- Какие же вы бестолковые! Ну ничего, посмотрим, что вы после зельеварения скажете!
- Ничего нового что можно было бы сказать о зельеварении. – убедительно ответил Рон. – Все, что можно было бы сказать о Снейпе и его предмете, было сказано еще на первом курсе и дополнено на втором.
Гермиона и Рон продолжили спорить по пути в Большой зал. Гарри молча слушал их: во-первых, он еще не проснулся полностью, а во-вторых, он вспоминал свой сон.
Ему снились родители. Не такие, как всегда – умирающие от палочки Волдеморта, - а радостные и счастливые. У них был еще один ребенок – маленькая сестра Гарри. А рядом, в темноте, прятался какой-то человек, чьё лицо Гарри никак не мог разглядеть. И он знал, что все их счастье построено на самой большой беде этого человека, на том, что погрузило его в эту вечную темноту. А когда он подошел ближе, чтобы рассмотреть лицо этого человека, то и он сам оказался в этой темноте. Темнота пугала, а потом Гарри начал вдруг проваливаться в пропасть и почувствовал, что от смерти его удерживает только рука человека, который должен был ненавидеть его…
Гарри понял, что почти заснул на ходу, когда стукнулся о кого-то лбом. Гермиона вздрогнула. Рон жалобно выдохнул и отступил.
- Э-э-э… Простите, профессор… - выдавил Гарри, разглядев над черной мантией бледное лицо со сжатыми губами и прищуренными глазами.
- Отличная перспектива… Начинать год со снятия баллов… - страдальчески прошептал Рон на ухо Гермионе.
- По ночам, Поттер, надо спать. Или вы до сих пор страдаете лунатизмом? Советую вам обратиться в клинику Святого Мунго, может, там вам помогут, – сухо бросил Снейп и отвернулся от Гарри. Но тот не слушал преподавателя. Он смотрел на мальчика, стоявшего рядом с ним.
У мальчика были черные прямые волосы и черные глаза, в которых плескался страх. Мальчик не смотрел на него, нарочито отводя взгляд.
Во время завтрака за всеми четырьмя столами обсуждалась невероятная история о том, как Снейп не снял с Гарри Поттера баллы, хотя имел возможность.
Участие в обсуждении не принимал только Гарри.
За преподавательский стол Снейп сел только в середине завтрака, и не один. В конце стола, по левую руку от него, сидел тот самый мальчик. Уткнувшись в тарелку, он быстро ел, не глядя в зал.
Гермиона, сидящая справа, пихнула Гарри в бок.
- Гарри, ты не знаешь, кто это? – прошептала девушка. Гарри пожал плечами.
Вдруг что-то ярко и громко грохнуло под Слизеринским столом, вызвав бурный восторг у кого-то с Гриффиндора.
- Двадцать баллов с Гриффиндора! – сообщил Снейп, хладнокровно поднимаясь с места и окидывая пронзительным взглядом гриффиндорский стол в поисках виновного.
Не дожидаясь, пока на них падет гнев Снейпа, Рон и Гарри торопливо покинули Большой зал, а вслед за ними и Гермиона.
Первой парой стояло зельеварение. Гриффиндорцы стекались в подземелья до крайности недовольные настроением Снейпа. Впрочем, слизеринцы тоже были не очень-то счастливы: хлопушка, взорвавшаяся под столом, опалила некоторым счастливчикам мантии, а Пэнси и Миллисента, в панике вскочив на стол, вдобавок украсили мантии близко сидящих однокурсников живописными подтеками овсянки и пятнами тыквенного сока. Рон, удобно устроившись на своей сумке, шепотом комментировал, что ему напоминают пятна на мантии очередного слизеринца.
Гарри с удовольствием рассматривал картину, названную Роном «Два дерущихся соплохвоста» на спине у Блейза Забини, когда различил в углу маленькую фигуру в черной мантии. Тот самый мальчишка, который сидел за столом рядом со Снейпом.
- Гермиона, ты видела, как он сюда вошел? – поежился Гарри.
- А? Нет…
- …а если вот так наклонить голову, то похоже на кресло без ножек… Эй, вы слушаете?
- Рон, ты не видел, как он сюда вошел?
Рон мельком взглянул на мальчика.
- Конечно, видел. Только в этот момент я рассматривал абстрактное пятно на этой корове Паркинсон, а на нем пятен не было… Ух, ты смотрите, Малфой!
- Ой, я видела что-то похожее, когда мы с папой были в галерее современного искусства, – сообщила Гермиона. Гарри молча любовался кашей, тыквенным соком и салатом на обгоревшей мантии Малфоя.
Больше всего Гарри потом удивляло то, почему Малфой отправился вымещать свою злость не на нем, а на совершенно незнакомом мальчишке.
Яростно прошествовав мимо Гарри, Малфой подошел к мальчику.
- Ты кто такой?
Молчание. Студенты притихли, ожидая развития событий.
- Я спрашиваю, кто ты такой? – Малфой дернул мальчика за руку, вытаскивая его из темноты под свет факела.
- Роберт… - мальчик затравленно глядел на Малфоя снизу вверх, исподлобья. Гарри заметил, как он рукой потянулся к одному из медальонов, висевшему у него на шее. К сожалению, Малфой тоже это заметил.
- Это что у тебя за девчоночьи цацки? Ну-ка, дай сюда… Diffindo! Accio!
Роберт вскрикнул, схватившись за шею. Видимо, Малфой не рассчитав, заклинанием порезал его.
Гарри пришел в себя.
- Прекрати, Малфой, – решительно шагнул он вперед. Это словно послужило командой для остальных: Гермиона подбежала к мальчику, остановив ему кровь, Рон и Симус встали рядом с Гарри.
- О, Поттер, вечный защитник униженных и оскорбленных…
Гарри молча вырвал из рук Малфоя медальоны Роберта. Рон так же молча размахнулся и врезал Малфою. Тот упал, держась за ушибленную скулу. А позади гриффиндорцев бесшумно вырос мрачный Снейп, разглядывая происходящее.
- Поттер, – констатировал Снейп, глядя на медальоны в руке Гарри. Малфой гаденько усмехнулся. Декан Слизерина повернул голову и окинул его ледяным злым взглядом, стерев с лица белобрысого ухмылку.
- Дайте сюда, Поттер, – приказал Снейп. Гарри послушался. – Грейнджер, пять баллов Гриффиндору. Уизли, десять баллов с Гриффиндора.
- За что? – не удержался Рон.
- За драку в коридоре, – хладнокровно пояснил Снейп, протягивая медальоны Роберту. – Мистер Малфой, двадцать баллов со Слизерина. И отработка сегодня вечером. – Снейп открыл класс и вошел внутрь.
- Сегодня мы начнем проходить сложносоставные зелья, – сообщил Снейп. – Разделитесь на пары.
Гарри замешкался и с обидой понял, что Гермиона решила вытаскивать Невилла, а Рон – Рон! – встал в пару с Симусом. Он раздумывал, с кем бы у него были шансы приготовить что-нибудь приличное, когда почувствовал прикосновение к своему плечу.
- Можно с тобой? – на него смотрели черные серьезные глаза мальчика по имени Роберт.
***
- Я много о тебе слышал.
- Угу…
- Знаешь, я всегда хотел с тобой поговорить…
- Эй, ты, как там тебя… - голос Малфоя со слизеринского стола, - место поклонника Поттера уже занято Криви, но если ты попросишь, может он и подвинется…
На плечо Малфоя тяжело легла рука Снейпа, заставив его замолчать.
Гарри с удивлением следил за руками Роберта – казалось, они независимо от самого мальчика отсыпают необходимые дозы ингредиентов и смешивают их. Сам Гарри только заглядывал в учебник, выполняя поручения Роберта: что-то натереть, что-то измельчить, что-то из чего-то выдавить.
После реплики Малфоя Роберт на какое-то время замолчал, потом, уже ближе к концу урока, тихо пробормотал:
- Ты тоже думаешь, что я хочу с тобой дружить только из-за твоей славы?
Гарри покачал головой чисто инстинктивно, но Роберт улыбнулся.
- Послушай, а можно…
Гарри затылком почувствовал, как над ними навис Снейп и уткнулся в учебник. Роберт, наоборот, поднял голову и Гарри понял, что он ни капельки не боится Снейпа.
***
Мы давно научились понимать друг друга без слов.
«Северус, не прогоняй его. Он не заслужил. Пожалуйста, позволь мне остаться с ним. Ты же знаешь, я никогда ни с кем не общался, из-за страха. А его я не боюсь. Пожалуйста, Северус…».
«Прекрати истерику, Джеймс».
«Так можно, да? Можно?».
«При одном условии…».
«Я знаю, Северус. Он не узнает».
«И, пожалуйста, чтобы он поменьше попадался мне на глаза».
Я отхожу в сторону слизеринцев. Драко злится. Похоже, в первый же день Джеймс нажил себе врага. Что же, пусть будет с Поттером, мальчишка хотя бы сможет защитить его в пределах школы.
Гриффиндорцы шепчутся. До моих ушей долетает звук имени «Роберт» и я успокаиваю их своим коронным взглядом. Джеймс называет его взглядом голодного василиска.
У него два имени. Роберт Джеймс. Я называю его Джеймс и не желаю, чтобы кто-то еще звал его так. Подумать можно многое. А это просто мое любимое имя. Поэтому все знают его как Роберта.
Под мантией на моей шее теплеет металлический медальон в виде свернувшейся буквой S змеи, такой же, как у моего сына. Я оглядываюсь на Джеймса и Поттера. Хм… Какое неестественное сочетание – Джеймс и Поттер…
Поттер торопливо натирает кору дуба. Джеймс улыбается мне. Я поднимаю левую бровь и снова отворачиваюсь.
Всего на шее Джеймса висят три медальона. Первый – это связь со мной. Он может передавать настрой и эмоции Джеймса, если мальчик возьмет его в руку и сосредоточится. А если просто дотронется, он, или кто-нибудь другой, я просто почувствую это. И приду. Сегодня, ощутив его медальон в руке Драко, я с трудом сдержался, чтобы не убить последнего.
Еще два медальона – это портключ и щит от самых простых слабых заклятий. В самый раз для Хогвартса.
Я еще помню, как относились здесь ко мне. А Поттер является в какой-то степени авторитетом, несмотря на то, что его слава похожа на флюгер – поворачивается к нему то лицом, то спиной. Но если он дружит с кем-то, то искренне, по-настоящему, преданно. Может, он сможет оградить Джеймса от того отношения, которое когда-то сломало меня?
***
Роберт остановил руку Гарри прежде, чем тот бросил в зелье измельченные листья папоротника.
- Подожди, мы не добавили еще шерсть единорога. Ты так плохо знаешь зелья?
Гарри пожал плечами.
- Ну… да.
- Странно. Твоя мама была первой ученицей в Гриффиндоре и второй по школе…
Гарри недоверчиво взглянул в черные глаза мальчика, в которых вдруг высветился испуг.
- А ты откуда знаешь?
Колыхнулась черная мантия Снейпа, и Гарри вжал голову в плечи.
- Поттер, какой ингредиент вы должны сейчас добавить?
Гарри издал невразумительное мычание.
- Перья грифона! – прошипел рядом Роберт.
- Перья грифона, – повторил Гарри. Снейп немного помолчал.
- Минус пять баллов Гриффиндору, Поттер.
- Северус… - робко подал голос Роберт. Снейп испепелил его взглядом.
- С тобой я еще разберусь, – мрачно пообещал он и отошел.
Роберт выглядел расстроенным и обиженным. Рон сбоку пытался привлечь внимание Гарри страшными рожами, но Гарри не обращал на него внимания. Его заинтересовало поведение Роберта.
- Слушай, кто ты такой? Говоришь о моей маме так, словно знал ее лично, и Снейпа совсем не боишься…
- Измельчи рог длиннохвоста, – ушел от вопроса Роберт. Гарри вздохнул и в очередной раз заглянул в учебник.
- Можешь меня не проверять, я знаю зельеварение с детства, – улыбнулся Роберт, видя это.
- А зачем тогда тебе учиться?
Мальчик опустил голову.
- Я больше не могу заниматься дома. У папы мало времени и к тому же теперь Темный Лорд действует открыто. А Хогвартс – самое безопасное место.
Гарри закусил губу. Темным Лордом Волдеморта называют только Пожиратели Смерти… Неужели Роберт один из них? Он же еще ребенок. И зачем ему убежище, если он относится к Пожирателям?
- Что-то не так? – нахмурился Роберт, глядя на встревоженное лицо Гарри.
- А? Нет… Все в порядке.
Снова шорох мантии Снейпа.
- Поттер, минус еще пять баллов за разговоры. Роберт, я полагаю, зелье уже почти закончено и даже Поттер не в состоянии испортить его. Оставьте его в покое и подойдите сюда.
Когда Роберт отошел к Снейпу, Гарри бросил взгляд на пергамент с рецептом. Там была проведена длинная черта. «Кипятить пять минут, добавить мелко натертую дубовую кору, потушить огонь и накрыть крышкой» - было написано под чертой. И ниже – приписка: «Приходи сегодня в подземелья, я живу в комнатах С. Снейпа. Надо поговорить. Р.». Гарри вздохнул. Поговорить ему тоже хотелось, но идти вечером к Снейпу… Бр-р-р! Нет, он еще слишком молод для бесславной кончины. Коротенькая приписка: «Прости, не могу».
Роберт вернулся за вещами, провожаемый сердитым взглядом Снейпа. Бросил взгляд на пергамент, и на лице его появилось обиженное выражение:
- Поче…
ДЗЫН-НЬ!!! БАХ! БАХ! БУМ!
Невилл и Гермиона стояли с самым несчастным видом.
- Десять очков с Гриффиндора. – сообщил Снейп, глядя на взорванный котел и обрызганных учеников. – И отработка сегодня вечером. С мистером Малфоем. Оба.
Малфой что-то заворчал. Гарри не сдержал улыбку.
- Урок окончен. Все свободны.
Гарри махнул рукой Роберту, тот недовольно скривил губы, но попрощался.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:36 | Сообщение # 4
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Глава 2.

Гермиона недовольно молчала, расстроенная неудачей на зельях. У Рона и Симуса зелье, конечно, не получилось, но и не взорвалось. Свою удачу Гарри объяснил исключительно знаниями Роберта.
- Ты что, так и не узнал, кто он такой? – возмущенно переспросил Рон. Гарри в очередной раз объяснил:
- Знаешь, Рон, выяснять все подробности его биографии под самым носом у Снейпа было небезопасно.
Гарри почему-то не сказал ни слова о том, что мальчик приглашал его к себе в комнату поговорить.
- Ну, хоть что-то ты мог узнать!
- Он называет Волдеморта Темным Лордом. Как Пожиратели, – вспомнил Гарри.
- Что?
- Он говорил, что приехал сюда из-за того, что Волдеморт возродился, и стало небезопасно. И назвал его Темным Лордом.
- Ты думаешь, он Пожиратель? – выпучил глаза Рон.
- Не говори глупостей ! – не выдержала Гермиона. – Ему не больше тринадцати лет, он еще ребенок!
- А, по-моему, это не имеет значения!
- И к тому же, если бы он был Пожирателем, зачем ему надо было скрываться? Гарри, скажи!
- Ну… Я думаю, Гермиона права, – кивнул Гарри.
- Меня другое интересует: почему он так тебе доверяет? Он ведь в первый раз тебя видит, – задумчиво продолжила Гермиона. – Не потому ведь, что ты знаменитый… Не похоже, что его это волнует.
- Он знает что-то про мою мать. Как будто кто-то рассказывал ему про нее. Как Люпин мне, – проговорил Гарри. Теперь ему вдруг пришло в голову, что Роберт знает кого-то, кто знал его мать, и, может быть, расскажет что-нибудь Гарри…
***
Джеймс дулся на меня. Это выражалось в том, что всю перемену он сидел на одной из парт спиной ко мне. Меня это раздражало.
- Джеймс, будь добр, перестань. Ты не ребенок, и веди себя соответствующе.
- К твоему сведению, я никогда не был ребенком, – зло проговорил он. – И, между прочим, именно ты лишил меня детства.
Сердце больно кольнуло. Я опустился на стул, сохраняя беспристрастное выражение лица.
Джеймс любил меня. Но когда он сердился по настоящему, а не просто капризничал, он с удовольствием задевал самые чувствительные струны в моей душе, о которых он, конечно, знал.
- Если помнишь, правду о том, что у меня было два отца, я узнал в пять лет. Одного этого могло быть достаточно, чтобы сломать меня. Но тебе, похоже, показалось мало. Ты запер меня в четырех стенах и не выпускал дальше забора. Тебя я видел только три месяца в году. Конечно, это идеальное детство!
- Это все, что ты можешь мне сказать? – холодно поинтересовался я.
- Я могу сказать тебе гораздо больше, но у меня сейчас будет трансфигурация. И я не собираюсь пропускать урок. Я достаточно насладился своей изоляцией! И хочу нормально пообщаться хотя бы с Гарри. А из-за тебя он меня ненавидит! – Джеймс почти кричал.
- Прекращай истерику, – я встал и подошел к нему. Он уткнулся лбом в мой живот.
- Пап, я хочу брата, – тихо прошептал он.
- Чтобы у него тоже не было детства? – жестко рассмеялся я. – Джеймс, посмотри на меня. Ты ведь не думаешь, что кто-то может захотеть от меня ребенка?
Он поднял чистый взгляд, пронзающий меня насквозь.
- А я думаю, что тебя можно по-настоящему полюбить. Ты смелый, добрый и нежный.
Я отвел взгляд.
- Не знаю, где ты раскопал во мне эти качества, но у меня есть еще одно: я однолюб. Я всю жизнь любил твоего отца, Джеймс. И вряд ли когда-нибудь это изменится. Иди на урок.
- Я буду учиться с Гриффиндором, хорошо?
Ну что я могу сделать.… Киваю. Он улыбается мне и выбегает из класса, хлопая дверью. Я сажусь за свой стол, утыкаюсь носом в какие-то бумаги.
Кто бы мог подумать, что у меня, угрюмого, нелюдимого профессора зелий, ненавидящего все и вся, может быть такой яркий, солнечный сын. Все-таки характером он пошел в отца.
Меня пугает его зародившаяся дружба с Поттером. Я боюсь за Джеймса. Я специально привез его сюда, чтобы уберечь от Темного Лорда. Он не знает о том, что у меня есть сын. Но если он узнает, даже если он не убьет его… Черная Метка – это худшая судьба.
А Поттер слишком близко подходит к смерти. Тем летом, на четвертом курсе, он выжил только чудом. На пятом курсе он готов был сам прыгнуть за Арку, где умер его крестный. Про первый и второй я и не говорю. А на третьем…
Я до сих пор стараюсь не вспоминать то, что случилось тогда, когда начал преображаться Люпин. Именно тогда я впервые понял, что боюсь за Поттера. Я готов был пожертвовать жизнью, как это ни патетично звучит. Хоть я и понимал, что это ничего не изменило бы, я не удержался от того, чтобы закрыть его собой. Я помню его тепло и страх. Я помню свой страх – не за себя, за него. Не потому, что он мой ученик или спаситель магического мира – нет, просто потому, что это был Он.
Потом кто-то рассказал ему о случае с Визжащей хижиной в моей юности, когда меня спас его отец, и он посчитал, что это всего лишь мой долг. Наверное, лучше всего, что он думает так, но почему-то я был расстроен этим.
Но Джеймс не должен сближаться с ним. Это опасно…
Стук в дверь.
- Простите, сэр. Можно?
- Да, Драко. Заходи. Ты хотел что-то сказать?
Драко заходит в кабинет и плотно закрывает дверь. Я не меняю позу: все так же сижу, уткнувшись носом в домашние задания первокурсников. Краем сознания понимаю, что очередной гриффиндорец написал очередную чушь, и раздражённо перечеркиваю наискось весь лист. На полях резко пишу: «Переделать!»
Драко усаживается на первую парту, пристально наблюдая за мной, и я поднимаю голову.
- Северус, можно задать тебе вопрос?
Отношения у нас с ним дружеские, еще с тех пор, как ему исполнилось семь лет. Люциус Малфой счел этот его возраст достаточным для того, чтобы впервые вывести мальчика в свет. Однако Драко тогда не оправдал его ожиданий.
После наказания сына Люциус, не желая давать огласку этому проишествию, попросил меня немного подлатать мальчика. Признаться, я сделал гораздо больше, чем он просил – Драко был в ужасном состоянии.
Конечно, мы не доверяли друг другу никаких серьезных секретов, тем более теперь.
- Задавай.
- Кто тебе этот мальчишка? С чего ты так о нем заботишься?
У меня уже заготовлена подходящая сказка на случай расспросов.
- Это сын моего давнего знакомого. Так сложились обстоятельства, что я дал Нерушимый Обет заботиться о нем, если его отец умрет. Так что будь добр, не трогай его, Драко.
- А…
- Я занят, – отрезаю я. – У тебя сейчас уроки. Иди.
Он тяжело вздыхает и от двери говорит:
- Отец хотел поговорить с тобой. Завтра в шесть, в Кабаньей голове.
***
На трансфигурации Роберт сидел на первой парте: он опоздал, и к тому времени, как он пришел, была свободна только парта перед учительским столом.
МакГонагал не задавала никаких вопросов, только улыбнулась мальчику уголком рта и начала объяснять теорию заклинания. Роберт внимательно слушал, не замечая, что с задней парты за ним внимательно наблюдают.
- А я уверен, что он все-таки как-то относится к Пожирателям Смерти, – заявил Рон. Гарри пожал плечами.
- Я же говорю, это только мои предположения…
- И они могут оказаться верными…
- Мистер Поттер, мистер Уизли! – повысила голос МакГонагал, - В этом году у вас, позволю себе напомнить, переходные экзамены! И если у вас, мистер Уизли, чашка снова окажется с мышиным хвостом, вы останетесь на второй год, я вам гарантирую!
Рон сделал сосредоточенное лицо и начал тыкать палочкой в свой чайник, пытаясь превратить его в стакан.
- Неправильно двигаешь палочкой! – прошипела с задней парты Гермиона, - Больше амплитуду взмаха!
- Мисс Грейнджер, вы выполнили задание? – МакГонагал придирчиво взглянула на сосуд перед девушкой и покачала головой. – Пожалуй, вам следует еще потренироваться. Стакан должен быть прозрачным и иметь несколько иную форму.
Расстроенная Гермиона опустила голову. МакГонагал одним взмахом палочки вернула чайнику его прежнюю форму. Рон, по совету Гермионы увеличив амплитуду взмаха, добился небольшого, но громогласного взрыва своего чайника.
С первой парты послышался вскрик. Роберт склонился над партой. МакГонагал, побледнев, бросилась к нему. Гарри приподнялся, вытягивая шею, пытаясь через головы разглядеть, что творится впереди.
Мальчик прижимал руку к носу. Пергамент на парте был залит кровью, кровь сочилась и сквозь пальцы. Роберт что-то тихо говорил, но кровь заливала ему рот.
Двумя заклинаниями МакГонагал остановила кровь и очистила руки, лицо Роберта и парту. Мальчик опустил голову.
- Ничего… всплеск магии… - расслышал Гарри.
- Все равно, следует сходить к мадам Помфри, – мягко ответила преподавательница. Роберт пожал плечами. – Вы знаете, где находится больничное крыло?
- Нет.
Женщина задумчиво осмотрела класс, но возбужденный вид шестикурсников ясно давал понять, что как только она отлучится, они устроят тут дебош. Вздохнув, МакГонагал произнесла:
- Кто может проводить Роберта до больничного крыла?
Гарри машинально поднял руку вверх: ему очень хотелось выяснить у мальчика несколько вопросов. Оглянувшись, он понял, что не одинок в своем желании: свою помощь предлагали несколько гриффиндорцев и пара сердобольных когтевранок.
- Мистер Поттер, прошу вас. Домашнее задание узнаете у однокурсников.
- Хорошо, профессор. – Гарри кивнул Рону и Гермионе и вышел из класса.
В коридоре Роберт остановился, поджидая Гарри.
- Что с тобой случилось? – автоматически поинтересовался гриффиндорец.
- У меня очень высокая чувствительность к магии, – сообщил мальчик. – Я почти не умею управлять своей, но могу видеть и различать чужую.
- Видеть? – не поверил Гарри, - Это невозможно! Этого не может даже Дамблдор!
- А я могу. – Роберт улыбнулся. – Это у меня с рождения. Северус говорит, что если я научусь подчинять себе свою магию, то стану самым сильным волшебником в Англии.
- Поэтому ты и не учился в Хогвартсе? Потому что не мог подчинять себе магию?
- Да, – кивнул мальчик. – Это называется латентная магия. На самом деле в быту я почти что сквиб. Меня папа поэтому и боялся отправлять сюда.
- А почему теперь ты здесь?
- Хогвартс – самое безопасное место. А я на полгода остаюсь дома один. Папа не хочет больше мной рисковать. Это уже медпункт?
- А…, да.
- Хорошо. – Роберт улыбнулся, - Тогда – до завтра.
- А… до завтра, – Гарри проследил, как Роберт скрывается за дверью медпункта и только потом понял, что не задал ни один из интересующих его вопросов.
Гермиона и Рон ждали его у кабинета трансфигурации. При виде его Рон попытался приподнять бровь в немом вопросе – видимо, насмотрелся на Малфоя – и Гарри рассмеялся.
- Нет, я ничего нового про него не узнал, – сразу ответил он. – Гермиона, ты знаешь, что такое латентная магия?
***
Гарри никак не ожидал, что Гермиона так серьезно воспримет его вопрос и затащит его в библиотеку. В очередной раз, зарекаясь задавать ей какие-либо вопросы, Гарри снова чихнул от книжной пыли.
Рон сидел немного в стороне и писал эссе по зельеварению. Рыться в книгах он отказался под тем предлогом, что ему было достаточно знать, что латентная магия это «почти что сквиб».
Самому Гарри пришлось платить за свою излишнюю любознательность и на все лады ругать Гермиону и мадам Пинс, которая по просьбе девушки притащила с десяток толстых фолиантов.
Гарри наугад открыл очередную книгу.
«Очень часто латентного мага можно принять за сквиба, однако это кардинально разные проявления магических аномалий…»
Гарри вытер слезящиеся от неприятного полумрака глаза и пролистал книгу немного назад.
«…однако общая тенденция латентной магии - это пробуждение ее в зрелом возрасте, в среднем от двадцати до тридцати лет. Самая яркая особенность латентной магии, отличающая ее от других аномалий, – это паранормальные способности, сопровождающие спящую магию и ослабевающие после ее пробуждения.
Процент латентной магии в магическом мире невелик, и по статистике данная аномалия зависит от происхождения мага, а именно: 67% латентных магов рождаются у чистокровных женщин с патологиями во время беременности, 21% - у магглорожденных женщин с патологиями во время беременности, 2% - у магов со смешанной кровью без патологий и 1% - у магглов»
Гарри тяжело вздохнул и, уже не воспринимая информации, сунул книгу Гермионе, только чтобы она отвязалась. Девушка благодарно кивнула и уткнулась в книгу, а Гарри, наконец, расслабился.
- Здесь девяносто один процент, – недоуменно произнесла вдруг Гермиона. Гарри, наслаждаясь блаженным ничегонеделанием, не отреагировал. – Гарри, ты слышишь? Если сложить все эти проценты, получится девяносто один, а надо сто! Куда делись еще девять процентов?
- Я не брал, - автоматически ответил захваченный врасплох Гарри, вызвав хохот Рона, и только потом сообразил, о чем его спрашивают. – Да не знаю я! Гермиона, меня эта статистика не интересует, я уже узнал все, что мне надо было.
Дальнейший спор прервала примчавшаяся на громкий смех Рона возмущенная библиотекарша, но, когда друзья вылетели в коридор, спасаясь от ее праведного гнева, Гермиона продолжила.
- Ну, и что ты узнал тогда, если статистика тебе не нужна?
Рон, запихивая в сумку свое эссе, сочувственно посмотрел на друга. Гарри старательно собирал мысли в кучку и облекал их в членораздельную форму.
- Ну… латентная магия отличается от сквибов тем, что она появляется позже, чем обычно…
- Замечательно, Гарри, ты просто гений, – фыркнула Гермиона. – Во-первых, этим человек с латентными магическими способностями отличается не от сквиббов, а от обычных магов. Обычная магия пробуждается до семи лет, а латентная – после двадцати. Во-вторых, комбинация из определенных генов, обычно подавляемых, позволяет пробудиться определенным способностям, как правило, недоступным. В-третьих, возможность появления лишнего гена в генотипе…
- Все, все, Гермиона, – остановил ее Рон. – Даже я понял, что латентная магия… - он неожиданно замолчал, глядя Гарри за спину и бледнея. Гарри тоже неуверенно обернулся.
- Так-так, – за спиной Гарри стоял профессор Снейп, который казался ещё более злым чем обычно. – Мистер Уизли, мистер Поттер, мисс Грейнджер. Я смотрю, мы уже считаем себя настолько гениальными, что, перепрыгнув школьную программу, готовы изучать специфические проблемы высшей магии?
- Э… профессор, мы… - попытался что-то сказать Рон, но, естественно, попытка не увенчалась успехом.
- Да, мистер Уизли, феномен латентной магии относится именно к этому разделу высшей магии. Хотя, слушая ваши бесподобные аргументы, я очень сомневаюсь, что вы знаете хотя бы то, что магия делится на высшую и низшую.
- Профессор, простите, - набрался наглости Гарри, - а вы что-нибудь знаете про латентную магию?
Гермиона и Рон восхищенно посмотрели на него. Снейп тоже посмотрел, но в его взгляде было больше презрения.
- Больше всего я хотел бы знать, где вы услышали этот термин, – презрительно ответил он.
- Узнал от… - Гарри замолчал от взгляда, которым смерил его Снейп. Он неожиданно понял, что вопреки тому, что он сказал, Снейп отлично знает о первоисточнике его знаний. И Гарри очень опасался, что этому «первоисточнику» влетит по его, Гарри, вине.
- А теперь я бы посоветовал вам всем обратиться к школьному курсу, а не выискивать в сомнительных книгах сомнительные проблемы, – напоследок выплюнул Снейп. Рон пробормотал ему вслед какое-то ругательство. Гермиона жалобно моргала.
- Он знает, что это Роберт мне рассказал, – тихо заключил Гарри. – Наверное, действительно лучше не болтать об этом, хорошо?
Рон с Гермионой кивнули.
- Тогда пошли в гостиную, – решила Гермиона. – Мы потеряли много времени, а вам еще домашнее задание делать…


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:38 | Сообщение # 5
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Глава 3.

На часах было без пяти минут десять, когда я вошел в свою комнату. День сегодня выдался напряженный. Не считая постоянного страха за Джеймса, еще и скандал с Помфри, которая обвинила меня в том, что я «истязаю ребенка», тяжелый разговор с Макгонагал, у которой я выяснял, что случилось с Джеймсом на ее уроке и в заключение рассуждения о латентной магии этой заучки Грейнджер.
Это было самое страшное. Я никогда и представить себе не мог, что кто-то узнает о болезни – никак иначе я назвать это не могу, только болезнью – Джеймса. Я ужасно нервничал, когда пришлось известить об этом весь преподавательский состав Хогвартса – ну, почти весь, фактически только Дамблдора, МакГонагал и Флитвика – но этого, оказывается, мало! Теперь об этом узнал и Поттер, а дополнительно – вся его компания!
Из-за дверей кабинета показался Джеймс и радостно улыбнулся при виде меня.
- Северус, ты пришел! Налить тебе чаю?
- Подойди-ка сюда, Джеймс, – холодно проговорил я вместо ответа. Он чуть испуганно опускает глаза и послушно подходит. – Откуда Поттер знает про латентную магию?
- Ну, я ему сказал… - протянул сын.
- Я, по-моему, просил тебя, чтобы ты молчал. Мне тебя что, снова запирать в четырех стенах? Или Силенцио накладывать?
Джеймс закусил губу, приняв позу оскорбленной невинности: опустил глаза и начал ковырять мыском тапка ковер. Я вздохнул.
- Ну, ладно, перестань. В субботу студентов в Хогсмид отпускают. Если хочешь, можем туда вместе сходить.
- Да! – радостно взвизгнул Джеймс и бросился мне на шею. – Северус, ты самый лучший!
Я усмехнулся. Слышал бы это сейчас кто-нибудь из моих студентов…
- Я пойду, налью чаю, – отстранил я его. Джеймс с ногами залез на кресло и наблюдал за тем, как я подхожу к небольшому шкафчику над кухонным столом.
Кухни в моих комнатах, конечно же, не было, но она мне была и не нужна. Я никогда не готовил, поручая это эльфам. Единственное, что я не мог им доверить – заваривание чая.
Этому было несколько причин. Во-первых, я слишком хорошо разбирался в травах, чтобы поручить это кому-нибудь другому. А во-вторых, я просто любил процесс заваривания. Любил окатывать заварочный чайник кипятком и смотреть на завитки пара. Любил смешивать сухие травы для достижения различного эффекта. Я всегда мог сделать из простого чая лекарственный, начиная от простого успокоительного и заканчивая антипростудным. И при всем этом мой чай всегда оставался именно чаем, а не зельем: и по цвету, и по вкусу, и по запаху отличить его от простого чая было очень и очень сложно.
А еще я любил заливать травы кипятком и греть вечно холодные ладони у стеклянных стенок чайничка, любил разливать его по чашкам и, в конце концов, нести на маленьком подносе к камину, перед которым стояли столик и диван с креслами, где мы всегда сидели с Джеймсом.
Я любил заваривать чай и любил все, связанное с ним. Я любил эти вечера в Хогвартсе и любил маленькую гостиную, которая на самом деле гостиной не была.
Когда четыре дня назад Джеймс впервые попал в мои комнаты, его удивило странное расположение: кабинет был неожиданно большим, и из него вели три двери, в гостиную и спальни. И тогда я рассказал ему, что когда мне достались эти комнаты, гостиная была там, где сейчас у меня располагается кабинет. Но я слишком не любил – или боялся, как предположил Джеймс, - допускать кого-то в свою личную жизнь, к которой относилась и гостиная. Я был для всех угрюмым и нелюдимым Мастером Зелий, и поэтому никто из учителей и редких учеников, попадающих сюда, не удивлялся, когда попадал в черный мрачный кабинет с высокими стеллажами книг, шкафами с зельями и скрытыми за чёрными портьерами дверями. И никто не знал, что моя гостиная была оформлена не в чёрных или серебристо-зелёных тонах – именно такие слухи ходили между учеников – а в мягких, пастельных оттенках бежевого с добавлением красного.
Я поставил поднос с чашками и сахарницей на низкий столик, и сел в кресло.
- А печенье? – разочарованно протянул Джеймс.
- Возьми сам, если хочешь. Между прочим, ты еще не сказал мне ни слова по поводу того, что случилось с тобой сегодня на Трансфигурации.
- Ну… - Джеймс заерзал, - Да ничего особенного.… Не сердись, а? Ну, кровь пошла, подумаешь.… Ну, Северус!
- Я уже и думать боюсь, чем закончится твой учебный год, если он начался с крови.
Джеймс обиженно засопел. Я с помощью Акцио призвал из шкафчика мисочку с его любимым печеньем и поставил перед ним. Джеймс улыбнулся, а я устало попросил:
- Пожалуйста, будь осторожнее.
***
Это утро для Гарри началось с чьих-то трусов, лежащих у него на одеяле.
Сначала Гарри даже не заметил их, по крайней мере, до тех пор, пока не откинул одеяло, и трусы с тихим шорохом не упали на пол. Гарри с недоумением поднял их: трусы, как и вчерашняя футболка, были не его.
- О! Это мои! Как они у тебя оказались, Гарри? – подал голос со своей кровати Симус, вызвав мрачное выражение на лице Рона.
Гарри проигнорировал вопрос, так же он не заметил ни блеска в глазах Симуса, ни его прикосновения, когда он забирал свое белье из рук Гарри. И абсолютно никаких подозрений ему не внушило то, что Рон тут же утащил Симуса вниз, в гостиную, как он выразился «на пару слов».
Когда Гарри оделся, окончательно проснулся и спустился в гостиную, то нашел там рассерженную Гермиону с палочкой взъерошенного Рона и обескураженного Симуса, держащегося за левое ухо.
- Что тут произошло? – поинтересовался Дин, выходя следом и подталкивая Гарри вниз по лестнице.
- Два болвана! – прошипела Гермиона и убрала палочку.
- Исчерпывающий ответ, – не мог не согласиться Дин, награждая Гарри тычком посильнее. – Да иди, давай, тормоз!
Гермиона подняла голову и сердито посмотрела на Гарри.
- Иди быстрее, я не хочу из-за тебя опоздать на завтрак! – бросила она и снова взглянула на Рона. – А ты! Если что-то подобное еще раз повторится, я тебя в хомяка превращу!
Симус хихикнул и удостоился не менее грозного взгляда Гермионы.
- Пошли! – еще раз позвала она Гарри и вышла из гостиной.
- Так что случилось? – тихо спросил Гарри у друга, когда они вышли вслед за Гермионой.
- Я дал ему в ухо, – неохотно ответил Рон.
- Ну, это я понял. А из-за чего?
К его удивлению, Рон невнятно что-то пробормотал и бросился догонять Гермиону. Гарри почувствовал обиду: Рон всегда был для него больше, чем просто друг, скорее даже брат, а теперь что-то происходит, явно происходит, а он даже не хочет рассказать.
***
На Защите от темных сил, которая была сегодня первой парой у Гриффиндора и Рейвенкло, Роберт, вызвавший сенсацию среди учеников, сидел совсем рядом с Дамблдором, спиной к окну и лицом к классу. Дамблдор закрыл дверь и встал у доски.
- Занятия в этом году, - негромко начал он, - у вас будут практическими. Я помню, что благодаря мистеру Поттеру и мисс Грейнджер, - он улыбнулся и кивнул Гермионе и Гарри, - почти все вы прошли программу первого семестра шестого курса. Поэтому я предлагаю начать урок с небольшой практической работы.
Практическая работа заключалась в нескольких элементарных на взгляд Гарри защитных и атакующих заклинаниях. Сам Гарри был доволен: все гриффиндорцы и большая часть рейвенкловцев без труда справились с ними.
- Отлично, – подвел черту Дамблдор. – Я этого и ожидал, и поэтому приготовил несколько заклинаний, официально не входящих в школьную программу. Однако я считаю, что вы должны их знать, потому что эти заклинания при должном уровне подготовки в бою оказываются очень эффективными. Кто-нибудь знает, что такое парные заклинания?
К всеобщему удивлению, руку поднял Невилл. Дамблдор одобрительно кивнул.
- Парные заклинания – это когда два человека объединяют свои магические силы.
Дамблдор снова кивнул.
- Да, несмотря на небольшую неудачность формулировки, определение вполне точное. Для выполнения парных заклинаний магам необходимо объединить свою магическую силу. При этом один маг отдает свою силу, а другой создает заклинание. Заклинания в этом случае, конечно, становятся гораздо сильнее. На изучение этих заклинаний у нас есть полгода – именно на этот срок ваш курс опередил общую программу. А теперь мы начнем отрабатывать самое сложное в парных заклинаниях: процесс объединения магических сил. Для этого, как вы уже поняли, надо разделиться на пары.
После тренировки, которой началось занятие, парты были отодвинуты к стенам класса, освобождая место, и теперь ученики беспорядочно столпились возле них. Гарри огляделся, отыскивая Рона, и заметил Симуса, который явно был настроен позвать в пару Гарри.
Рон оказался рядом с Симусом, и, прежде чем Финниган подошел к Гарри, схватил его за руку и сообщил:
- Я буду с тобой.
Гарри с обидой и непониманием посмотрел на лучшего друга, который виновато пожал плечами и отвернулся, и окликнул Гермиону.
- Прости, Гарри, я обещала помочь Невиллу. – отозвалась она.
Гарри окинул взглядом остальных гриффиндорцев и позвал Дина, надеясь, что он не будет спрашивать о причинах, по которым Гарри не с Роном. Во-первых, было неприятно вспоминать об этом, а во-вторых, он и сам не знал этих причин.
Он оказался прав: Дин действительно молчал насчет этого. Однако большинство однокурсников, в основном, с Рейвенкло, с удивлением смотрели на распавшуюся троицу, наполняя Гарри гневом.
На них с Роном бросил косой взгляд и Дамблдор, прежде чем снова начать говорить.
- Теперь первое упражнение на объединение магических сил. Один человек из пары должен вытянуть палочку вперед, а другой – произнести заклинание. При успешном выполнении магия должна сработать. Пока отрабатывайте одно из самых простых заклинаний – Люмос.
Дамблдор замолчал. Ошарашенный сложностью задачи, Гарри неуверенно посмотрел на Дина и вытянул палочку вперед, однако ничего не получилось. Через несколько минут они поменялись ролями, но результат остался таким же.
Дамблдор о чем-то тихо переговаривался с Робертом. Гарри заметил, как мальчик иногда смотрит в пустоту между студентами, словно видит что-то, незаметное другим.
На этом уроке заклинание получилось только у близняшек Патил, но Дамблдор был обрадован. Сообщив остальным, что следующий урок будет перенесен с пятницы на среду, он ушел сразу после звонка.
Гарри почти весь день не разговаривал ни с Роном, ни с Гермионой. Впрочем, друзья, очевидно, были уверены, что это из-за потрясения, связанного со смертью Сириуса, поэтому и сами скорбно молчали, бросая на него сочувствующие взгляды. На самом же деле Гарри был просто невероятно расстроен: впервые в жизни они настолько не понимали друг друга.
Вечером, во время проведения отбора в команду настроение немного изменилось, правда, не в лучшую сторону. Просто Гарри начал нервничать: это был первый раз, когда он выходил на поле как капитан, к тому же, ему надо было набирать игроков.
Однако все прошло неплохо, хотя и утомительно. Вратарем стал Рон, загонщиками – Джинни и Дин. Кроме них Гарри принял в команду еще Кэти Белл и двух учеников с младших курсов, Майкла и Энн. Когда закончился отбор и все посторонние ушли с поля, было еще светло, и Гарри предложил немного «сыграться», для начала выпустив только один бладжер и квоффл, а сам завис над одной из трибун, наблюдая за новыми игроками.
Тогда он и увидел на трибуне напротив маленькую фигурку в черной мантии. Гарри напряженно вгляделся в нее, но никаких опознавательных знаков, например, шарфа, на фигурке не было.
Гарри бросил взгляд на команду и позволил себе отвлечься. Обогнув поле, он подлетел ближе к фигурке, которая на поверку оказалась Робертом.
- Привет, - робко улыбнулся он. – Я не мешаю? Может, мне уйти?
- Сиди, – Гарри улыбнулся в ответ, - Я просто думал, что это кто-то со Слизерина. Прости, у меня дела, – он обернулся к команде, махнул Роберту рукой и перелетел на другое место, наблюдая за игроками.
К концу тренировки Гарри с радостью понял, что Джинни неплохо сыгралась с Дином. Кэти, как всегда, играла отлично, а Майклу и Энн, как казалось Гарри, нужна была только практика. У Рона же оказался просто талант вратаря, что заставило Гарри порадоваться за друга.
Однако радость Гарри длилась только до тех пор, пока он не спустился вместе с командой вниз.
У дверей квиддичной раздевалки стоял Симус. При виде его Рон побагровел и, отбросив метлу, подскочил к нему с яростным шипением, среди которого Гарри различил только «хватит вести себя как влюбленный идиот!»
- Гарри, ты идешь? – окликнула его Джинни. Гарри оторавался наконец от созерцания ругающихся Рона и Симуса и покачал головой.
- Нет, идите, я еще немного полетаю.
Рон отвлекся от Симуса и с беспокойством взглянул на Гарри, но тот сделал вид, что не заметил взгляда и, оседлав метлу, взмыл в воздух, пытаясь найти взглядом Роберта. Однако трибуны были уже пусты.
Сделав два круга над полем, Гарри увидел, что все разошлись и начал снижаться. Без теплой квиддичной формы было холодно, да и внутри росло какое-то на редкость паршивое чувство, отравляющее сладкий вкус полета.
«Хватит вести себя как влюбленный идиот» - сказал Рон Симусу, причем старался, чтобы никто их не услышал. Влюбленный идиот. В кого из команды мог быть влюблен Симус? Кэти? Энн? Джинни? Но Джинни встречается с Дином, а остальные девчонки не волнуют Рона. К тому же, вспомнил Гарри, про Симуса говорили, что он предпочитает парней…
Метла Гарри, почувствовав неуверенность седока, резко затормозила у самой земли, и Гарри почти свалился с нее, от неожиданности сильно прикусив язык.
В голове у него сам собой возник утренний эпизод с бельем Симуса, которое неизвестно как оказалось у него на кровати. Ему почему-то казалось, что именно так, по всей комнате, может быть разбросана одежда, снятая «в порыве страсти», как пишется в любовных романах…
Так, хватит думать об этом.
Гарри бросил тоскливый взгляд на замок. Ужасно не хотелось сейчас туда идти.
Тяжело вздохнув, Гарри убрал Молнию в сарай для метел, решив забрать ее на обратном пути, и пошел к озеру. В конце концов, времени до отбоя было еще достаточно, чтобы подумать.
Рон отдалился от него. Не хочет отвечать на вопросы о Симусе. Встает с ним в пару на уроках. Кажется, стоит только сложить все это – и получится искомый результат. Но Гарри так боялся получить этот результат. Казалось, что-то сломается в их отношениях, если сейчас Гарри окончательно поймет, что творится с другом.
Интересно, знает ли Гермиона? Если да, то значит, это только Гарри не допустили до тайны. Ему не доверяют? Или считают, что он не сможет принять этого? Или что?
А сможет ли он в самом деле принять, что его лучший друг - …гей?
- Гарри? Что ты тут делаешь?
Гарри с удивлением посмотрел на Роберта. Оказалось, что он уже дошел до озера, до своего любимого поваленного дерева, на котором сейчас и сидел Роберт.
- Ты тоже здесь? – Гарри облокотился о ствол дерева, - Я просто решил погулять после тренировки. Подышать свежим воздухом…
Роберт чуть нахмурился, изучающе глядя на Гарри, и тот отругал себя: «Ну да, на квиддичном поле явный дефицит свежего воздуха!»
- Я хотел сказать, отдохнуть, – поправил он. Роберт тряхнул головой и подвинулся.
- Садись.
Гарри охотно сел рядом. Какое-то время они молчали, Роберт, наклонив голову, изучал водную гладь, а Гарри думал о Роне.
- А правда, что здесь живет гигантский кальмар? – неожиданно тихо спросил Роберт.
- Говорят, да. – Гарри пожал плечами.
- А ты его когда-нибудь видел?
- Нет. По-моему, никто не видел.
- Северус видел, – так же задумчиво поведал Роберт.
- Я имею в виду, из учеников.
- А он и был тогда учеником. На пятом курсе учился.
Гарри невольно вспомнил прошлый год, свои сны, уроки окклюменции, Сириуса – и торопливо поменял тему.
Вчера Снейп услышал, как мы с Роном и Гермионой разговаривали о латентной магии. Ужасно разозлился. Я надеюсь, тебе не попало от него?
Роберт отвернулся от озера и взглянул на Гарри.
- Нет. Он просто поворчал немного и все. Но знаешь, на самом деле он очень переживает. Понимаешь, я ведь среди магов как сквиб или маггл абсолютно беспомощен, – немного легкомысленный тон никак не сочетался со смыслом сказанного и серьезным выражением глаз мальчика. – Он боится, что об этом кто-то узнает…
- Рон с Гермионой умеют молчать, – торопливо сказал Гарри и Роберт улыбнулся.
- Я знаю. Северус мне много рассказывал. Например, про прошлый год. Ты ведь организовал тогда кружок по защите от темных сил?
- Это была идея Гермионы, – беседа снова вернулась к событиям прошлого года, и Гарри помрачнел.
- И еще к тому же до этого года я совсем не общался с людьми, – неожиданно вернулся к прошлой теме Роберт. Гарри показалось, что он заметил изменение его настроения. – Ну, кроме Северуса…
- Подожди, - перебил его Гарри, - А твои родители?
Роберт снова повернулся к озеру и заговорил тем же небрежным голосом.
- Отец отказался от меня, когда я еще не родился. Не раздумывая, бросил меня, как только узнал обо мне, – мальчик немного промолчал и продолжил, - Знаешь, он был героем, мой отец. Он погиб на войне. Защищая своего ребенка от другой женщины. Смешно, правда? – голос Роберта звенел, и Гарри сейчас больше всего боялся, что мальчик расплачется. – Знаешь, - уже тише продолжил он, - Я до сих пор не могу забыть, что у меня есть где-то брат. Я иногда просто с ума схожу, когда понимаю, что у меня он есть, и не знает об этом…
Воцарилось молчание. Гарри боялся его нарушить, Роберт, видимо, пытался успокоиться.
- А Северус был близким другом моего отца, – наконец заговорил Роберт, - Он не одобрял его решения. Поэтому взял меня к себе.
- А твоя мама? – неуверенно спросил Гарри, боясь реакции, но Роберт отреагировал неожиданно спокойно.
- Я не хочу говорить об этом.
В этот раз молчание прервал Гарри, решив задать самый интересующий его вопрос.
- Слушай, а ты ведь знаешь, что Снейп – Пожиратель Смерти? – Гарри исподлобья взглянул на Роберта.
- А я ждал этого вопроса, – мальчик фыркнул. – Конечно, знаю. Это его ошибка, за которую ему теперь приходится платить. Он на самом деле человек Дамблдора, – последнее он проговорил почти шепотом и озираясь, – и в последнее время он все чаще хочет это прекратить. Из-за меня. Он боится, что если Темный Лорд узнает обо мне, то убьет меня или заставит принять Черную Метку.
- Разве это можно прекратить? Ведь Волдеморт может достать Снейпа через эту самую Метку.
Роберт неожиданно улыбнулся.
- Северус еще пять лет назад изобрел зелье для сведения этой самой метки. Я ему помогал. Я вижу магию, а эта метка – на самом деле просто несколько сплетенных магических заклинаний, основанных на зелье, смешанном с кровью… - Роберт заметил недоумение на лице Гарри и рассмеялся, - Понимаешь, - начал объяснять он, - я вижу магию как сплетение разноцветных нитей. У разного рода магии разные цвета. Например, атакующая магия зеленого цвета, защитная – синяя и голубая, а бытовые заклинания – красные. Черная метка состоит из связывающих, оповещающих, управляющих и убивающих заклинаний. С Темным Лордом Пожирателей соединяет только связывающее заклинание, поэтому если его разорвать, действие Метки прекратится. Понимаешь?
Гарри кивнул.
- Но Темный Лорд всегда скрепляет это оповещающее заклинание с зельем, которое смешивается с кровью, чтобы нельзя было так просто от него избавиться. А на то, чтобы с помощью зелья освободиться от связывающего заклинания, уйдет около суток. На это время следует избавиться еще от убивающего и управляющего заклинания. Этого можно достигнуть с помощью эффекта заморозки. Но это частности, а в общем – благодаря тому, что я все это увидел, Северус и смог создать это зелье, и теперь в случае разоблачения он просто сведет Метку.
- Чувствую себя так, словно мне прочитали лекцию по зельеварению, – признался Гарри. Роберт рассмеялся.
- У меня бывает иногда такое, что я что-то рассказываю, как лекцию читаю, – признался он. – Даже Северус иногда говорит, что порой рядом со мной он снова чувствует себя студентом.
Гарри фыркнул, представляя себе это зрелище.
- Просто я слишком много книг в детстве читал. Северус всегда оставлял меня одного, только с домовым эльфом, когда начинался учебный год. Я с пяти лет, как только научился читать, почти поселился в библиотеке. Северус не разрешал мне выходить из сада. Он сам часто по вечерам приходил ко мне через камин, но когда мне исполнилось семь лет, ты пошел в школу и Северус уже не смог приходить.
Гарри не видел связи между своим появлением в Хогвартсе и свободными вечерами Снейпа, но промолчал. То, о чем рассказывал Роберт, действительно отвлекало его от тяжелых мыслей о Роне.
- Тогда была та история с Философским камнем, Северус мне рассказывал. Ему приходилось следить за тобой, и на меня у него не оставалось времени.
- А зачем ему надо было следить за мной? – не выдержал Гарри.
Роберт вдруг закусил губу, словно понял, что сказал что-то лишнее.
- Да ладно, неважно… - пробормотал он, отворачиваясь к озеру, и вздрогнул, увидев кого-то. Гарри, заметив это, посмотрел в тут же сторону и мысленно выругался, увидев человека, которого хотел бы сейчас видеть меньше всего.
- Поттер, – раздался привычный, тянущий гласные голос. Гарри заметил, как съежился рядом Роберт.
- Малфой. – прошипел он, нащупывая – на всякий случай – палочку.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:38 | Сообщение # 6
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
***
Уроки, как всегда, прошли отвратительно. Не грело и воспоминание о том, что Джеймс сегодня целый день бродит по Хогвартсу без моего присмотра: у Гриффиндора не было в этот день зелий. Зато была тренировка по квиддичу, из-за которой Джеймс полдня канючил, чтобы я отпустил его посмотреть.
А еще весь день я думал, что может понадобиться от меня Люциусу. Сомневаюсь, чтобы это было какое-либо дело Темного Лорда, потому что иначе он вызвал бы меня сам.
До половины шестого я проверял работы первокурсников, хаффлпаффовцев и рейвенкловцев, с удивлением отметив, что в этом году было просто поразительно большое количество хороших работ: одна на Хаффлпаффе и три на Рейвенкло. А затем направился в Хогсмид.
«В шесть, в Кабаньей Голове»
Я, конечно, отлично знал дурную привычку Люциуса опаздывать всегда, когда можно было опаздывать. Эта привычка выводила меня из себя. Он всегда ставил себя выше меня из-за того, что он был чистокровным аристократом, а я – всего лишь полукровкой. И в этот раз он, видимо, решил продемонстрировать мне моё место, своим опозданием выказывая пренебрежение.
Я пришел в Кабанью Голову в шесть двадцать, но все равно мне еще пришлось ждать минут десять. Я бы не удивился, если бы узнал, что Люциус пришел раньше меня, но специально скрывался, заставляя меня ждать, с самого начала встречи диктуя свои правила. Меня удерживало на месте только то, что я не знал, насколько важное дело у Люциуса, а иначе я почти наверняка бы ушел.
Когда Люциус, наконец, пришел, я узнал его сразу, несмотря на то, что он был в темном плаще с капюшоном, скрывающем фигуру, лицо и волосы. Однако манера держать себя его выдала: ни один посетитель Кабаньей Головы не имел такой гордой аристократической осанки.
- Здравствуй, Люциус, – с насмешкой поприветствовал его я, как только он подошел. – Что, как обычно, неотложные дела помешали тебе прийти вовремя?
Он негромко рассмеялся, опускаясь на стул напротив, но его обычно надменный смех, который я часто слышал, был в этот раз довольно напряжённым.
- В этот раз действительно у меня были дела, Северус.
- Нисколько не сомневаюсь. Так тебе что-то было от меня надо? Будь добр, не задерживай меня, у меня тоже есть другие дела. Кроме тебя.
Люциус вперился в меня взглядом. Я невольно вздрогнул. Его глаза под капюшоном нездорово, страшно блестели.
- Северус. Мое дело касается Драко. Зная твое отношение к нему, я надеюсь на твою помощь. Повторяю. Не мне. Моему сыну.
Мерлин подери этого авантюриста. Во что еще он втянул Драко?
- Я внимательно слушаю тебя, Люциус.
Однако прежде, чем начать говорить, он в очередной раз выдержал паузу, заказав себе вина. Я отказался: во-первых, у меня действительно были еще дела вечером, а во-вторых, меня ужасно злило дурацкое поведение Люциуса, напрасно тратившего мое время.
- Начну, пожалуй с того, что мне в последнее время все чаще грозит опасность быть убитым, – негромко заговорил Люциус. Я поморщился.
- Это для меня не секрет. Все мы подвергаемся такой опасности, как со стороны аврората, так и со стороны Темного Лорда. И я не вижу непосредственной угрозы для Драко. Конечно, в определенной степени он будет расстроен, но не думаю, что он умрет из-за этого.
Люциус тряхнул головой, словно откидывая волосы с лица. Очевидно, по привычке, потому что капюшон полностью закрывал их.
- В том-то и дело, Северус, что умрет. Это проклятие рода Малфоев.
Я молчал, ожидая услышать конкретную информацию, но Люциус уткнулся в свой стакан, периодически поднимая на меня глаза и прожигая ледяным взглядом. Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил.
- Это очень древнее проклятие, которое наложил на весь род один из моих предков. Оно распространяется на всех первенцев мужского пола. Согласно проклятию, отец имеет над сыном неограниченную власть, пока тому не исполнится двадцать один год.
Двадцать один. Вероятно, проклятие было наложено двести или триста лет назад, когда совершеннолетними маги считались именно в этом возрасте.
- Хотя, если говорить точнее, - продолжал Люциус, - то просто жизнь сына зависит от воли или прихоти отца. Достаточно просто мысленного приказа, чтобы убить его. И самое главное, сын умирает, если пропадает связь с отцом. Говорят, что проклятие было наложено после того, как один молодой человек сбежал из дома. Чтобы подобное не могло повториться.
Люциус снова замолчал и задумчиво смотрел на меня. Я ждал. Порой при общении с Люциусом требовалось немало терпения.
- Я плохой отец, Северус, – неожиданно признался он. – Я всегда знал это. Но я не хочу, чтобы мой сын умер вместе со мной. Поэтому я прошу тебя, усынови его, если со мной что-то случится.
- Это поможет? – я, как обычно, не выказывал ни капли удивления, но на самом деле я был ошеломлен просьбой Люциуса.
- Да, – он медленно кивнул. – Связь сына с отцом автоматически перейдет на тебя. Единственное «но»: для поддержания связи необходимо будет, чтобы Драко был постоянно рядом с тобой.
Я поморщился.
- Послушай, Люциус, мне кажется, я не слишком хорошая кандидатура. Я бы посоветовал тебе подыскать кого-нибудь другого.
Люциус оскалился в усмешке.
- Поздно, Северус. К сожалению, связь может быть завязана только на того, кто первым узнал о ней. А сейчас этим человеком оказался именно ты.
Мерлиновы причиндалы. Следовало ожидать от Люциуса, что он затянет меня в какое-нибудь дерьмо, но чтобы настолько… Отлично. Лучше некуда. Теперь в случае его смерти – кстати, вполне вероятной! – мне в наследство достанется донельзя избалованный и своенравный мальчишка. Причем, если я откажусь брать на себя ответственность за него, он умрет – и опять же, по моей вине.
Превосходно.
- Единственная причина теперь, по которой можно будет связать Драко с другим человеком – это твоя смерть, – продолжил Люциус.
- Меня интересует только одно, почему ты выбрал именно меня, – я уже понимал, что выбора у меня нет.
- Все очень просто, Северус. Ты крестный Драко, вы с ним неплохо ладите. И главное – ты весьма влиятельный человек, доверенное лицо, как при Темном Лорде, так и при Дамблдоре.
Я молчал. Странно было, что последнее привлекло Люциуса. Он редко ошибается.
- В общем, подумай над тем, что я тебе сказал, Северус. – Люциус встал. – До скорой встречи.
Я проводил его бесстрастным взглядом и вышел через пару минут.
***
- Ну, и о чем ты думал?
Молчание.
- Тебя ни на секунду нельзя одного оставить. Что и следовало ожидать, отвратительное влияние Поттера.
Обиженное сопение.
- И что мне с тобой делать? За руку водить на уроки? В комнате запирать? И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Джеймс сидел передо мной на диване, хлюпая разбитым носом и потирая синяк на скуле. Я ходил по комнате. Вот уж от собственного сына не ожидал, что он полезет в драку с Малфоем. Причем без палочки. Пожалуй, впервые я радовался тому, что рядом оказался Поттер – мысленно, конечно.
А Люциуса я все-таки убью. Нет, не убью. Просто буду долго и с особой изобретательностью пытать, опыт у меня есть. Потому что если Драко придется жить у меня, они с Джеймсом покалечат друг друга в первый же день. А через неделю доведут меня до нервного срыва. А через десять дней поубивают друг друга, это точно…
- Мерлин великий, за что мне это наказание? – вздохнул я.
Скверное настроение после того, как я вернулся в Хогвартс, отнюдь не улучшило наличие Минервы МакГонагал в моих комнатах. Женщина подробно рассказала мне, как Джеймс набросился с кулаками на Драко Малфоя, как Поттер и Малфой из-за него чуть не устроили дуэль, и что всем троим очень повезло, что она оказалась неподалеку. Джеймс сидел рядом, потирая разбитую губу, и его вид ясно давал понять, что он готов был либо пойти и добить Малфоя, либо, что более вероятно, разреветься прямо здесь.
Единственное, в чем Джеймсу повезло, это в том, что официально он не был учеником, а значит, МакГонагал не могла отправить его, как Малфоя и Поттера, на отработку, и ограничилась устным порицанием. Кстати, как она мне сообщила, Поттер и Малфой отработку проходить будут вместе, а значит, подвальным помещениям, куда Филч посылает студентов на отработки, грозит реальная опасность быть разрушенными. Может, предложить отобрать палочки у обоих? Тогда опасность будет грозить только очкам Поттера и носу Малфоя, а масштабы разрушений будут в разы меньше…
- Северус! – жалобно позвал меня Джеймс. Я понял, что глубоко задумался и совсем забыл о нем. Впрочем, это было уже не в первый раз за последнее десятилетие, когда я, задумываясь, уходил из реальности.
Старею, старею…
Я подошел ближе к Джеймсу, взяв за подбородок, приподнял его голову, рассматривая ссадины на лице. В прошлый раз Помфри наговорила МакГонагал, что мальчика, видите ли, нельзя лечить заклинаниями, и теперь Минерва решила, что стоит оставить все это безобразие заживать просто так. Хуже, чем у маглов, у меня слов нет. Как будто зелий не существует. А Поттеру и Малфою Помфри наверняка уже все вылечила.
- Пойдем в кабинет, – позвал я его. Он охотно последовал за мной.
Все-таки хорошо, что у меня такой большой ассортимент готовых зелий. Необходимые в медицине зелья стояли на нижней полке: я пользовался ими чаще, чем можно было предположить, именно потому, что Джеймса нельзя было лечить магией.
Я аккуратно вынул пробку из колбы, смазал царапины Джеймса зельем. Он морщился: зелье сильно жгло.
- Еще что-нибудь есть? – я и не ожидал, что дело ограничится только царапинами на лице. Джеймс подтвердил мои опасения, стащив с себя мантию и футболку. Я только приподнял бровь, глядя на разодранный локоть и содранную кожу вдоль позвоночника.
- Малфой тебя, что о дерево что ли, приложил?
- Почти, – пробормотал Джеймс, вздрагивая от жжения.
Именно в этот, возможно, самый неподходящий момент, сработали Оповещающие чары, наложенные на мои комнаты. Я почувствовал, как кто-то мнется у двери, видимо боясь постучать. Отставив в сторону колбу и плотно закупорив ее, я распахнул дверь, не дожидаясь стука.
- Добрый вечер, профессор… - промямлил стоящий на пороге Поттер.
А я думал, что этот день хуже быть уже не может…
***
- Добрый вечер? – Снейп брезгливо приподнял бровь. – Поттер, вы и понятие «Добрый вечер» несовместимы. Впрочем, если вы сейчас же покинете подземелья и вернетесь в вашу гостиную, может, мой вечер снова станет добрым, кто знает.
Гарри тяжело вздохнул и опустил взгляд, в очередной раз чувствуя себя перед Снейпом провинившимся первокурсником. Но, в общем, этого он и ждал.
- Так, Поттер, – протянул Снейп, видя, что Гарри уходить не собирается. – Позволю себе поинтересоваться, какое дело привело вас сюда?
- Ну, вообще-то я не к вам, профессор, - Гарри попробовал поднять голову, но, встретив взгляд Снейпа, снова начал рассматривать свои ботинки.
Еще несколько секунд Снейп молча рассматривал Гарри, а затем молча сделал шаг в сторону.
- Проходите.
Гарри чуть замешкался, все еще не веря, что ему удалось добиться своего, а затем как можно более незаметно проскользнул мимо Снейпа в его кабинет.
Роберт, бросив на него взгляд, расплылся в широкой улыбке. Гарри в свою очередь тоже улыбнулся, рассматривая ссадины на локтях и спине.
- Привет. Ты там, у озера, потерял… - чувствуя спиной пристальный взгляд Снейпа, Гарри полез в карман и вытащил круглый медальон с порвавшейся цепочкой.
- Спасибо! А я и не заметил, – Роберт явно чувствовал себя гораздо свободнее. – Северус, цепочка порвалась. Починишь?
Гарри мысленно застонал: одно дело, когда Роберт называет Снейпа по имени за глаза, а так, как сейчас… Гарри уже был готов в лучшем случае к Обливиэйту, но случилось абсолютно непредвиденное им.
- Репаро, – негромко произнес Снейп, и концы цепочки, свисавшие с ладони Гарри, соединились. После чего Гарри услышал шаги за спиной, и рука Снейпа взяла медальон из его ладони.
- Поттер, прекратите ваши попытки прикинуться пылью на полу. Во-первых, у вас ничего не получается, а во-вторых, всю пыль у меня в кабинете вытирают эльфы. Роберт, иди оденься, – Снейп прошел в дверь, прошелестев мантией, но Гарри уже не казалось это таким зловещим как всегда. Ему казалось, что у него начались галлюцинации, потому что не может ведь быть такого, что бы Снейп действительно пошутил?


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:40 | Сообщение # 7
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Глава 4.

С того вечера все и началось.
Я до сих пор уверен, что не следовало пускать Поттера в мои комнаты. Узнать в чем дело, забрать медальон Джеймса, унизить, морально размазать по полу – и выгнать. Однако я его пропустил в кабинет, а там уже до него добрался Джеймс…
Странное дело. Я могу запугать целую ораву студентов, но не могу справиться с собственным сыном.
В общем, тем вечером Джеймс затащил его в гостиную пить чай.
Нет, наверное, это было смешно, наблюдать за тем, как Поттер постоянно дергается, стоит мне только бросить на него взгляд. Однако поняв, что мой взгляд не является настолько убийственным как, скажем, у василиска, он немного расслабился и даже смог поговорить с Джеймсом нормально и без заиканий.
Поттер просидел у меня до половины одиннадцатого. Наверное, я никогда не прощу этого себе.
Потому что именно в эти проклятые полчаса я смотрел на него и вспоминал то, что давно должен был забыть.
Тогда я проводил его до гриффиндорской башни. А на следующий день он на обеих парах по зельям пялился на меня во все глаза.
Но, к счастью, я не оправдал его ожиданий. Я не знаю, кого он хотел во мне увидеть. Я был все тем же старым, грязным профессором зелий. Я отчитывал его, смешивал с грязью и снимал баллы. Но мне все больше казалось, что он уже увидел меня настоящего и никогда больше этого не забудет.
Когда он пришел на следующий вечер, его встретил Джеймс. А когда он провел Поттера в гостиную, стало глупо его выгонять. Я только предупредил, как обычно холодно, что сниму с его факультета баллы, если он снова задержится после отбоя.
Поттер просидел с Джеймсом полтора часа. Я был в кабинете, и до меня периодически доносился только их смех. А потом, когда я вошел в гостиную, то увидел, что Поттер стоит перед каминной полкой и рассматривает фотографии.
Я сам слишком любил смотреть на них вечерами, а потому мог припомнить даже самые мелкие детали, не говоря уже о главном.
Это в основном были фотографии школьных времен. На самой старой мне было девять лет. Я только что получил письмо из Хогвартса. Это была единственная фотография, где была изображена моя мама.
Она улыбалась, прижимая меня к себе, и казалась счастливой, не зная о том, что жить ей осталось совсем недолго. Она умерла от побоев отца, когда я был на первом курсе.
На другой фотографии я стоял рука об руку с Лили Эванс. Именно эту фотографию и рассматривал сейчас Поттер.
А третья фотография – у меня подпрыгнуло сердце, когда я подумал, что Поттер может добраться до нее, - аккуратно лежала изображением вниз. Храни Мерлин сообразительность моего сына! Однако я не сомневался, что любопытство Поттера может зайти слишком далеко, и предпринял более радикальные меры.
- Позволю себе вам напомнить, Поттер, что ваше неуемное любопытство еще никогда не доводило до добра ни вас, ни ваших близких. Поэтому советую вам поставить на место мои фотографии и отойти от камина. А еще лучше – уйти к себе.
Он послушно поставил на место фотографии, не поворачиваясь ко мне, отошел к дивану и молча сел. Джеймс, стоявший у столика с чайником, обернулся ко мне. Он хмурился, между его бровей залегла маленькая складка, которую я не любил. Я сердито вздохнул и подошел к нему.
- Поставь все на место и сядь. Я сам заварю, – тихо приказал я. Джеймс послушался. Я начал обычный вечерний ритуал заваривания чая.
Только через несколько минут я понял, что меня переполняет странное беспокойство. Причину искать было не надо, она, то есть, причина, сидела сейчас на диване перед камином и нагло рассматривала близорукими глазами мои фотографии с безопасного расстояния.
Я сам не знал, что удерживало меня от того, чтобы сейчас же не взять мальчишку за шиворот и не вытолкать его из моих комнат. Хотя нет, знал. Привязанность моего сына к нему. Пожалуй, сейчас я ненавидел Джеймса за это. За то, что мне приходится терпеть и сидеть рядом с сыном этого Поттера. И с каждым его поступком убеждаться, что он совсем не похож на отца и что у меня нет причин презирать и ненавидеть его, с каждым его словом понимать, что у меня все меньше и меньше сил его отторгать.
Когда чай был готов, я перенес поднос с тремя – так странно! – чашками на столик и сел в кресло, вполоборота к Поттеру и Джеймсу, который, поджав ноги, сидел рядом с ним. Напряжение Поттера можно было пощупать, и я хмыкнул.
- Не бойтесь, Поттер, не отравлено.
Он отвел глаза и взял чашку. Я добавил:
- Но на вашем месте я бы так не доверял людям, которых в чем-то подозреваю.
Он замер, заставив меня улыбнуться – мысленно, разумеется.
- Северус шутит, – Джеймс обиженно посмотрел на меня. Я пожал плечами. Все равно вечер уже испорчен.
Поттер молча положил в чай две ложки сахара. Меня передернуло. Я ненавижу сладкий чай.
В гостиной царит напряженное молчание. Поттер исподлобья разглядывает меня, словно не веря своим глазам. Видит Мерлин, я не хотел показывать ему свое второе лицо. Но сейчас половина десятого, и с меня спадает маска, бесстыдно демонстрируя кожу, обнажая нервы и раны.
Тишину нарушил именно его голос.
- Профессор, а вы дружили с моей матерью?
Я кивнул.
- Вы не могли бы что-нибудь рассказать мне о ней… сэр?
Такая почтительность несвойственна ему, и я догадался, что он просто хочет, чтобы я выполнил его просьбу. Но я тогда промолчал. Он ушел не прощаясь.
До пятницы он больше не поднимал эту тему. Пробовал заговорить со мной Джеймс, но я каждый раз обрывал его.
А потом был вечер пятницы.
***
Гарри в очередной раз в гордом одиночестве сидел на полу у камина, подложив под себя подушку.
В позапрошлом году они разговаривали через этот камин с Сириусом. Тогда их еще спугнул Рон.
Словно две большие иглы впились в сердце Гарри. К боли от смерти Сириуса он привык. А вот отношение к Рону теперь изменилось.
Гарри не мог простить Рону пренебрежения к нему. С того вечера у озера он в течение двух дней пытался поймать Рона, чтобы поговорить по душам, но всякий раз у друга находились какие-то неотложные дела. И тогда Гарри просто разозлился.
Между ними не было откровенной вражды, как тогда, на четвертом курсе: Рон как всегда целыми днями был рядом с Гарри, но в этот раз рядом постоянно вертелся Симус.
Скрипнула дверь наверху. Послышались тихие шаги по лестнице. Гарри оглянулся. Симус.
Как только Симус спустился вниз, дверь снова распахнулась, уже с гораздо более громким звуком, и по лестнице сбежал Рон. Как всегда…
Прежде, чем Рон успел что-то сказать, Гарри торопливо встал и молча вышел из гостиной.
Проводить вечера с Робертом было намного интереснее, чем сидеть в тягостном молчании с другом и его… и Симусом. Даже несмотря на то, что к Роберту прилагался Снейп.
За эту неделю Гарри очень хорошо изучил дорогу к комнатам Снейпа. Теперь каждый раз, когда он спускался в подземелья, - в мантии-невидимке конечно, потому что слизеринцы встречались в подземельях чаще, чем Гарри хотелось бы, - он невольно задумывался о том, каким увидел Снейпа.
Надо сказать, что тогда, в самый первый вечер, когда Гарри пришел к Роберту, Снейп был совсем другим. Словно холодная каменная статуя сняла маску, обнажив кожу. Гарри очень удивился? если бы узнал, что это же сравнение приходило на ум и самому Снейпу.
Однако на следующий день, когда Гарри пришел на зельеварение, от того Снейпа, которого он увидел в его комнатах, не осталось и следа. Наверняка это разочаровало бы любого, но не Гарри. Он сам не хотел себе в этом сознаваться, но что-то заставляло его раз за разом всю неделю приходить и пытаться разгадать загадку Северуса Снейпа.
Мантию он снял только перед тем, как постучаться к Снейпу.
Обычно ему открывал Роберт. Гарри был уверен, что мальчик каждый раз ждет его чуть ли не у самых дверей. Он не мог понять, почему Роберт так доверяет ему, так же как и не знал, почему он сам так привязался к мальчику. Во всяком случае, Гарри был уверен, что должен как-то оправдывать надежды и доверие Роберта.
В этот раз ему пришлось прождать у двери минут пять. Гарри уже решил было, что что-то случилось, когда дверь распахнулась, и на пороге возник донельзя мрачный Снейп.
«Как тогда, когда я впервые сюда пришел…» - мелькнуло в голове Гарри.
Снейп молча смотрел на него сверху вниз, не проявляя никакого интереса, а тем более, желания впустить Гарри, так что тот, собравшись с духом, откашлялся и спросил.
- Профессор, а где Роберт?
Снейп все так же молчал и хмурился. Гарри прикусил губу.
- Э-э… простите, я, наверное, не вовремя…
- Наконец-то до вас дошло, Поттер, что у людей могут быть и другие заботы помимо вас, – поморщился Снейп и, отвернувшись, пошел обратно в комнату, но дверь не закрыл. Гарри нерешительно замер на пороге. – Вы будете заходить, Поттер? Вы ведь, кажется, этого хотели.
Гарри прошел в кабинет. Судя по всему, Снейп действительно был не в настроении, и у Гарри не было ни малейшего желания попасть под горячую руку.
- Роберт сейчас в ванной, – холодно сообщил Снейп. – И раньше, чем через час, он оттуда не выйдет, даже если на школу нападет Темный Лорд.
Гарри поднял голову, с вызовом разглядывая Снейпа и пытаясь уловить в его словах какой-то скрытый смысл. Однако у него ничего не получилось: то ли потому, что Снейп стоял к нему затылком, пряча глаза, то ли потому, что скрытого смысла в его словах не было. Только обычная язвительность и – Гарри был в этом уверен – странная для Снейпа теплота.
Какое-то время – около трех минут – зельевар молчал, не обращая на Гарри внимания, затем развернулся к нему и смерил уничтожающим взглядом.
- Вы так и будете стоять здесь столбом? - почти вежливо поинтересовался он. Гарри оглянулся на дверь. Идти в общежитие не хотелось – там наверняка пристанет Рон с расспросами, что с ним творится. К тому же Роберт каждый раз так радовался Гарри, как, по мнению гриффиндорца, могут радоваться друг другу родные люди. По крайней мере, такие же чувства всегда вызывал у него Сириус.
- Простите, сэр, а могу я подождать Роберта здесь? – для этого вопроса Гарри пришлось собрать в кучку не только всё свое гриффиндорское мужество, но и вежливость. Снейп, однако, посмотрел на него так кисло, словно Гарри испортил очередное зелье из особо ценных ингредиентов.
- В отличие от вас, Поттер, я, слава Мерлину, не отличаюсь непоследовательностью, – сообщил зельевар. – И, уверяю вас, если бы я собирался вас отсюда прогнать, я бы вас и на порог не пустил. А теперь будьте добры, сядьте куда-нибудь и сделайте так, чтобы я вас не замечал.
Гарри послушно направился к гостиной, где обычно сидели они с Робертом. Конечно же, он не видел, как досадливо изогнулись губы Северуса Снейпа, который проводил его взглядом.
За прошедшую неделю гостиная стала гораздо уютней, чем казалось ему в первый день. И дело не в том, что она изменилась. Изменилось только отношение к ее владельцу.
Гарри сел на краешек дивана и задумчиво уставился на каминную полку. В прошлый раз Снейп задал ему очередную загадку. Он никогда не казался сентиментальным и – как Гарри решил после недолгих уроков окклюменции – никогда не любил свое детство. Однако на этих фотографиях он снова увидел нескладного нелепого ребенка. Он узнал и его мать, именно такой он видел её в воспоминаниях Снейпа.
Но самым странным оказалось то, как спокойно и даже с улыбкой Снейп стоял рядом с его, Гарри, мамой.
Снейп называл ее грязнокровкой и хранил ее фотографию. Для чего?
А еще была та непонятная фотография, которую Роберт почти незаметно опрокинул вниз изображением. Гарри не успел разглядеть ее, а поднимать не стал.
- Я вижу, Поттер, вы уже чувствуете себя здесь как дома? – раздался ехидный голос Снейпа от двери. Гарри торопливо отвел взгляд от каминной полки, хотя увидеть там ничего не мог: не позволяло зрение.
Гарри невольно фыркнул и честно ответил:
- Нет, гораздо лучше.
Снейп это заявление никак не прокомментировал, только молча направился к столу в углу – Гарри уже успел запомнить, что там Снейп заваривал чай. С дивана открывался неплохой обзор, и каждый раз Гарри подозрительно наблюдал за действиями Снейпа.
- Вам чай, Поттер? – задал риторический вопрос Снейп. Риторическим этот вопрос Гарри считал потому, что был уверен, что даже если он и захочет что-то другое, мужества попросить у Снейпа ему не хватит.
- Да, сэр.
За прошедшую неделю – а, точнее, четыре дня, - Гарри успел наизусть выучить все движения рук Снейпа, пока тот заваривал чай. Каждый раз наблюдая за его движениями, Гарри говорил себе, что следит за Снейпом, опасаясь отравления, – хотя отлично понимал, что эта отговорка абсурдна.
И только благодаря своей внимательности Гарри сразу понял, что в этот раз Снейп делает что-то не так.
Впрочем, догадаться было легко. Снейп просто добавил в одну из чашек зелье из какой-то колбы.
В этот раз Снейп воспользовался магией, чтобы отлевитировать поднос на стол. Когда он взялся за чашку, его пальцы нервно дрожали. Гарри удивленно покосился на зельевара. Впрочем, чашка с зельем досталась не Гарри.
Молчание становилось напряженным. Гарри попробовал начать разговор.
- Я думал, вы собирались работать, профессор, – заметил он. Снейп сердито покосился на него.
- Вы думали, Поттер? Какое достижение. Только вот, интересно, чем? – проворчал он. Гарри прикусил губу.
- Впрочем, вы действительно оторвали меня от крайне увлекательного занятия: проверки бездарных домашних работ. Вместо этого мне приходится сидеть здесь и следить, как бы ваше неуемное любопытство не заставило вас снова лезть, куда не следует, – припечатал Снейп, делая глоток. Гарри, незаметно бросив на него взгляд, заметил, что руки Снейпа перестали трястись, и сделал вывод, что зелье было всего лишь успокоительным. Хотя он не представлял, что же такого должно было случиться, что смогло вывести из себя каменную статую, прикидывающуюся человеком – Северуса Снейпа.
Следующие десять минут они просидели в тишине. Гарри больше не делал попыток начать разговор и даже не смотрел на Снейпа. Три раза за вечер поймав себя на том, что разглядывает руки Снейпа, причем разглядывание сопровождается посторонними мыслями, Гарри решил, что ему следует резко ограничить общение с Симусом и, возможно, немного меньше общаться с Роном.
Снейп заговорил первым.
- Я слышал, Поттер, что профессор Дамблдор дает вам на защите парные заклинания. Это так? – почти вежливо поинтересовался зельевар. Гарри кивнул. – Довольно странно.
- Профессор Дамблдор говорил, что они не входят в школьный курс.
- Да будет вам известно, Поттер, что парные заклинания не входят даже в стандартный аврорский набор. Только Высшая Школа Авроров изучает их. Так что я нисколько не удивлен, что у вас ничего не получается.
Гарри неожиданно рассердился.
- Как будто вы сами могли бы овладеть этими заклинаниями, – пробурчал он. Снейп ухмыльнулся.
- На вашем месте, Поттер, вряд ли. Тем более что директор, похоже, не объяснил вам элементарную теорию и простейшие принципы парной магии. Судя по всему, он рассчитывал на то, что вы сами найдете нужную информацию. Хотя я бы на его месте так не обольщался.
Гарри промолчал, только мысленно сделал себе пометку найти в библиотеке хотя бы что-нибудь о парных заклинаниях. Правда, он очень сомневался, что его усилия увенчаются успехом.
Снейп поставил кружку на стол, взглянул в сторону кабинета и пробормотал что-то про глупого мальчишку, который даром переводит воду. Затем снова раздраженно посмотрел на Гарри.
- У вас впереди, Поттер, битва с Темным Лордом, смею напомнить, – спокойно проговорил он таким тоном, будто говорил о погоде.
Гарри вздрогнул, как от удара. Об этом ему точно не надо было напоминать. Что ему нужно, этому Снейпу?
- Я отлично помню, сэр, – прошипел он. – Мне только интересно, какую сторону вы займете в этой битве.
- Это не ваше дело, – выплюнул Снейп, прищурившись, словно это задело его, но тут же взял себя в руки. – Перестаньте сверлить меня взглядом. Или вы отрабатываете устрашающий прием против Темного Лорда? Думаете, он такой впечатлительный, что спрячет голову в песочек, как страус, как только вы на него так вот посмотрите? Гарри отвернулся, все еще злясь на Снейпа.
- Вы наверняка не понимаете, Поттер, какую магию представляют собой парные заклинания, – голос Снейпа в этот раз был не язвительным, а немного отстраненным, словно он читал лекцию. – Лично мне кажется, что профессор Дамблдор начал преподавать их исключительно для вас. Парные заклинания – это светлая магия. Которой, соответственно, не обладает Темный Лорд и его сторонники. И я уверен, что очень немногие из них знают, что такое парные заклинания.
Гарри ошеломленно молчал. Услышать информацию о новых заклинаниях по защите он ожидал от кого угодно – от Невилла до Дамблдора – но не от Северуса Снейпа. Впрочем, Гарри догадывался, что у зельевара могут быть весьма обширные знания по защите, не зря ведь он каждый год стремился занять эту должность. Но одно дело в классе, а другое – вот так вот, в личной беседе…
Гарри всерьез предположил, что весь мир сошел с ума, что, впрочем, не помешало ему продолжить внимательно слушать Снейпа.
- У парных заклинаний масса преимуществ над обычными – начиная от того, что они в разы сильнее, и заканчивая тем, что враг может получить удар с той стороны, откуда не ждет. А единственный недостаток этой магии – в ее сложности. Для того чтобы овладеть парными заклинаниями, надо понять сущность магии, – Снейп смерил Гарри таким взглядом, словно сомневался, что парень вообще может что-то понять. Гарри, впрочем, на этот взгляд внимания не обратил, поскольку был действительно заинтересован в том, чтобы Снейп продолжил.
Снейп тяжело вздохнул, очевидно, заставляя себя забыть о том, что перед ним Гарри Поттер, и действительно продолжил.
- Согласно одной из самых старых и одновременно самых точных теорий, в магии присутствуют два начала, без которых она не может пробудиться: эмоциональное и рациональное.
Снейп в очередной раз не отказал себе в удовольствии выразительным взглядом дать понять Гарри, что у него рациональное начало магии почти полностью атрофировано.
- Согласно этой теории, корень эмоционального начала находится у мага в груди, а рационального – в центре лба. Слияние этих двух источников и обуславливает появление магии. Рациональное начало магии отвечает за контроль, эмоциональное – за силу. С этим, впрочем, проблем у вас, как я вижу, нет, – еще один многозначительный взгляд. – Эта теория относится, впрочем, и к обычной магии. Однако техника применения парных заклинаний основывается именно на этом.
Снейп замолчал и откинулся на спинку кресла, видимо считая, что рассказал все необходимое. Гарри же в свою очередь наоборот, считал, что Снейп остановился на самом интересном месте.
Наконец, поняв, что продолжать Снейп не собирается, он поинтересовался:
- Сэр, а каким образом связаны эта теория и парные заклинания?
Снейп кисло смерил его взглядом «Вы просто недоумок, Поттер», но ответил.
- Потоки рациональной и эмоциональной магии сплетаются в той руке, которой вы держите палочку. Увидеть их невозможно, как и любую другую магию, но можно почувствовать. И партнеры, выполняющие парные заклинания, должны первым делом уметь нащупывать магические потоки друг друга. После того, как вы почувствуете чужую магию, вы сможете управлять ею как своей. Лучшего результата обычно достигают люди, имеющие эмоциональную связь. Вы, я полагаю, выбрали себе в партнеры Уизли? – задавая вопрос, Снейп явно подразумевал, что он риторический, однако Гарри ответил.
- Нет, сэр.
- Вот как? – Снейп приподнял одну бровь, показывая удивление. – Позвольте поинтересоваться, по какой причине?
- Позвольте вам не позволить, – процедил Гарри. Если и был на свете человек, с которым Гарри мог поделиться этой проблемой, это точно был не Снейп. А гриффиндорец сильно сомневался, что Когда- либо кому-нибудь это расскажет. По крайней мере, по доброй воле и не под Веритасерумом.
Снейп насмешливо фыркнул.
- Я спрашиваю не из праздного любопытства, Поттер. Просто, на мой взгляд, из ваших однокурсников Уизли – наилучший для вас вариант. Впрочем, и вы для него тоже. И уверяю вас, если вы так и будете каждый раз лезть, куда вас не просят, практика в применении парных заклинаний может вам очень пригодиться…
Снейп неожиданно замолчал. Лицо его окаменело. Пальцы левой руки сжали ручку кресла. Гарри с беспокойством подался вперед, однако Снейп с яростью взглянул на него и резко встал.
«Метка…» - понял Гарри, в очередной раз задаваясь извечным вопросом: к какой же стороне принадлежит Снейп. Впрочем, с этой недели он склонен был верить Дамблдору и Роберту, потому что считать, что все вечера он проводит с Пожирателем Смерти, было несколько… неуютно. И неспокойно.
Снейп же тем временем, к великому удивлению Гарри, подошел к стенному шкафчику и извлек оттуда оплетенную бутылку, не скрываясь от Гарри, но и не выставляя ее напоказ. Просто поставил ее на столик, достал из того же шкафчика тонкий хрустальный бокал, налил себе из бутылки что-то чёрно-красное – Гарри предположил, что это вино, - и выпил залпом. После чего, взяв бутылку и бокал, вернулся в кресло у камина.
- Подберите челюсть, Поттер, – холодно посоветовал он. – И вернемся к нашему разговору. Себе в партнеры вы выбрали…?
- Дин Томас, – торопливо ответил Гарри, выполняя совет Снейпа и подбирая отпавшую челюсть. – С Гриффиндора.
- Вы думаете, Поттер, я за пять лет не запомнил, кто такой Дин Томас и с какого он факультета? – презрительно поинтересовался Снейп. Гарри невольно подумал, что интонации зельевара вообще не могут быть положительными.
- Профессор, а вы когда-нибудь пользовались парной магией? – спросил вдруг Гарри. Снейп невольно бросил взгляд на каминную полку, налил себе еще вина и сделал глоток. Глаза его странно заблестели.
- В мое время все студенты проходили практику аврорских заклинаний. Была война, если вы помните. Парные заклятия практиковали все. И впоследствии пришлось… через два года после смерти ваших родителей.
- А кто был вашим партнером, сэр
- Партнеров в парной магии, Поттер, может быть сколько угодно, – просветил его Снейп. – Однако у меня заклинания получались только с тремя. На практикуме это была Лили Эванс, ваша мама. Потом – Альбус Дамблдор.
Гарри ждал, что Снейп назовет третьего, но мужчина молчал, играя пустым бокалом. Гарри всё же решился спросить
- А еще, сэр?
Снейп неожиданно пристально посмотрел на него, после чего достаточно благожелательно, чтобы разрушить все предположения Гарри о невозможности положительных интонаций в голосе зельевара, сообщил:
- Идите вы сами-знаете-куда, Поттер.
Гарри не обиделся. Вообще сама обстановка не располагала к обидам. Вместо этого Гарри заткнулся и начал молча наблюдать, как Снейп наливает себе еще, невольно подумав о том, что пить в одиночку – первый признак алкоголизма. Снейп смерил Гарри еще одним взглядом блестящих черных глаз, пробурчал что-то вроде: «Будь оно все проклято» и взмахнул палочкой. В комнату влетела небольшая плоская шкатулка с резной крышкой.
- Сейчас вы, Поттер, будете сидеть здесь, на этом диване, и не лезть, куда не надо, – сообщил Снейп. – А точнее – никуда. Просто будете сидеть и ждать Роберта. Надеюсь, вот это, - он кивнул на шкатулку, - обеспечит ваше спокойствие.
Зельевар провел пальцем по одной из завитушек на крышке, щелкнул ногтем по замочной скважине, положил палец на возвышение, и шкатулка с тихим щелчком открылась. Гарри непонимающе взглянул на нее. Снейп ушел, хлопнув дверью, а Гарри все так же задумчиво смотрел на шкатулку, пока, наконец, не откинул крышку.
В шкатулке была стопка писем. Гарри взял лежащее сверху.
«Здравствуй, Северус!
Прости, что так давно тебе не писала. Я совсем недавно узнала от Дамблдора, что была неправа в отношении тебя. Впрочем, я должна была понимать, что ты никогда не предашь меня.
Джеймс очень не хотел, чтобы я тебе писала. Кажется, он до сих пор тебя ненавидит. Я думаю, что это глупо. Давно пора прекратить эту вашу детскую вражду.
Я до сих пор жалею, что ты не смог быть на нашей свадьбе. Впрочем, ввиду сложившихся обстоятельств, это было бы для тебя небезопасно.
К сожалению, много писать я не могу. Надеюсь, что у тебя все хорошо. Еще раз прошу прощения.
Отвечай.
Лили»
Гарри чуть не задохнулся, читая это письмо. Судя по всему, Снейп действительно знал, что, добравшись до этих писем, Гарри уже не сможет самостоятельно оторваться от них.
Следующее письмо, видимо, было еще школьной давности. Гарри осторожно разгладил на столе кусок пергамента и погрузился в чтение.
***
Метка горела огнем.
Выйдя в кабинет, я бессильно опустился на стул. За стеной шумела вода. В гостиной шелестел письмами Поттер. Интересно, что заставило меня дать ему эту шкатулку? Вино или собственная минутная слабость? Мне на мгновение показалось, что передо мной сидит его отец.
Метка жгла руку. Темный Лорд сердился. Сегодня с утра один из Пожирателей, совсем еще мальчишка, испугался и сбежал. Точнее, попытался сбежать.
Рука болела просто нестерпимо. Темный Лорд призывал Пожирателей к себе, давая мальчишке последний шанс. Если он не придет – то умрет или от боли в Метке, или от мести Пожирателей.
Я предупредил с утра, что весь вечер проведу возле Дамблдора, получив на это позволение Темного Лорда. Черт побери, если бы не Поттер, я бы давно избавился от Метки…
С утра я получил очередной приказ. Быть готовым к завтрашнему нападению. Я не знал ничего: ни времени, ни места, на которое готовится нападение.
Снова смерть, снова боль, кровь, насилие, бессмысленная жестокость. Моя плата за ошибку.
Прекратился шум воды. Неужели Джеймс, наконец, вышел из ванной?
Прошло минут семь, прежде чем он появился в дверях своей комнаты, закутанный в теплый халат. Это я привык к вечному холоду подземелий. А он и дома слишком часто мерз.
- Ты долго, – сообщил ему я. – Голову вытри. Простудишься.
Джеймс окинул взглядом бутыль со специальным вином передо мной, напряженно сжатую в кулак руку, и взволнованно поинтересовался:
- Что случилось? Опять метка, да?
Он знал слишком много из того, что ему не следовало знать. Джеймс был прирожденным легилиментором, хоть и не мог контролировать свои силы. Чаще всего это проявлялось во сне. Когда мне снились особо сильные кошмары, он невольно улавливал их.
Я, как обычно, не вдавался в подробности. Ограничился только коротким замечанием:
- Завтра я буду занят.
***
Дементор подери чертову настойчивость моего сына и чёртового Золотого-Гриффиндорского-Мальчика-который-выжил-только-чтобы-лезть-куда-не-просят!
Разочарованным Джеймса я видел не раз, и даже видел его истерики, впрочем, это было всего три раза, когда он был маленьким. Однако в этот раз к нему присоединился и Поттер, сперва просто глядя на меня осуждающим взглядом, после того, как я забрал у него шкатулку, а потом начал вежливо уговаривать меня отпустить Джеймса с ним. Якобы они там будут тише воды, ниже травы; в случае нападения, землетрясения, падения метеорита и прочих катастроф спрячутся в норку и прикинутся землеройками; а при угрозе здоровью и жизни (например, переедании сладостей) Поттер спрячет Джеймса за своей широкой спиной. Чушь какая!
В любом случае, это был удар со спины. Я чувствовал себя на редкость отвратительно, у меня болело все, начиная с Метки и заканчивая головой, а они устроили агитацию в полтора голоса. Хорошо еще, что Поттер всерьез опасался, видимо, что я начну ему мстить на уроках.
Итак, когда Джеймс привел в действие тяжелую артиллерию – начал демонстративно похлюпывать носом – я не выдержал, выпил зелье от головной боли и отступил в свою спальню. Гордые победители оккупировали гостиную и начали обсуждать планы на завтра.
***
С самого утра Гарри злился. Злился ровно, без вспышек и выплескивания эмоций на хрупкие предметы и нервы окружающих, без стихийных выбросов магии и тому подобного.
Он просто злился.
Всё началось с того, что вчерашним вечером в гостиной его поджидал раздраженный Рон, который с места в карьер начал обвинять его во всем, в чем только можно, начиная от того, что он (видимо, Гарри) его (судя по всему, Рона) игнорирует и заканчивая тем, что они с Симусом «непонятно где шляются по вечерам». После последнего предположения хрупкие нервы Гарри не выдержали, и подравшихся друзей пришлось разнимать с помощью магии. Разгневанная Гермиона даже отказалась лечить их синяки, пришлось просить о помощи Ли Джордана. После драки оба, решительно сверкая друг на друга глазами, наотрез отказались отвечать на все вопросы по поводу причины драки, что еще больше рассердило Гермиону. Девушка обозвала друзей «идиотами» и ушла к себе. Впрочем, ее можно было понять: за всю историю Гриффиндорского Трио такого инцидента не случалось ни разу.
Перед сном Гарри около часа пришлось слушать отборную, хотя и приглушенную ругань Рона и Симуса, из которой самым приличным было выражение «дементор тебя подери через все, что можно». Конечно, можно было утешиться тем, что у Гарри невероятно обогатился словарный запас и появился простор для фантазии, но когда Гарри проснулся, то был бы очень рад, если бы вышеупомянутый дементор проделал вышеупомянутые действия с Симусом, Роном, фантазией и с тем, кто первым полезет к нему узнавать, почему у него такое мрачное лицо. Интересно, а какое еще лицо может быть у человека, которому всю ночь снился кошмар, в котором сначала были Симус с Роном – эти, к счастью, не позволяли себе непотребностей – а потом появился Северус Снейп в таком виде, что Гарри предпочел бы Волдеморта.
Первым, кто заботливо поинтересовался, почему Гарри такой невыспавшийся, был Симус, призвав тем самым на свою голову тучу вербально выраженных негативных эмоций и подушку. Секунду спустя в Гарри полетела подушка Симуса, обнажив неаккуратно постеленную простынь и то, что на этой простыни лежало, обычно прячась под подушкой. Как только Гарри разглядел определенно однозначные картинки на обложке журнала – это был именно журнал – он тут же скатился с кровати и сбежал в душ, проклиная «подростковый недотрахит», «гормональное бешенство» и «этого озабоченного кролика».
В общем, все было паршиво.
А когда Гарри, наконец, пришел в себя и, успокоившись, спустился в гостиную, Гермиона решительно сообщила ему, что они с Роном должны сегодня вместе идти в Хогсмид, чтобы, наконец, помириться. Рон, видимо уже проинформированный, надувшись, сидел в углу и делал вид, что играет в шахматы с Невиллом. Бросив взгляд на доску, Гарри сразу понял, что Рон думает о чем угодно, но не о шахматах. Его фигур на доске оставалось всего шесть, в то время, как Невилл потерял только несколько пешек и ладью.
Добило Гарри сообщение Дина о том, что они с Джинни и Симусом решили присоединиться к Гарри, Рону и Гермионе. Рон отреагировал неадекватно, завопив, что с «этим» (он показал зажатым в руке конем в сторону Симуса) он никуда не пойдет.
В спор между Гермионой, Джинни и Роном Гарри не вступал. Побежденный Рон угрюмо поставил коня на место, посмотрел, как Невилл ставит ему мат и убрал шахматы. Гарри сказал Гермионе – поскольку с Роном он не разговаривал – что он ждет Роберта, после чего демонстративно громко сообщил, что вчера после отбоя он был именно у Роберта, а потом, не давая Гермионе опомниться, вывалил на нее всю информацию, которую получил вчера от Снейпа.
Он отлично знал, что для Рона и Гермионы его сообщение «я вчера был у Роберта» звучит равносильно «я вчера был у Снейпа». Расспросов он не опасался: глаза Гермионы загорелись горели от новой информации, а с Роном он не разговаривали.
Роберт пришел через десять минут, сопровождаемый Снейпом. Слизеринский декан окинул своим коронным презрительным взглядом гриффиндорскую гостиную, сквозь зубы пообещал, что «если с Робертом что-нибудь случится, я вас на зелья пущу, Поттер», развернулся, взмахнув мантией, и ушел. Гарри вполне серьезно воспринял угрозу, и поэтому, прихватив Роберта, торопливо сбежал из гостиной, где загадочный новый ученик, о котором мало что было известно, произвел фурор. К сожалению, от собственной компании – Гермионы, Рона и, в качестве бесплатного бонуса, Джинни, Дина и Симуса, - избавиться не удалось. Роберта захватила в свое единоличное пользование Гермиона, закидав вполголоса вопросами о латентной магии. Роберт охотно ей отвечал, все так же фамильярно называя Снейпа по имени. Рон, слушавший разговор, от последнего факта слегка прифигел – для него это было равносильно тому, чтобы назвать Волдеморта «Томик».
Дин и Джинни к разговору не прислушивались, воркуя о чем-то своем. Симус сверлил взглядом спину Гарри. Воспользовавшись тем, что Рон заслушался, он обогнул его по причудливой кривой параболе и, подойдя к Гарри, который шел дальше всех от него, попытался, отвлекая его дружеским разговором, заставить отойти от группы.
Симус был последним человеком, с которым Гарри хотелось бы разговаривать в данный момент, не считая Северуса Снейпа – с которым, как оказалось, можно было беседовать без ущерба для физического и психического здоровья, - и Волдеморта. По крайней мере, Гарри был уверен в том, что Волдеморт, приняв во внимание свой прежний опыт встреч с ним, сразу запустит в него Авадой вместо того, чтобы разговаривать.
Рон попробовал поднять крик, когда понял, что Симус снова крутится вокруг Гарри. Роберт замолчал, пытаясь понять, что происходит. Гарри решил не травмировать нежную психику ребенка известием о том, что в мире существует такое понятие, как гомосексуализм, и вернулся к теме парной магии. У Роберта загорелись глаза, и он начал подробно рассказывать об эмоциональной связи партнеров, источниках магии и своей диссертации. Дин, шедший позади, фыркнул и пробормотал что-то о психах из палаты номер шесть на внеплановой прогулке. Рон заинтересовался, почему из шестой палаты, и Дин начал просвещать его насчет маггловской зарубежной литературы.
Гарри слушал рассказ Роберта с комментариями Гермионы. (Видишь, Гарри? Роберт уже в восемь лет начал писать научную диссертацию, а вы до сих пор бездельничаете!)
Было солнечно, и не хотелось думать о неприятных вещах. Однако почему-то думалось.
Гарри думал о Роберте, который был с детства в доме. Думал о Роне, который бдительно следил за тем, как бы Симус не подошел к Гарри. Думал о Сириусе, благодаря которому идет сегодня в Хогсмид, и о таинственных делах Северуса Снейпа, которые не дали пойти ему сегодня с Робертом. Думал о письмах и детских фотографиях Лили Эванс, найденных в шкатулке Снейпа. И не мог понять: то ли ему вспоминаются самые горькие моменты его жизни, то ли вся жизнь его состоит из одних горьких моментов…
Как только компания дошла до первого магазина, Роберт сразу замолчал, и у него загорелись глаза.
- Пойдем сюда, а? – попросил он, обращаясь к Гарри. Тот неуверенно окинул магазинчик оценивающим взглядом и сообщил:
- Тут ничего особенного нет, мы только на самой окраине. Надо немного пройти вперёд, там будет Сладкое Королевство…
Не дослушав, Роберт устремился в указанном направлении. Гарри охотно пошел за ним, вспоминая свой восторг, когда он сам впервые оказался здесь. Правда, он пришел немного другим путем…
Гарри фыркнул, вспомнив Карту Мародеров и ход в подвал Сладкого Королевства. Сразу же вспомнился и перепуганный Малфой около Визжащей Хижины.
В Сладком Королевстве Роберт застыл у прилавка, в восхищении разглядывая все вокруг, начиная от конфет и заканчивая продавцом в ярко-оранжевой мантии. Прошло минут пять, прежде чем он вспомнил, что это не музей, а магазин, и полез за деньгами.
Гарри тоже не спешил делать покупки. В конце концов, было приятно просто стоять так, наслаждаясь чужим восторгом и впервые радуясь тому, что кто-то зависит от тебя. Раньше Гарри Поттеру, Надежде-и-опоре-всего-магического-мира, это не доставляло особого удовольствия.
Из магазина Роберт вышел с оттопыренными карманами на мантии, несмотря на то, что карманы оказались зачарованными и вмещали гораздо больше, чем обычные.
На улице ждали Рон, Гермиона и Симус.
- Джинни с Дином ушли, – отозвался Симус на вопросительный взгляд Гарри. – А я подумал, что буду с ними там третьим лишним.
Рон скорчил рожу, ясно показывая, что он думает о своей сестре, которая гу


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:40 | Сообщение # 8
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
***
…Он очнулся на холодном полу. Осторожно поднял голову, поморщился от боли в затылке. Огляделся.
Он находился в каком-то каменном помещении без окон, которое освещалось только факелом на стене. Можно было разглядеть в полумраке второй, потухший факел.
- Гарри? – раздался тихий голос откуда-то сзади. Гарри резко оглянулся и охнул от резкой боли, на этот раз не ограничившейся затылком, а поселившейся во всем теле и явно не собирающейся проходить.
- Роберт? – Гарри, так и не увидев мальчика, рухнул обратно на пол, только сейчас поняв, что под голову ему заботливо подложена мантия. – Ты в порядке?
- Нормально, – впрочем, голос Роберта был слабым, что заставило Гарри постараться вспомнить, что же, собственно говоря, случилось.
- А ты как? Тебя каким-то темным заклинанием слегка зацепило.
- Вроде ничего…
-Метка над домами,- вспомнил вдруг Гарри. Нападение Пожирателей на Хогсмид! А потом… Что же было дальше?
Пожиратели Смерти появились прямо перед ними, вспомнил Гарри. Люциус Малфой, Фенрир Сивый, еще кто-то, кого Гарри не знал. Он смог отразить несколько проклятий, прежде чем разрушили его щит. А потом Сивый, наставив палочку на Роберта, начал произносить Убивающее проклятье.
Гарри успел поднять палочку и наставить ее на Сивого, когда вдруг почувствовал чужую магию в себе.
Заклинание само вырвалось из его палочки, отбросив Сивого и заставив треснуть палочку оборотня.
А потом Гарри услышал голос Снейпа, произносящего заклинание, и провалился в небытие.
- Северус вырубил тебя, чтобы тебя не задело, – снова заговорил Роберт. – А потом забрал твою палочку.
Гарри услышал шорох. Роберт пересел из дальнего угла ближе к свету. Лицо его было заплаканным, на свитере засохла кровь. Гарри вздрогнул.
- Что с тобой? – он снова попытался встать, но Роберт удержал его.
- Лежи. В меня запустили Круциатусом. Слишком много магии, у меня кровь пошла, – он небрежно завернул рукав свитера и продемонстрировал рваные раны на запястье и предплечье.
- Давно мы здесь? – Гарри, наконец, примирился с болью и перестал дергаться.
- Не знаю. У меня часов нет. Мне кажется, что очень долго.
Гарри молчал. Он думал о Гермионе, Роне, Джинни , обо всех, кто был в этот момент в Хогсмиде. В груди копошился страх.
Время тянулось невыносимо медленно. Роберт молчал. Гарри тоже. Было просто невозможно спокойно беседовать в такой ситуации.
Гарри попробовал про себя считать секунды, но на четвертой минуте сбился.
Из какой-то щели перед ним выпрыгнула шоколадная лягушка. Гарри ошеломленно посмотрел на нее, не понимая, что это: банальная галлюцинация или план Волдеморта по его, Гарри, отравлению.
Роберт неожиданно глухо всхлипнул. Гарри догадался, что это просто одна из покупок мальчика в Хогсмиде.
***
Гарри готов был поклясться, что прошло не меньше недели, пока они сидели в этом каменном мешке. Менее склонный к преувеличениям Роберт был уверен, что дня три-четыре, не меньше. На самом деле прошло всего четыре часа, прежде чем открылась незаметная прежде дверь, и на пороге возник невысокий человек в черной мантии с капюшоном.
Роберт помог Гарри подняться: боль к тому времени уже немного утихла. Гарри поднял с пола его мантию, демонстративно игнорируя Пожирателя.
Гарри отлично понимал, что сделать ничего не может. Палочку забрал чертов Снейп. Невербальной магией он не владел. Роберт тем более…
Их вели под прицелом палочки по длинным запутанным коридорам. Поначалу Гарри пытался запомнить повороты – налево, налево, направо, средний коридор из трех – но скоро запутался. Роберт молчал, опустив голову и закусив губу.
За очередным поворотом обнаружилась дверь.
- Заходите, – впервые заговорил Пожиратель. Глухой голос был незнаком Гарри.
Он с легкой опаской взялся за ручку двери. Она, что весьма предсказуемо, была отлита в форме змеи. Вот только у этой змеи странно блестели глаза, и Гарри казалось, что она вот-вот зашевелится и ужалит его.
Но нет. Змея не шевелилась. Гари потянул ручку на себя, и дверь бесшумно отворилась. Они с Робертом вошли.
Дверь захлопнулась с громким зловещим стуком.
Гарри огляделся.
Они были в большом зале, отделанном черным мрамором. На стенах были барельефы, изображающие пытки и убийства, в воздухе висели канделябры в форме черепов со змеями. Черные свечи в них неравномерно освещали зал так, что дальняя стена оставалась в темноте.
Гарри почувствовал раздражение. По его мнению, Волдеморт был чересчур склонен к театральщине. Может быть, такая мрачная обстановка могла запугать кого-то, но Гарри за предыдущие пять лет видел слишком много. Не то, чтобы он не боялся, это было бы глупо с его стороны. Но если Волдеморт рассчитывал на дрожь в коленках и заплетающийся язык – он просчитался.
Вдруг вскрикнул Роберт. Гарри обернулся.
По полу, совсем рядом с замершим от страха мальчиком, ползла крупная змея. Гарри заворожено следил за тем, как она медленно ползет в темноту. Только сейчас Гарри понял, что там, на белом троне сидит человек.
Змея обвилась вокруг его ног и положила голову ему на колени.
Гарри понял, кто это, прежде чем человек скинул капюшон.
- Гарри Джеймс Поттер, - прошелестел голос, - Как я рад, что ты навестил мое скромное убежище.
- Твое убежище, Реддл, меньше всего похоже на скромное, - негромко проговорил Гарри. - Скорее уж, оно отличается показной и безвкусной вычурностью.
Реплика отозвалась вспышкой боли в шраме. Гарри отрешенно удивился тому, что шрам не реагировал раньше.
- Я смотрю, ты глуп, Гарри, – прошипел Волдеморт, - Грубить человеку, от которого зависит твоя жизнь, по меньшей мере неразумно.
Прежде, чем Гарри успел ответить, из темноты у дальней стены на свет выступил Пожиратель.
- Мой Лорд, в Хогсмид аппарировали члены Ордена Феникса.
Роберт громко вздохнул. Из-под капюшона доносился холодный голос Снейпа.
- Можете отступать. Я уже получил все нужное мне.
По легкому повороту головы было понятно, что Снейп посмотрел на Гарри и Роберта. Гарри невольно ждал какой-то реакции, но напрасно. Снейп отвернулся и исчез в темноте.
- А ты, Гарри, в очередной раз втягиваешь в неприятности своих друзей, – снова заговорил Волдеморт. – Как неоригинально с твоей стороны. Ты давно должен был догадаться, что сам ты – ничто. Всю свою жизнь ты выживаешь за счет других, Гарри Поттер, а тебя считают героем. Стоит исправить это досадное недоразумение, ты не находишь?
- Единственное недоразумение здесь - это ты, Реддл.
Снова вспышка боли.
- Не стоит, дразнить меня, Гарри, – шипение было угрожающим.
- Мне уже нечего терять, - Гарри попытался ухмыльнуться.
- Ты заблуждаешься, - на безгубом лице Волдеморта зазмеилась улыбка. Гарри быстро прикинул, что его может ждать. Скорее всего, Круциатус, может, несколько. В любом случае, из-за угрозы Круциатуса он не начнет пресмыкаться перед Волдемортом.
Темнота у стены немного рассеялась, и Гарри вдруг увидел около десятка Пожирателей.
- Проходите ближе, – было ощущение, что Волдеморт играет роль гостеприимного хозяина, - Северус, займи свое место.
Северус Снейп откинул капюшон и прошел к трону, встав чуть позади, справа. Гарри попробовал поймать его взгляд, но Снейп казался равнодушным.
После Снейпа, чуть помедлив, капюшон снял Люциус Малфой, затем остальные. Волдеморт, наконец, оторвав взгляд от Гарри, обратился к ним.
- Как вы видите, Гарри Поттер не только соизволил нанести нам визит, он еще привел с собой… подарок. Симпатичного мальчика. Я думаю, мы хорошо повеселимся, прежде чем убить его.
Гарри неожиданно понял, что ему не хватает воздуха. Он бросил растерянный взгляд на Волдеморта и Снейпа, на Пожирателей, пытаясь понять, не ошибается ли он в своей страшной догадке. Люциус Малфой, поймав его взгляд, ухмыльнулся и быстро облизнул губы.
Гарри непроизвольно загородил собой мальчика, вызвав смех у кого-то из Пожирателей. Снейп чуть прищурил глаза. Волдеморт наклонился вперед.
- А ты похож на свою мать, Гарри… - протянул он.
- Не смей говорить о моей матери, ублюдок! – выплюнул Гарри.
- Помни, с кем говоришь, мальчишка!
Вдруг Гарри что-то дернуло за руки, стягивая их вместе и поднимая над головой, потянуло в центр зала. Плечевые суставы пронзила боль. Мелькнула мысль о дыбе. Повернув голову, Гарри понял, что его удерживает висящая в воздухе цепь с кандалами.
- Кажется, ты хотел, чтобы не трогали мальчишку. А что ты скажешь, если мы заменим его тобой?
Гарри поднял голову и, не стесняясь в выражениях, сказал Волдеморту все, что думал о его предках по мужской линии, которых надо было кастрировать еще в колыбели, и о том, кто, что, в какой позе и сколько раз делал с самим Томом Реддлом в детстве, юности и зрелости, чтобы получился такой извращенец.
Реакция Волдеморта его не удивила.
- Crusio!
Гарри закричал от пронзительной, выворачивающей боли. Колени подломились, если бы не цепь, удерживающая его за руки, он бы упал.
И вдруг перед глазами промелькнуло что-то черное и, спустя мгновение, боль прекратилась.
Гарри не сразу понял, что между ним и Волдемортом, тяжело дыша от принятого на себя Круциатуса, лежит Северус Снейп.
Острая боль в шраме. Минутное замешательство на лице Люциуса Малфоя.
- Ты захотел лишить меня развлечения, Северус? – тихо поинтересовался Волдеморт. - Бросаться под заклинание, даже без палочки – как опрометчиво с твоей стороны. Впрочем, я разберусь с тобой позже. А пока… Люциус, ты можешь начинать.
Гарри, закусив губу, глядел на то, как Люциус Малфой с жадным блеском в глазах подходит к нему. Одним движением палочки Малфой разрезал одежду Гарри, а потом, приложив палочку к самому анусу парня, пробормотал какое-то заклинание.
Гарри почувствовал волну холода внутри себя, и только теперь окончательно понял, что сейчас произойдет.
Казалось, мир распался на отдельные части. Шелест мантии за спиной. До крови прикушенные губы Роберта. Бездонные, широко открытые глаза Снейпа, вертикальная морщинка на его лбу. Змея у ног Волдеморта.
Пусть это будет страшным сном. Пусть он сейчас проснется…
Дикая боль пронзила все тело, когда Люциус Малфой ворвался в него. Гарри заскулил от грубых резких движений.
Лучше бы это был Круциатус. Круцио убивает физически, а эта пытка уничтожает, выворачивает душу…
Гарри казалось, что прошли столетия, прежде чем Малфой, сделав несколько более глубоких толчков, кончил в него. По ногам Гарри потекла сперма вперемешку с кровью.
Тихо всхлипывал Роберт.
Цепь лязгнула, опустившись так, что Гарри пришлось согнуться пополам. Кто-то подошел спереди. В губы Гарри ткнулся возбужденный член.
- Только попробуй показать зубы, и я тебе челюсть сверну.
Еще кто-то пристраивался сзади.
Гарри не понимал, сколько прошло времени, сколько раз его брали, сколько раз он терял сознание и вновь приходил в себя – от боли или заклинаний. В конце этой безумной оргии его, подняв на цепи, насадили сразу на два члена. Он был уверен, что его разорвет пополам.
Кто-то кричал. То ли Роберт, то ли он сам, Гарри так и не понял этого.
Когда все закончилось, цепь пропала. Гарри упал на каменный пол, разбивая в кровь колени и лицо. Но эта боль показалась ему благословением по сравнению с той.
Голос Волдеморта пробился в его сознание не сразу.
- …Северус, ты ведь сослужишь своему хозяину последнюю службу? Imperio! Изнасилуй мальчишку, Северус.
«Все напрасно…» - мелькнула горькая мысль.
Снейп вставал медленно. Так медленно, что у Гарри на секунду появилась надежда, что Снейп сможет сопротивляться Империусу.
Шаг. Еще шаг.
Роберт отступал к Гарри, словно надеялся, что тот сумеет его защитить. Наконец, споткнувшись о лежащую одежду, он упал. Гарри увидел его белое от страха лицо.
«У живых не может быть настолько бледных лиц» - мысль смахивала на безумную
Снейп подошел совсем близко. Гарри услышал тихий шепот Роберта.
- Папа, не надо…
«Я сошел с ума» - неожиданно четко подумал Гарри. Наверное, это лучшее оправдание всему, что уже случилось… и что сейчас случится.
Взгляд Снейпа упал на Гарри, и парень вдруг понял, что во взгляде нет пустоты, которая всегда сопровождает Империус.
А потом мир снова разбился.
Рука Снейпа, ныряющая за воротник Роберта.
Вторая рука, вцепившаяся в локоть Гарри.
Шевеление губ, произносящих имя «Джеймс».
Знакомый рывок в области пупка и пронзительная боль в шраме.
А потом Гарри неожиданно понял, что вокруг ночь, мокрая от росы трава и темнеющая на фоне неба громада Хогвартса.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:42 | Сообщение # 9
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Глава 5

В темной воде отражались звезды. Я все еще сидел неподвижно. Прижавшись ко мне, дрожал от пережитого страха Джеймс.
Он забыл о том, что на его шее висит портключ. Портключ, изготовленный целой группой магов и настроенный Дамблдором на окрестности Хогвартса, мог сломать даже барьеры Темного Лорда. И активировало его кодовое слово. Второе имя моего сына.
Тишину ночи нарушали глухие, едва сдерживаемые рыдания. Я взглянул туда, где в двух шагах от меня в темноте белело тело Поттера.
Впервые я чувствовал столько эмоций, что они, казалось, могут разорвать меня на части.
Он пожертвовал собой, чтобы защитить Джеймса. Почему? Не хотел, чтобы из-за него снова страдали другие?
Впрочем, этот вопрос интересовал меня сейчас меньше всего.
Когда он загородил собой моего сына, я неожиданно для себя увидел в его глазах то, что не мог или не хотел разглядеть за все предыдущие пять лет.
Он унаследовал от родителей не только внешность. Он был прирожденным гриффиндорцем. Я знал и Лили, и Джеймса. Они так же бросились бы защищать своих друзей. Даже если бы это грозило им гибелью.
Так и получилось.
Я понимал, что все сказанное им служило отвлекающим маневром. Он хотел защитить Джеймса. Это было в его глазах. Страх и боль были смешаны с облегчением. И я видел это.
А когда он повис на цепи, когда он закричал от вызванной Круциатусом боли, я понял, что впервые в жизни я не могу просто наблюдать за этой пыткой. Каждая вспышка боли в его глазах, каждый крик, каждый стон пронзали мне грудь почти физической болью.
Я поднял руку и потер висок. Я давно научился сопротивляться Империусу, но после заклинания в голове словно царил туман. На то, чтобы полностью освободиться от заклинания Империус, уйдет не меньше часа.
Я осторожно встал на ноги. Постоял минуты две неподвижно, приходя в себя. Стянул верхнюю мантию, предварительно вытащив из кармана свою палочку, переложив ее в карман брюк, и подошел к Поттеру. Сейчас мне было ясно одно: я сам бы отдал все, чтобы уберечь Джеймса от этого, и теперь отдам все, чтобы защитить Поттера, потому что он смог сделать это.
Услышав мои шаги, он замер, скорчившись. Я опустился на колени рядом с ним.
- Не думаю, Поттер, что вы хотите сейчас идти в вашу башню.
Он промолчал. Я никогда не умел утешать. Но мне казалось, что Поттеру не нужны были жалость и утешение. Скорее, понимание.
- Если хотите, можете провести ближайшее время у меня. Я окажу вам необходимую помощь. Если вы хотите.
Он тихо пробормотал что-то, похожее на «спасибо», но головы не поднял.
- Я могу расценивать это как согласие? Тогда встаньте, наденьте мою мантию и пойдем в подземелья, - я помог ему подняться. – Вы можете идти?
Ноги Поттера подгибались, а руки дрожали после цепи. Ладно, будем считать, что это был риторический вопрос. Мне пришлось самому надевать на него мантию. О том, чтобы он дошел до моих комнат сам, и речи быть не могло. Может, Мобиликорпус?
Я еще раз взглянул на него. Мантия уже стала влажной, пропитавшись кровью и спермой. На лице блестели дорожки слез. Я зачем-то протянул руку, неосознанно стирая слезинку, повисшую на подбородке. Рука наткнулась на засыхающую сперму. Поттер вздрогнул.
Я решительно встал и подхватил Поттера на руки. Он судорожно вцепился в мои плечи, словно боясь, что я уроню его.
- Отпусти мои волосы, – недовольно попросил я, стараясь не шевелить головой. Он осторожно разжал пальцы.
Сейчас, в темноте, его слишком легко было принять за его отца. А с ним я никогда не был на «вы»…
- Джеймс, идем… - позвал я сына и осекся. Поттер на моих руках вздрогнул от удивления, но промолчал. Я мысленно выругался.
Метку жгло так сильно и казалось, будто мою руку пилили тупой пилой. Однако немного времени у меня еще было. К тому же зелье уже готово, и стояло в большой колбе в потайном отделении шкафа. И сейчас главное, чтобы мои руки не разжалась от боли и тяжести Поттера, даже несмотря на то, что мальчишка оказался легче, чем я ожидал.
- Идем быстрее.
Больше всего я боялся сейчас кого-нибудь встретить. Сейчас, когда я нес на руках рыдающего Поттера, одетого в одну мою мантию, со следами спермы на лице…
Впрочем, если бы я увидел такое со стороны, я бы решил, что сошел с ума.
Дойдя до своих комнат, я на секунду замешкался в кабинете, не уверенный, где лучше оставить Поттера. Впрочем, сомневался я недолго. Если бы после всего, что было, я бы уложил Поттера на неудобный диван в гостиной, Джеймс бы мне этого никогда не простил. Да и я сам бы себе этого не простил. Поэтому я открыл ногой дверь в свою спальню и осторожно сгрузил Поттера на кровать, сам себе при этом напоминая жениха. Тьфу, гадость какая! Только торжественного марша не хватает!
- Я вернусь через пять минут, Поттер. Только возьму необходимые зелья.
Он пустыми глазами посмотрел в потолок, заставляя меня сглотнуть. Я зачем-то добавляю:
- Все будет хорошо.
Первым делом – достать мое экспериментальное зелье, которое я простоты ради называю Сводящим. Сейчас мне нужен простой маггловский шприц, он тоже давно приготовлен у меня. Лежит в дезинфицирующем растворе: кто их, этих магглов, знает, какие у них технологии. Может, они заразные.
Вкалываю концентрированное зелье в вену на левой руке. Приходится набирать зелье в шприц несколько раз: первые несколько дней надо колоть невероятно большую дозу, чтобы зелье равномерно распределилось в крови. Меня мутит, кружится голова. Побочный эффект. А никаких зелий пить нельзя.
Впрочем, бывало и хуже. Я даже после Круциатуса мог встать и, как ни в чем не бывало, продолжать свои дела. А это – так, пустяки.
- Действует, – услышал я голос Джеймса, которого до этого не замечал.
- Отлично. А теперь иди спать, – я подошел к шкафу с зельями, начал по очереди вытаскивать колбочки. Заживляющее зелье, обеззараживающее, восстанавливающее, успокаивающее, укрепляющее, зелье Сна-без-снов…
- Но, пап… - попробовал возразить он.
Я вздохнул.
- Хорошо. Решай, кому я сейчас нужнее, тебе или Поттеру. Как скажешь, так и будет.
Это была моя любимая методика под названием «пробуждение совести». Справедливости ради надо признать, что она не подействовала только однажды. Тогда Джеймсу было пять лет, и он не в полной мере смог оценить альтернативу, которую я перед ним тогда поставил. Надо же, я даже не помню, о чем тогда шла речь. Старею…
Джеймс тяжело вздохнул и пошел в свою комнату. Отлично, теперь в ближайшее время по пустякам он меня беспокоить не будет.
Я вытащил палочку и без труда отлевитировал колбы с зельями в спальню, поставил их на прикроватную тумбочку. Поттер отвернулся, пряча глаза.
Я задумчиво посмотрел на него. Можно было бы сразу дать ему зелье Сна-без-снов, но его надо вымыть, а одновременно мыть и удерживать бесчувственное тело на поверхности воды будет довольно сложно Очищающее же заклинание чревато побочными эффектами, от стягивания кожи до болей в отдельных частях тела.
Не в состоянии разрешить эту дилемму, я решил поинтересоваться мнением Поттера.
- Тебе надо вымыться, – негромко начал я, решив не смущать его в ближайшее время излишней официозностью. – Я мог бы дать тебе сонное зелье, чтобы лишний раз не беспокоить тебя, но тогда у меня возникнут определенные сложности с удержанием тебя на поверхности воды.
Поттер вдруг издал странное хрипение. Я вздрогнул. Однако через несколько секунд до меня дошло, что эти звуки должны были, видимо, изображать смех.
- Если вы не собираетесь ко мне приставать, то все будет нормально, – наконец членораздельно заговорил Поттер. Я задумчиво взглянул на него. В зеленых глазах плескалось что-то странное, удивительно похожее на безумие.
- Мерлин, за что мне это наказание? – тихо вздохнул я, откупоривая успокаивающее. – Выпейте, Поттер. Три глотка, не больше. А то… слишком успокоитесь.
Пока он, закрыв глаза, приходил в себя после зелья, я взмахом палочки запер дверь. Мало ли, вдруг сюда Джеймс попробует сунуться, узнать, как у Поттера дела…
До ванной Поттер, хоть и с большим трудом, дошел сам. Ну, почти сам. С моей помощью.
Усадив его на табурет, я наполнил ванную водой – с помощью магии, конечно, времени не было – и стянул с него мантию.
Теперь, когда я видел его не в полумраке Волдемортова зала и не при свете звезд, у меня перехватило дыхание – так ужасно он выглядел. Запястья были стерты до крови, на бедрах с внешней и внутренней стороны багровели синяки, спина исцарапана, анус разорван…
Не давая себе времени для сомнений, я взял его на руки – он дернулся от прикосновения к обнаженной коже, заставив меня подумать, что сонное зелье было не таким уж плохим вариантом, - и опустил его в теплую воду. Он тяжело вздохнул, немного расслабившись, и принял сидячее положение. Я собрался с духом и, взяв мочалку, вылил на нее немного жидкого травяного мыла.
Прикасаться к обнаженному чужому телу оказалось непросто. Совсем непросто.
Однако я взял себя в руки. В конце концов, с моей стороны было бы просто извращением, чтобы у меня встал на только что изнасилованного парня. И к тому же, черной неблагодарностью.
Поттер молчал, пока я мыл его. Похоже, он не заметил моей реакции на его тело.
Когда я вытаскивал его из воды, он сам обхватил меня за шею. Я заметил, что руки у него уже не дрожали. Очевидно, теплая вода сняла напряжение мышц. Правда, это не значило, что прошла боль.
Высушил я его заклинанием, решив, что в данном случае хуже от этого не будет. Затем перенес Поттера на свою кровать и положил его, откинув покрывало. Укрыв его до пояса одеялом – чтобы не искушать себя – я принялся обрабатывать зельями его запястья.
Мои движения были отточены до автоматизма. Поэтому я позволил себе отвлечься от моего занятия и подумать о том, что в данный момент скрывалось у Поттера под одеялом.
И вовсе не так, как могут подумать некоторые испорченные умы! Просто то, что он был порван, вынуждало меня применить зелья и там. Но во-первых, мне не хотелось пугать его после того, через что ему пришлось пройти, а во-вторых, из-за природной брезгливости мне не хотелось лезть туда голыми руками. Хотя почему бы нет…
Так. Надо срочно подумать о чем-нибудь другом. Например, о Дамблдоре, так точно ничего лишнего в голову лезть не будет.
Для Дамблдора надо придумать как можно более правдивое объяснение насчет того, что случилось с Поттером. Потому что если я скажу правду, он меня просто убьет.
Хотя, если Дамблдор встретится с Поттером – а это рано или поздно случится – он, как обычно, узнает все сам. Дамблдор слишком хороший окклюмент. А Поттер так и не научился ничего скрывать.
Он дрожал, когда я обрабатывал его там. Я запоздало подумал, что мне следовало дать ему сонное зелье.
Я закончил быстрее, чем можно было ожидать, глядя на красивое тело передо мной. Может, оно привлекало меня лишь потому, что у меня слишком давно никого не было?
Впрочем, как только я отвернулся, чтобы достать из шкафа чистую ночную рубашку, наваждение исчезло. Это не могло не радовать.
Я помог Поттеру одеться. Моя ночная рубашка оказалась слишком длинной для него. Но ничего другого у меня не было: в пижаму Джеймса он бы не влез.
Я протянул ему восстанавливающее и сонное зелья и достал из шкафа чистую мантию
- Сэр, вы куда-то уходите? – голос Поттера все-таки дрожал.
- Видите ли, Поттер, вы так неожиданно пропали, что вызвали легкое беспокойство Альбуса Даблдора, – фыркнул я.
Послышался резкий скрип кровати. Я обернулся. Поттер привстал, опираясь на локти. Его губы дрожали.
- Профессор Снейп… Сэр… - заговорил он, тяжело дыша, - пожалуйста, не надо… не говорите, что я… что меня…
Я оборвал его одним движением руки и присел на стул рядом с кроватью.
- Вас пытали, Поттер, - негромко сообщил я ему. – И теперь вы приходите в себя в моих комнатах, потому что транспортировать вас в Гриффиндорскую Башню слишком далеко, и к тому же оставлять там, среди однокурсников, негуманно по отношению к вашему психическому состоянию. Так что вы пробудете здесь еще несколько дней. Столько, сколько сочтете нужным. Проблема может возникнуть только в том, что Альбус Дамблдор – слишком хороший окклюмент. Но с этим я постараюсь вам помочь, в меру моих сил конечно, на днях.
Поттер странно молчал, глядя на меня.
- Пейте зелье. Вам надо прийти в себя, – я встал.
- Спасибо, - прошептал он.
Я сделал вид, что не услышал, и вышел из комнаты.
Джеймс, конечно, не спал. Заглянув в его комнату, я предупредил:
- Я иду к Дамблдору. Последи, чтобы с Поттером все было в порядке. Если кто-нибудь придет и будет спрашивать – ты не знаешь, что с ним случилось.
- Ладно, - кивнул Джеймс.
***
Проснувшись, Гарри отнюдь не сразу понял, где он находится и отчего у него все так болит. Впрочем, вскоре страшные воспоминания накатили удушливой волной. Гарри судорожно вздохнул и засунул руки под одеяло, оценить масштаб повреждений.
Ныли растянутые мышцы ног и ануса, чуть-чуть саднили не успевшие зажить запястья. Гарри удовлетворенно отметил, что Снейп отлично справился со своей задачей. Вот только ни одно зелье не могло заставить его забыть этот кошмар…
Пытаясь отвлечься, Гарри огляделся. Спальня Снейпа – он точно помнил, что вчера Снейп отнес его именно в свою спальню – была настолько светлой, что нельзя было и подумать, что она принадлежала мрачному зельевару.
Вся мебель, за исключением кровати, была из красного дерева, изящная, с вырезанными на ней силуэтами людей и животных. Вглядевшись в шкаф, стоявший ближе всего к кровати, Гарри понял, что на дверцах были вырезаны сцены из британских мифов. Кровать показалась Гарри старше остальной мебели, хотя он и не видел ее целиком. На двух столбиках в ногах кровати, которые находились у Гарри перед глазами, были вырезаны свернувшаяся кольцом змея и положивший голову на лапы лев. Гарри повернул голову и увидел на двух других столбиках барсука и орла.
Хогвартская символика удивила его, потому что вся остальная обстановка была напрочь лишена ее, и могло показаться, что комната находится не в подземельях школы, а в каком-нибудь коттедже, вроде Норы.
Гарри приподнялся на локтях. Руки отозвались болью, но Гарри попробовал не обращать на нее внимания.
Спинка кровати скрывала от него мягкое, но на вид неудобное кресло. На него были небрежно брошены светло-бежевая подушка и теплое шоколадного оттенка с малиновыми цветами покрывало. Гарри недоверчиво уставился на них. Он мог поверить, что Снейп этой ночью спал в кресле, уступив ему кровать, но то, что грозный зельевар, шпион, укрывался покрывалом с малиновыми цветочками, казалось абсурдным. Гарри попробовал себе это представить, но не смог – настолько невозможной казалась эта картина.
На тумбочке у кровати стояли полупустые пузырьки с зельями, остро напомнившие Гарри о событиях вчерашней ночи. Он опустился на подушку, с болью уставившись в потолок.
- Ты в порядке? – услышал вдруг Гарри странный шелестящий голос. Он торопливо обернулся, пытаясь найти того, кто говорит с ним, но в комнате никого не оказалось. Голос рассмеялся, и Гарри вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах он слышал похожий голос. На втором курсе.
Деревянная змея на столбике кровати приподняла голову, без выражения глядя на него. Впрочем, какое выражение может быть на змеиной морде?
- Ты можешь разговаривать? – удивленно спросил Гарри.
- Я с тем же успехом могу задать этот вопрос тебе. Немногие люди могут понять нас, - ответила змея.
- Но ведь ты неживая. То есть, деревянная.
- Ты говоришь, как маггл, - недовольно отозвалась змея. – Но я задала тебе вопрос. Как ты себя чувствуешь?
- Паршиво, - честно признался Гарри. – Но ты ведь все равно не сможешь мне ничем помочь.
- Увы, - согласилась змея, - Салазар не наградил меня таким даром.
Словно услышав слова змеи, лев поднял голову и фыркнул, как кошка.
- Тебя создал сам Салазар Слизерин? – переспросил Гарри. Неужели он сейчас лежит на кровати, изготовленной одним из основателей Хогвартса?
- Да. Он был единственным, кто говорил со мной и с моими сестрами.
- Сестрами?
- Нас было четверо. Салазар, Годрик, Ровена и Хельга, - Гарри не сразу понял, что змея перечисляет основателей Хогвартса, - изготовили четыре комплекта Хогвартской мебели. Уцелело не все, часть поместили в какой-то музей. В Хогвартсе сейчас две такие кровати у деканов Слизерина и Гриффиндора. Может быть, есть еще что-то, но я этого не чувствую.
Гарри вдруг услышал хлопанье деревянных крыльев. Лев одним прыжком перескочил через всю длину кровати на столбик над головой Гарри, заняв место орла. Орел же приземлился туда, где до этого был лев.
- Каждые двенадцать часов двое из нас меняются местами, - пояснила змея, поймав изумленный взгляд Гарри. – Северуса это порой весьма раздражает, – по змеиному голосу Гарри показалось, что она улыбается.
- А Сне… профессор Снейп давно ушел? – поинтересовался он.
- Я помню Салазара, - отозвалась змея, - а по этим меркам Северус проснулся мгновения назад. Объективно прошло не больше двух часов. Он скоро должен подойти. Он или его сын.
Гарри вздрогнул. Снова страшные воспоминания. Голос Роберта: «Папа, не надо…». Гарри сдавило грудь, когда он представил, что могло бы произойти, если бы Снейп не смог бы воспротивиться Империусу.
- Роберт, правда, его сын?
- Правда. Северус всегда был слишком скрытен. Как ты думаешь, почему мальчик скрывал свою фамилию? – усмехнулась змея. – Северус осознавал, что служение Тому Реддлу было самой большой ошибкой в его жизни. Он прятал мальчика от него. И очень удачно. Почти никто не знал о том, что у него есть сын.
Теперь многое становилось понятно: и отношение Роберта к Снейпу, и непомерная благодарность последнего, вот только что-то было не так…
«Отец отказался от меня, когда я еще не родился. Не раздумывая, бросил меня, как только узнал обо мне, я до сих пор не могу забыть, что у меня есть где-то брат…»
Этого не может быть, понял Гарри. Роберт врал? Он чуть не плакал, как он мог так врать? И зачем? А Снейп там, у озера, назвал его Джеймсом. Почему?
Скрипнула дверь. Гарри приподнялся и увидел Роберта. Мальчик бросился к нему.
- Гарри, ты проснулся? Как ты себя чувствуешь? Есть хочешь?
Гарри не успел ответить, расслышав тихие шаги. В дверях показался Снейп. Черные глаза окинули Гарри внимательным взглядом.
- Джеймс, попроси эльфов, чтобы принесли завтрак, - негромко произнес он. Мальчик кивнул и вышел из комнаты. Снейп подошел ближе к Гарри.
- Дайте руку, Поттер.
Гарри протянул зельевару руку, тот перевернул ее ладонью вверх и зачем-то нащупал пульс. Гарри внимательно следил за хмурившимся зельеваром, пытаясь решить, стоит ли спрашивать его о Роберте – или, все-таки, Джеймсе? – и ответит ли ему зельевар.
- Поттер, все вопросы потом, - проговорил Снейп. Гарри вздрогнул. – У вас на лице все написано. Выпейте вот эти зелья, в любом порядке, - мужчина достал из кармана мантии несколько колб с широким горлом. Гарри послушно проглотил горьковатые зелья.
- Простите, сэр, а где…
- Ваша палочка у меня, если вы об этом.
- Нет, - Гарри понял, что совсем забыл про палочку. С другой стороны, отсутствие палочки не бросалось так в глаза. – Мои очки.
- Вы в своем репертуаре, Поттер, – хмыкнул Снейп. – Ваши очки остались там, но это более поправимо, чем если бы Темный Лорд отобрал вашу палочку.
- Странно, что этого не случилось, - тихо произнес Гарри. Снейп пожал плечами.
- Какое у вас зрение? – как бы, между прочим, поинтересовался он.
- Не помню. Те очки были пять диоптрий, но я в них все равно плохо видел.
Снейп кивнул и, отвернувшись от Гарри, начал складывать покрывало на кресле.
Буквально через две минуты на тумбочке у кровати возник поднос с едой. Только сейчас Гарри понял, как он проголодался.
Он попытался сесть, однако тело пронзило резкой болью. От неожиданности Гарри прикусил губу. Снейп снова повернулся к нему.
- Сидите спокойно, Поттер.
- Что за зелья вы мне дали? – Гарри был уверен, что перед тем, как он выпил эти зелья, такой реакции на движения не было.
- Расслабляющее, восстанавливающее, успокаивающее, несколько разновидностей волеукрепляющего, - неохотно перечислил Снейп, осторожно ставя поднос на колени Гарри. – Теперь будьте добры, ешьте. Надеюсь, вы способны сделать это без очков. Поговорим потом.
Не обращая внимания на настойчивый взгляд Гарри, Снейп отошел, сел в кресло и уткнулся в какую-то книгу. Гарри перевел взгляд на поднос и взял вилку.
Гарри был поражен до глубины души таким изменением в поведении Снейпа. Конечно, этому была причина. Но ничто не могло бы заставить его измениться, если бы Снейп на самом деле был таким ублюдком, каким всегда казался.
Только сейчас Гарри понял, что вся ненависть Снейпа к нему была ненастоящей. Потому что даже поступок Гарри не заставил бы Снейпа перестать ненавидеть его. Скорее наоборот: Снейп начал бы ненавидеть Гарри еще больше, за то, что оказался его должником…
Гарри почувствовал, что путается в своих мыслях, и погрузился в поглощение еды.
Наконец Гарри доел и задумался, стоит ли попробовать убрать поднос или лучше не рисковать уронить его из-за очередной вспышки боли. Дилемму решил Снейп, который быстро подошел к Гарри, убрал поднос и сел на край кровати. Гарри прищурился, пытаясь разобрать выражение его лица. Почему-то сейчас ему казалось, что он защищен от всего зла на свете.
- Существует одно зелье, Поттер, - негромко заговорил Снейп, - улучшающее зрение. Однако мне надо точно знать, какой концентрации должно быть это зелье. Вы позволите мне наложить на вас Диагностирующие чары?
- Да, конечно, - пробормотал обескураженный такой вежливостью Гарри. Снейп взмахнул волшебной палочкой. Результата Гарри не заметил, но Снейп удовлетворенно кивнул.
- Профессор, - заговорил Гарри, - а вы не знаете, из тех, кто был в Хогсмиде…
Снейп в очередной раз понял его с полуслова.
- Никто не погиб. Несколько студентов попали под Круциатус, один третьекурсник с Хаффлпаффа в больнице Святого Мунго. Можете не волноваться.
- Это я виноват…
Снейп фыркнул.
- Прекратите, Поттер. Во-первых, это глупо – обвинять себя во всем.
- Я не… - попробовал возразить Гарри, но Снейп не дал себя перебить.
- А во-вторых, никому это не нужно. Вы меня поняли?
- Да, - вздохнул Гарри. – Э… Простите, сэр, а… Роберт… он действительно ваш сын?
Снейп хладнокровно переждал невнятное бормотание Гарри и ответил.
- Да, Поттер. Вас что-то удивляет? Если то, что никто не знает о нем, на это есть уважительная причина…
- Я знаю, сэр. Вы прятали его от Волдеморта, - торопливо ответил Гарри. Снейп удивленно поднял бровь.
- Сами догадались или подсказал кто-то? Впрочем, я догадываюсь, кто это мог быть.
Гарри фыркнул.
- Это змея.
Снейп, похоже, искренне озаботился психическим здоровьем Гарри в этот момент, потому что осторожно дотронулся до его лба и почти ласково поинтересовался:
- Где вы в моей комнате нашли змею, Поттер?
Гарри показал. Снейп обернулся и явно расслабился.
- А, это… - пробормотал он, - Да, ходили слухи, что Слизерин мог разговаривать даже со змеями на мебели основателей… Хотя с тех пор вы первый змееуст, который подтвердил эту легенду. Если, конечно, это у вас не бред.
Гарри не обиделся. Он уже понял, что язвительность – это часть Снейпа, без которой он Снейпом уже не будет. Главное, научиться понимать, что интонации Снейпа в большинстве случаев не несут в себе оскорблений. А за последние несколько часов Гарри, наконец, понял это.
- Простите, сэр, - продолжил он уже увереннее, после того, как дождался адекватного ответа на свой предыдущий вопрос, - Но Роберт мне говорил, что его отец… э… отказался от него…
Снейп вздрогнул и напрягся. Похоже, этого он не ожидал. Гарри вдруг снова почувствовал себя неуютно под его взглядом.
- Надеюсь, вы никому не рассказывали об этом?
- Нет, - испуганно пробормотал Гарри, не ожидая такой реакции на свой вопрос.
- Продолжайте в том же духе, - выплюнул Снейп. Гарри понял, что он злится. – А вы хотели узнать, какой из этих двух фактов является правдой? Оба. Одно не исключает другого. Как вам известно, Поттер, у каждого человека имеется два родителя.
Гарри ошеломленно переваривал информацию. Не то, чтобы Снейп сообщил ему что-то новое, просто информация никак не складывалась в конкретную, целую и понятную картину.
Снейп, нервно сцепив пальцы, внимательно наблюдал за тем, как мыслительный процесс отражается у Гарри на лице. Спустя пять минут он тоскливо возвел глаза к потолку.
- Поттер, вы что, не можете понять очевидного?
- Эм… - «очевидный» вариант, конечно, Гарри нашел, но в нем был еще более очевидный недостаток. - Но это же невозможно…
- Если магглы дошли до того, чтобы менять человеку пол, то почему маг не может родить ребенка? – пожал плечами Снейп и вышел из комнаты прежде, чем до Гарри дошел смысл его слов.
***
- Простите, сэр, а зачем нужно это зелье?
Я тяжело вздохнул. За два часа это был шестой прием зелий – я предпочитал не смешивать их. И, соответственно, шестой вопрос.
После того, как два часа назад я честно ответил на все его вопросы – кстати, лучше было бы прикинуться бесчувственной сволочью, - Поттер явно решил, что сблизился со мной достаточно для дружеской беседы и теперь завалил меня вопросами по самое горло.
- Это зелье, Поттер, относится к типу окклюменционных, то есть, воздействующих на разум, - я ему сейчас целую лекцию прочту, в следующий раз будет думать, прежде чем задавать мне вопросы, - Данное зелье может блокировать воспоминания, вызывающие у человека сильную негативную реакцию. Это не означает, что оно стирает память, просто зелье притупляет эмоциональную реакцию. В случае если кто-то другой захочет погрузиться в данное воспоминание, например, с помощью Омута Памяти, он не разглядит ничего из-за тумана. Однако это зелье не защищает от проникновения в разум с помощью легилименции. Срок действия зелья – около десяти часов, его можно пить постоянно, оно не вызывает привыкания и не дает побочных эффектов. Однако при его изготовлении используются очень дорогие ингредиенты, что делает его практически невозможным для постоянного применения.
Так, судя по вытянувшемуся лицу Поттера, последнее я зря сказал.
- Простите, сэр, а зачем вы тогда его мне даете, раз оно такое дорогое?
Я мысленно схватился за голову, но спокойно ответил:
- Все необходимые ингредиенты для этого зелья предоставляет профессор Дамблдор. Я полагаю, что зелья вам хватит на месяц, а потом вы сможете обходиться без него, если, конечно, я вас не переоцениваю.
Поттер, наконец-то, выпил лекарство. Я сел в свое кресло и загородился книгой.
Мы с Джеймсом находились возле Поттера по очереди. Джеймс сейчас следил за зельем для восстановления зрения, которое варилось у меня в кабинете, и отгонял непрошеных гостей, кстати, довольно многочисленных. По крайней мере, для меня. С утра уже заходили Дамблдор, МакГонагал, Помфри, приехавший после похищения Поттера Люпин и самое худшее – Грейнджер с Уизли. Если остальные, услышав от меня, что Поттер спит и вообще никого не хочет видеть, грустно качали головами и выражали свои соболезнования, эти двое начали моральную атаку – в виде назойливых просьб, дрожащего голоса и слез в глазах. Пришлось даже звать Джеймса, а самому ретироваться к Поттеру… Мерлин, до чего я докатился!
- Профессор Снейп! – в очередной раз позвал Поттер. Я опустил книгу и вопросительно посмотрел на него. - Как ваша рука?
Я не сразу понял, что он говорит о Метке. Взгляд Поттера выражал искреннее беспокойство.
- Джеймс рассказывал, что вы изобрели специальное зелье, - продолжил Поттер. С тех пор, как он узнал полное имя Джеймса, он называл его именно так. – Это зелье работает?
- Работает, - подтвердил я, - А почему вы спрашиваете, позвольте поинтересоваться?
Поттер пробурчал что-то невнятное и потянулся за книгой, которую ему полчаса назад притащил Джеймс. Давно бы так.
Честно говоря, когда Поттер впервые попал в мою гостиную, я тогда думал, что хуже быть уже не может. Оказывается, может…
Я бросил взгляд на часы. Приближалось время обеда. Обедать придется здесь, в своих комнатах
В приоткрытую дверь проскользнул Джеймс, на полтора часа освободив меня от компании Поттера. Я торопливо ушел из комнаты.
Первым делом я проверил зелье. Джеймс в очередной раз оказался на высоте: ни одной ошибки. Абсолютно прозрачное зелье находилось на грани кипения. Я чуть уменьшил огонь и, позвав домовых эльфов, отдал распоряжения насчет обеда.
Спокойно посидеть мне не удалось. Пришли Дамблдор с МакГонагал, и мне в очередной раз пришлось объяснять, что Поттер видеть никого не желает. Дамблдор выразил надежду, что «в понедельник мальчик будет в состоянии встретиться с ним»
А в общем, полтора часа, как я надеялся, покоя, пошли псу под хвост.
На эту ночь – да и на остальные, что он пробудет у меня – я решил перенести Поттера в комнату Джеймса. Этому было несколько причин. Главная – мне не понравилось спать в кресле, наутро болело все тело, а кровать у меня была не настолько большая, чтобы спать на ней вдвоем с Поттером. Да и Поттер наверняка не был бы в восторге от этой идеи. У Джеймса, конечно, кровать тоже особо широкой не была, но к ней можно было применить особое заклинание. На мою кровать заклинания не действовали.
Поттер был не против. Ближе к вечеру я помог ему перейти к Джеймсу, устроиться там – он заснул почти сразу: зелья, которыми я его поил, вызывали повышенную сонливость – а сам перешел с Джеймсом в гостиную.
Этим вечером мы молчали. Джеймс глядел в огонь, и его губы кривились, словно он собирался заплакать. Весь день он казался оживленным, но я знал, чего ему это стоило.
У меня на душе, словно кошки скребли. Только сейчас я понял, что почему-то привык к тому, что провожу вечера с Поттером, что он может видеть меня настоящего. Казалось, это должно было пугать меня – но нет…
- Северус… - Джеймс встревожено обернулся и прислушался. Я тоже расслышал шум из его комнаты, и догадался, что это значит, прежде Джеймса. В конце концов, я знал, что у Поттера и раньше были кошмары, а сейчас на это было ещё больше причин.
Во сне Поттер стонал. Я заметил, что его губа искусана в кровь. Я отлично понимал, что ему снилось, и без раздумий сильно потряс его за плечо, может быть, даже сильнее, чем следовало. Я просто хотел поскорее разбудить его.
Он проснулся и, резко вскочив, вцепился в мои плечи, прижимаясь ко мне. От неожиданности я замер, и только через мгновение догадался, что Поттер, видимо, после резкого пробуждения не сразу понял, что происходит.
Так и оказалось. Отчетливо вздрогнув, Поттер отпустил меня, отвернулся и пробормотал что-то, извиняясь. Я сел рядом с ним.
- Простите, сэр. Может, мне лучше выпить зелье Сна-Без-Снов? – он поднял голову. В его глазах все еще читался страх, и мне стало жаль его.
- К сожалению, нельзя пить его так часто, Поттер, - негромко проговорил я. Вообще-то ему следовало это знать. – Шрам не болит?
- Нет. Только… - он замолчал, пытаясь подобрать слова, но я понял его.
- Кошмары.
Он кивнул.
- Видимо, не суждено мне сегодня ночью выспаться, - вздохнул я. Поттер попытался запротестовать, но я оборвал его, - Идемте ко мне. Пускай хоть Джеймс этой ночью поспит спокойно.
Я лежал неподвижно, глядя на часы, висевшие на стене напротив. Десять часов пятнадцать минут.
Поттер обнял мое плечо, прижимаясь к нему щекой. Я осторожно высвободился и, прежде чем понял, что делаю, положил руку ему на плечо и прижал его к себе.
Поттер не просыпался.
Я вгляделся в его лицо. Шрам на лбу сейчас был прикрыт челкой, и его можно было принять за отца. За Джеймса Поттера.
Я смотрел и смотрел на него, будучи не в силах отвести взгляд. Затем я поднял глаза. На стене висела фотография – точная копия той, что стояла на камине в гостиной.
Похож…
Мы с Джеймсом Поттером возненавидели друг друга с первого взгляда. Об этом знали все. Но лишь немногие знали, что эта ненависть не помешала нам на шестом курсе стать любовниками.
Я понимал это именно так – любовники. Джеймс воспринимал это не иначе, как развлечение. Он говорил мне об этом не раз. Но у меня хватило глупости влюбиться в него…
Эта фотография – седьмой курс, мы с ним сидим под деревом и улыбаемся – была сделана за три дня до того, как Джеймс бросил меня. За две недели до экзаменов, которые я сдал тогда только чудом.
Я знал, что он любит мою лучшую подругу Лили. Я знал, что он встречается с ней. Знал, что он бросит меня. Но я не ожидал, что это будет так скоро… и так больно.
И тогда я сломался.
А два месяца спустя отец представил меня Темному Лорду. И в отместку – не знаю кому, Джеймсу или себе – я принял Темную Метку, открыв самую черную страницу в своей жизни…
Волосы Поттера пахли травяным шампунем. Я любил этот запах. Конечно, это ведь был мой шампунь. Хотя добирался я до него редко. Я не люблю воду. Она напоминает мне о нашем с Джеймсом Поттером первом разе. Это случилось под Рождество, в ванной старост. Мы оба были там незаконно, оба немного выпили. Он тогда так опьяняюще пах огневиски…
Гарри – с каких это пор он Гарри? Поттер! – в моих руках вздрогнул. Я встревожено посмотрел на него, вынырнув из воспоминаний, но он лежал спокойно, ровно дыша. Я невольно залюбовался его губами, которые так хотелось попробовать на вкус…
К счастью, я не настолько потерял самообладание. Просто еще полчаса я лежал, обняв его и вглядываясь в его лицо.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:43 | Сообщение # 10
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
***
- Завтра понедельник, Поттер. Мне придется уйти на уроки, Джеймсу, как вы понимаете помните, тоже. А с вами собирался поговорить профессор Дамблдор.
- Сэр, я… - в очередной раз побледнел Гарри. Мысль о том, что о случившемся узнает кто-то еще – а Дамблдор казался вездесущим – была для него невыносима.
- Дослушайте меня до конца, Поттер. Я отлично помню, что вам не давалась окклюменция, - в голосе Снейпа Гарри послышалась насмешка, - но в данном случае используется немного другая магия. Позвольте мне договорить! – Снейп повысил голос, видя, что Гарри собирается задать очередной вопрос. - Невербальная легилименция, а именно ей пользуется профессор Дамблдор, не дает таких возможностей, как та, что я демонстрировал вам в прошлом году.
Гарри молча кивнул. Он отлично помнил эти уроки.
- Обычно легилименция позволяет увидеть любое воспоминание человека, но это не проходит незаметно. Невербальная же легилименция при умелом ее использовании остается незамеченной. Однако и воспоминания можно извлечь только те, которые остаются на поверхности.
- Простите, сэр, как это – на поверхности? – несмотря на то, что объяснение Снейпа ужасно походило на лекцию, Гарри было интересно, и не только потому, что эти знания должны были пригодиться ему в ближайшем будущем.
- Это те воспоминания, которые человек оживляет в своей памяти в ответ на происходящее вокруг него, то, о чем он в данный момент думает, - терпеливо объяснил Снейп. – Свои мысли и воспоминания, Поттер, можно контролировать. Именно этим мы сейчас займемся.
***
Этой ночью Поттеру снова снились кошмары. Я будил его пять раз за ночь – и это несмотря на то, что я перед сном напоил его зельями: улучшающим зрение и сонным. Кошмары прекратились только под утро, и мне пришлось принять бодрящее зелье перед тем, как пойти на завтрак.
Почему-то я ощущал иррациональное чувство вины – ведь это именно я раз за разом заставлял его вспоминать случившееся. Хотя я не ожидал от него такого хорошего результата в итоге…
Утро оказалось отвратительным. В Большом зале ко мне были прикованы все взгляды, причем большая часть была явно восхищенной. Я всегда удивлялся: как быстро разносятся по Хогвартсу новости.
Уроки были еще хуже. Восхищение во взглядах гриффиндорцев удалось поумерить снятием баллов, а вот обиженных слизеринцев, источающих всем своим видом презрение к «предателю», так просто не успокоишь. Впрочем, когда меня по-настоящему интересовало их мнение?
А вот Драко действительно сидел бледный и злой. Очевидно, Люциус уже сказал ему, кто берется усыновить его в случае смерти Малфоя-старшего. Хотя я всегда был уверен, что на самом деле Драко не поддерживает Темного Лорда. Видимо, я ошибался.
День выдался оказался удивительно напряженным. После уроков последовали: серьезный разговор с Дамблдором, серьезный разговор с Люпином (о Гарри) и серьезный разговор с Помфри (о необходимых после нападения Пожирателей зельях). Именно зельями я и занялся после всех разговоров, просидев в лаборатории до самого вечера и оставив Поттера на Джеймса.
Так же прошла и вся остальная неделя. Впрочем, теперь у меня не было камня на душе по имени Волдеморт. И еще был Поттер…
А Поттер пробыл у меня до конца недели. Кошмары у него прекратились к четвергу, но у меня так и не хватило сил сказать ему, чтобы он перебирался к Джеймсу. Каждая ночь была для меня благословенным погружением в далекое счастливое прошлое.
Поттер ушел в воскресенье вечером. Я дал ему зелье на два приема и сухо велел прийти завтра за следующей порцией. Он молча кивнул, и я прочитал невыразимую благодарность в его глазах.
Засыпать в одиночестве оказалось очень грустно и больно. Почти до слез – если бы я не разучился плакать давным-давно, еще на втором курсе.
Метка не давала о себе знать, и на недолгие секунды я вдруг почувствовал себя семнадцатилетним подростком, безнадежно влюбленным и брошенным.
***
Гарри медленно шел по коридорам Хорвартса. На самом деле ему ужасно не хотелось идти в Гриффиндорскую Башню. Стыдно признать, но он боялся. Боялся толпы, боялся расспросов, боялся изучающих и сочувствующих взглядов.
Снейп говорил ему, что еще в воскресенье многие приходили повидать его. В том числе и Люпин. «Надо найти время, чтобы зайти к нему, пока он в Хогвартсе», подумал Гарри. Приходили и Рон с Гермионой. Однако Гарри почему-то чувствовал легкое раздражение, узнав об их настойчивости. Может быть, на их месте он поступил бы так же, но все-таки…
Гарри, задумавшись, автоматически поднял руку к переносице, чтобы поправить очки, и только потом вспомнил, что зелье исправило ему зрение. Впрочем, сейчас его рассердило и это. Лишние вопросы…
В кармане гриффиндорской мантии – ее, как и другую одежду, для Гарри в то же воскресенье заказал Снейп, - звякнули два пузырька с дорогим успокаивающим зельем.
При мысли о Снейпе Гарри улыбнулся. За эту неделю зельевар предстал перед ним совсем другим.
Гарри вспомнил, как в понедельник, проснувшись после действия зелья и увидев мир необычайно резким, он сразу разглядел фотографию на стене, ту, которую не мог увидеть раньше.
На фотографии были изображены два сидящих под деревом черноволосых подростка. Сидели рука об руку – так, как Гарри никогда бы не мог представить их вместе. Его отец и Северус Снейп.
Понять, что означала эта фотография, было несложно. Думая об этом в тот понедельник, а больше делать было нечего – утро Гарри провел в полном одиночестве – он на секунду предположил, что Роберт Джеймс мог бы быть его братом. Правда, предположение не выдержало проверки – слишком велика была разница в возрасте. А со Снейпом Гарри больше не заговаривал об этом, как бы ни хотелось ему узнать правду. Он догадывался, что Снейп ответил бы на любой его вопрос, но не хотел его вынуждать.
Гарри вдруг вспомнил прошлую ночь, когда он проснулся от чужих прикосновений. Это, абсолютно неожиданно для него, оказалось не страшно, не противно,… а приятно. Он не шевелился, не открывал глаз. Казалось, что пальцы Снейпа в его волосах – это диковинная бабочка, которую можно спугнуть даже неосторожным вздохом.
Гарри всегда знал, что похож на отца, но вчерашний эпизод заставил его почувствовать странную, непонятную злость и обиду за это сходство.
…Он сам не заметил, как дошел до Гриффиндорской башни. Только поднявшись наверх, он понял, что не знает пароля. Гарри уже настроился на то, чтобы вернуться к Снейпу – не ночевать же на лестнице перед портретом – но Полная дама почему-то пропустила его без пароля, осведомившись только, как он себя чувствует.
- Хорошо, - пробормотал Гарри, горько пожалев, что не сможет таким же невразумительным бурчанием отделаться от друзей. Он еще надеялся, что ему удастся незаметно пройти в комнату, но его надежды не оправдались: гостиная была полупустой, и его заметили сразу.
- Гарри! – к нему с объятиями бросилась Гермиона, Гарри почему-то вздрогнул, - Как ты? Мы так беспокоились, ты себе не представляешь…
- Представляю, - пробормотал Гарри, незаметно отстраняя Гермиону.
- Ты тогда ушел, а потом появились Пожиратели… Мы думали, что уже не увидим тебя… А Снейп… Подожди, Гарри, а где твои очки?
- В логове Волдеморта остались, когда Снейп нас вытащил.
- А как ты…
- Зелье выпил. Гермиона, можно я пойду спать? – Гарри сделал робкую попытку пробиться к спальне, но наткнулся на Симуса.
Неожиданное прикосновение почему-то вызвало в нем волну отвращения. Гарри отшатнулся, сам не понимая, что с ним произошло. «Неужели я теперь буду шарахаться так от любого прикосновения?» - в ужасе подумал он, однако довести до конца мысль не удалось.
- Да ты совсем плохо выглядишь, Гарри, как будто сейчас прямо здесь свалишься, - пробормотал Рон, поддержав Гарри за плечо, - Гермиона, действительно, оставь его пока в покое… Да и все остальные тоже.
- Спасибо конечно, Рон, но я пока стою на ногах, и не надо меня держать, - Гарри высвободил руку. – И до кровати я сам дойду, вот только не надо меня фотографировать, Колин…
Прежде чем раздался щелчок фотоаппарата Колина, Джинни аккуратно загородила объектив ладонью. Затем, пока Колин не успел перезарядить фотоаппарат, Гарри скрылся в спальне.
- Ну… ты как? – запоздало поинтересовался от двери Рон. Гарри мрачно взглянул на него.
- Честно говоря, я предпочел бы остаться у Снейпа, чем выслушивать все эти вопросы… – хотя он охотнее остался бы у Снейпа, даже если бы ему не задали ни одного вопроса.
- Извини.
- Ничего. На самом деле я нормально. Наверное, - Гарри вытянулся на кровати и задумчиво посмотрел в потолок. Может, это странно, но ему не хватало Снейпа.
- Послушай, а как ты там,… у Снейпа-то, был? Он же… - Рон сделал паузу, пытаясь подобрать подходящее слово, и Гарри воспользовался этой паузой, чтобы ответить.
- Со Снейпом мы достигли относительного взаимопонимания и нейтралитета, - отрезал Гарри, этот вопрос предсказать было нетрудно, и почти всю неделю он придумывал такой ответ, который хоть немного бы соответствовал истине и смог бы удовлетворить друзей. Правда, последнее относилось больше к Рону: Гермиона относилась к Снейпу достаточно терпимо.
- А-а… А знаешь, Дамблдор рассказывал, что Снейп на самом деле шпион, и раскрыл себя. Это правда? А Роберт… - видимо, терпение Рона кончилось, и больше ничто не сдерживало его любопытства.
- Рон, ты спас меня от расспросов целой толпы, будь другом, дай мне еще поспать – и я буду тебе по гроб жизни обязан! – в подтверждение своих слов Гарри зевнул, и Рон сконфуженно замолчал.
Задернув полог, прежде чем раздеться – хотя обычно он делал наоборот – Гарри вытащил из мантии пузырьки с зельем, осторожно положил их под подушку, дотянувшись до переносицы, вспомнил, что у него нет очков, и лег спать, почему-то пожалев, что рядом с ним нет Снейпа.
***
Этой ночью Гарри снилась какая-то чепуха. Во всяком случае, именно так он это для себя и назвал.
Сначала были подземелья Волдеморта, Пожиратели, Снейп под Круцио – обычные кошмары – потом какой-то рывок, похожий на тот, что возникает при использовании портключа, перебросил его в другой сон, в котором он снова лежал в кровати Снейпа и тот перебирал его волосы. Это было приятно,… но странно, Гарри чувствовал это сквозь сон, понимая, что это неправильно. А потом кровать Снейпа вдруг оказалась под гриффиндорским пологом, этот полог зашевелился, словно кто-то хотел залезть к Гарри – как Сириус на третьем курсе – но не смог. А потом сон закончился и Гарри провалился в туманную мглу.
Проснулся он от невнятных воплей, шума, а окончательно его пробудило заклинание, которое подожгло его полог снаружи. Гарри отреагировал машинально, нашарив палочку и пробормотав: «Агуаменти!». Спустя несколько мгновений с другой стороны обрушилась такая же струя воды, и Гарри, отдернувший в этот момент полог, оказался весь мокрый.
- Спасибо, но я, вообще-то, уже встал, - он тряхнул головой, - и кстати, будить человека таким образом негуманно.… А что здесь, вообще, происходит?
Симус, сидящий на полу между кроватями Гарри и Рона, гордо фыркнул, встал и вышел из комнаты. Дин, который и пытался потушить полог Гарри, ухмыльнулся и скрылся у себя на кровати. Невилл еще спал, похрапывая. Гарри поднял глаза на Рона, который зло блестел глазами, держа в руках палочку.
- Может, ты мне объяснишь? – в Гарри резко нарастало раздражение.
- Извини, перепутал заклинания, - пожал плечами Рон, - и… ну, может потом… у меня дела, - он торопливо выскользнул из комнаты вслед за Симусом. Гарри оставалось только кипеть от злости. Не найдя подходящих слов, он пропыхтел что-то невнятное и начал одеваться.
Когда он спустился в гостиную, Рон с Гермионой уже ждали его, причем Рон, видимо, пытаясь избежать расспросов, сразу начал подробно рассказывать все, что происходило в Хогсмиде, пока Гарри был у Пожирателей, а потом все, что происходило в Хогвартсе, пока Гарри не выходил от Снейпа. Гарри даже начал всерьез опасаться, что, если Рон не остановится, ему вскоре придется услышать пересказ всех пропущенных лекций.
Рон замолчал только в Большом зале, накинувшись на еду так, словно голодал до этого не меньше недели. У Гарри же вид еды вызвал только легкое чувство тошноты. Кто-то, проходя мимо, задел его локтем, и Гарри отдернулся так, что толкнул сидящую рядом Гермиону.
- Нет, ничего… - пробормотал он, стараясь взять в себя в руки прежде, чем девушка поинтересовалась, что с ним.
Ах, да, Он забыл выпить зелье. Выложил вчера из мантии и оставил пузырьки под подушкой…
Хотя пить зелье Гарри сейчас хотелось не больше, чем есть, точнее – вызывало точно такое же отвращение.
Дрожали руки. Одолевало желание сейчас куда-нибудь спрятаться и никогда не выходить.
Вокруг была толпа народа. Большинство из присутствующих стремились поинтересоваться, как Гарри себя чувствует, или еще хуже, ободряюще похлопать его по спине, что вводило в состояние паники. Казалось, что все знают, что случилось с ним там, в подземельях Волдеморта…
Гарри попытался не смотреть по сторонам, уткнувшись в тарелку. Не получалось.
Вдруг на плечо ему легла чья-то рука, в очередной раз заставив дернуться.
- Поттер, прошу вас… на несколько минут, - раздался холодный знакомый голос, заставивший Рона и Гермиону замереть. Гарри тоже не шевелился, но не из страха перед Снейпом, а потому, что в этот раз прикосновение испугало его. Снейп, впрочем, не стал ждать, пока мальчик придет в себя, а потянул его за плечо. Гарри подчинился.
- Почему вы ничего не едите, Поттер? Я наблюдаю за вами уже полчаса.
Гарри резко высвободил руку и огляделся. Прикосновения Снейпа вызывали у него страх, и ему было интересно: будет ли такая же реакция на Джеймса. Они стояли у стены, но ни рядом с ними, ни за преподавательским столом мальчика не было.
- Профессор, а где Джеймс?
- Простите, Поттер? – Снейп поднял бровь. Гарри понял, что он имел в виду: он знал о том, что Снейп скрывает это имя от остальных, и даже догадывался почему.
- Извините, я хотел сказать…
- Я понял, Поттер. В следующий раз будьте осторожнее. Роберт заболел, у него высокая температура. Ничего серьезного в отличие от вас, Поттер.
- Я…
- Во-первых, вы не ответили на мой вопрос. А во-вторых, не пытайтесь убедить меня в том, что вы чувствуете себя отлично: я не слепой и все вижу. Вы принимали сегодня зелье?
- Нет, - признался Гарри. Снейп сердито раздул ноздри.
- Позвольте узнать, почему? – почти прошипел он.
- Я забыл. А есть я не хочу.
Снейп фыркнул.
- А что я еще мог от вас ожидать, Поттер? Ладно. Сейчас вы нормально поедите – а то упадете еще от голода головой в котел на моем уроке – а потом подниметесь к себе и выпьете зелье.
- Но сэр, - попытался возразить Гарри, - ведь вы сами говорили, что оно дорогое… Может быть, я обойдусь без него?
- Я не настроен сейчас шутить, Поттер, - скривил губы Снейп. - Предупреждаю вас, что если вы не будете принимать это зелье, я буду вливать его в вас силой. А принимаете вы его или нет, сразу видно. Впрочем, кажется, вы и сами это понимаете. Так что зелье вы сегодня выпьете, а перед этим позавтракаете. Вам ясно?
- Но урок… - еще раз попробовал возразить Гарри.
- Смею вам напомнить, Поттер, что первым уроком у вас сегодня зельеварение. Не беспокойтесь, за ваше опоздание баллы я не сниму. До встречи, - и, резко развернувшись, Снейп направился к преподавательскому столу. Гарри тяжело вздохнул и сел на место, в очередной раз вздрогнув от случайного прикосновения к Гермионе.
- Гарри, что он тебе говорил? – повернулся к нему Рон.
- Я сегодня забыл выпить зелье. Он мне напомнил, - Гарри искоса бросил взгляд на преподавательский стол. Снейп смотрел на него. Гарри неохотно погрузил ложку в овсянку.
- Что за зелье? – насторожилась Гермиона, услышав слова Гарри.
- Э-э-э… Ну… от последствий Круциатуса. И других пыточных заклинаний, - с ходу выдумал правдоподобный вариант Гарри, вспомнив предложенную Снейпом версию случившегося у Волдеморта.
- А у Круциатуса есть какие-то последствия, которые можно лечить зельями?
- Не знаю. Я у Снейпа не спрашивал, но он говорит, что зелье надо пить, - теперь Гарри просто пришлось начать завтракать, чтобы избежать других вопросов.
Как показалось Гарри, зелье сильно притупило его эмоции. Он впал в странную апатию. На уроках информацию он воспринимал плохо: на зельеварении он чуть не взорвал свое зелье, от чего его спасло только своевременное вмешательство Снейпа, на остальных уроках он также успешно провалился. Даже на защите от темных сил он не смог применить одно из простейших заклинание, известное с прошлого года.
День прошел как в тумане, и Гарри рад был вечером прийти в Гриффиндорскую башню.
Стремясь сделать так, чтобы вокруг него находилось как можно меньше народу, Гарри сразу поднялся в спальню и попробовал приняться за домашнее задание. Получалось плохо: он мог три раза подряд прочитать один и тот же абзац, не замечая этого, а потом понять, что не усвоил ничего из прочитанного.
«Чертово зелье!» - Гарри отшвырнул учебник в сторону и стиснул голову руками. А он еще забыл зайти за ним к Снейпу… Хотя он даже не знал, что лучше: трястись от каждого прикосновения без зелья или находиться в таком вот состоянии с ним…
- Гарри? Ты порядке? – послышался негромкий голос от дверей. Гарри обернулся. Перед ним стоял Джеймс с брошенным учебником в руке.
- Привет… А Снейп сказал, что ты заболел, - Гарри взял учебник у Джеймса. Тот прошел через комнату и сел на подоконник.
- Выпил Перечное зелье, полежал полдня, - пожал плечами Джеймс, - Северус меня вообще хотел заставить весь день пролежать,… только ты за зельем к нему не пришел, а он сюда идти не захотел. Его здесь не любят.
- Его вообще нигде, кроме Слизерина, не любят, - пожал плечами Гарри. – Да и на Слизерине наверняка теперь к нему изменится отношение… Там ведь много детей Пожирателей учится… - голос Гарри затих. Он вдруг подумал, а если кто-то из Пожирателей расскажет, что произошло в том подземелье… Хотя вряд ли кто-то будет рассказывать такое детям, но все же…
- А я тебе зелье принес, - Джеймс не заметил изменений в голосе Гарри. - Только ты завтра обязательно приходи, хорошо? Северус за тебя волнуется. Правда.
- Я знаю, - Гарри со вздохом взял из рук Джеймса две колбочки, протянул ему пустые. – Только знаешь, мне…
- И не вздумай сейчас говорить о цене зелья! – в этот момент Джеймс был удивительно похож на Снейпа. - Не будь дураком!
Гарри вздохнул. Наверное, в какой-то степени Джеймс прав…
- А я тебя хотел попросить, ты не мог бы мне объяснить темы, которые были сегодня на уроках?
Было бы лучше обратиться с этим к Гермионе, подумал Гарри, но достал конспекты.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:45 | Сообщение # 11
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Глава 6

Было паршиво. Так паршиво, как Гарри никогда себя не чувствовал. Апатия засасывала его как в болото.
Сначала он надеялся, что апатия и безразличие пройдут сами собой. Он даже пропустил несколько приемов зелий – два, если быть точным. Дела это не исправило, только стало настолько тоскливо, что захотелось выть. Тот день Гарри не помнил из-за большого провала в памяти: не имея сил терпеть окружающих, он не нашел лучшего выхода, кроме как напиться. К счастью – а может, и к несчастью? – его тогда нашел в каком-то коридоре Снейп. Это было все, что Гарри помнил: как он проснулся у Снейпа и как тот отпаивал его Антипохмельным зельем и ругал на все корки. Впрочем, баллов он не снял и отработки не назначил, за что Гарри был безмерно ему благодарен.
Больше Гарри на подобные эксперименты не решался, пил зелье регулярно и все больше погружался в пучину безразличия.
Снейп, выслушав жалобы Гарри, сказал, что зелье подобных побочных эффектов не только не вызывает, но и предотвращает их. Так что состояние Гарри его очень удивило и обеспокоило.
А Гарри совсем потерял сон и аппетит. По ночам он спал не более двух часов – остальное время он лежал, мучаясь от бессонницы, и почему-то вспоминал голос Снейпа…
Время шло незаметно, прошел уже почти месяц. Гарри совсем отдалился от друзей, не замечал ничего, что происходило вокруг него…
Сейчас Гарри задумчиво разглядывал себя в зеркале. В полумраке комнаты – было всего пять часов утра – отражение было размытым, но и так Гарри понимал, что зрелище перед ним… не для слабонервных.
Дело в том, что все это время Гарри старательно избегал душевых. Почему-то ему казалось, что на нем остались следы, что по его виду сразу будет понятно, что с ним делали.
Но дальше так продолжаться не могло. Гарри взял полотенце и с тяжелым сердцем направился в душевую. Он, конечно, не видел, как кто-то, соскользнув с кровати, последовал за ним.
Раздеваясь, Гарри пробовал успокоить себя тем, что сейчас всего лишь пять часов утра, а ни один нормальный гриффиндорец в воскресенье – а сегодня было именно воскресенье – не встает раньше десяти. Так что времени у него достаточно. Правда, в груди все равно что-то тревожно сжималось.
Когда Гарри ступил босыми ногами на холодный пол, он неожиданно почувствовал уязвимость и незащищенность, и сразу после этого – страх. «Кончается действие зелья» – подумал Гарри. Вчера он принимал зелье в семь, и теперь десять отведенных ему часов подходили к концу.
«Ничего, пару часов можно потерпеть…» – решил Гарри.
Теплая вода успокаивала. Гарри закрыл глаза. Воздух приятно пах мылом, пол привычно холодил ноги – и можно было подумать, будто все случившееся было лишь дурным сном…
Жаль, что нельзя остаться здесь навсегда, невольно подумал Гарри. Здесь, где все по-прежнему.
Гарри с закрытыми глазами нашарил шампунь, выдавил его себе на ладонь, погрузил пальцы в волосы. Сунул голову под воду.
Странное беспокойство пришло неожиданно. Гарри не понимал его причин, старательно пытаясь подавить его до тех пор, пока…
… На его плечи легли чьи-то руки. Гарри вскрикнул, захлебнулся водой и начал отплевываться. Руки вытащили его из под душа и повернули.
– Симус? – Гарри попытался взять себя в руки и не дрожать, чувствуя на себе чужие прикосновения. – Ты меня напугал… Почему ты так рано встал? Сегодня же воскресенье, – Гарри попытался освободиться от крепкой хватки Симуса. Ничего не получилось.
– Захотел составить тебе компанию, – рука Симуса скользнула выше и остановилась на лопатке, вторая все так же удерживала Гарри за плечо.
– Ну… Я все равно уже собирался уходить… – Гари начало трясти от нехорошего предчувствия, он еще раз рванулся в руках Симуса, – Отпусти меня!
Симус тихо рассмеялся. Гарри сглотнул.
– Не бойся, – тихо выдохнул Симус, приблизившись к Гарри так, что тот ощутил его жаркое дыхание у себя на шее. – Тебе понравится…
Гарри почувствовал бедром, что Симус возбужден. Он снова попробовал дернуться, но страх парализовал его. Симус без труда прижал его к холодной стене. Сверху лилась из невыключенного душа теплая вода.
– Я так давно этого ждал… – Симус гладил Гарри горячими руками. – А ты ничего не замечал… а я…
Гарри уже ничего не мог сделать. С невероятной четкостью встала перед глазами та сцена у Волдеморта, и сам того не понимая, он воспринимал ласки Симуса как очередную пытку, с одной лишь разницей…
– Вот видишь? Я же говорил, что тебе понравится, – Симус уже ласкал его член. Гарри снова попытался вырваться.
– Симус, пожалуйста, не надо… – его голос сорвался, но Симус не обратил на это никакого внимания, только потянулся к губам Гарри. Тот сжал зубы и отвернулся. Симуса это не смутило, он лизнул щёку Гарри в и, неожиданно опустившись перед ним на колени, взял его возбужденный член в рот. Гарри застонал сквозь сжатые зубы: с возбуждением он ничего поделать не мог.
Руки Симуса нежно потянули его вниз, и Гарри почти упал, от наслаждения и страха ноги не держали его.
Все закончилось быстро. Симус кончил вместе с Гарри и почти сразу вскочил на ноги.
– Прости, мне пора, – он наклонился и дотронулся губами до губ Гарри. Тот не отстранился. Сейчас ему было так плохо, словно он еще раз пережил то.
Он стоял под душем, не двигаясь, не меньше часа. Ему было не больно, не страшно, не обидно – просто в душе возникла странная пустота, которую ничто больше не могло заполнить. Вспомнился Рон , и стало еще хуже.
Когда Гарри вернулся в спальню, там было тихо. Все еще спали. Полог на кровати Симуса был тщательно задернут.
Шатаясь, Гарри подошел к своей кровати, лег и сразу заснул, впервые за много дней, перед сном желая навсегда уйти от того, что случилось с ним…
***
Поттер приходил все реже и реже. Это приводило меня в бешенство и в то же время пугало.
Все это время – уже почти месяц – Поттер был погружен в апатию и безразличие, и это несмотря на то, что он пил успокаивающее зелье. В первые дни он, похоже, думал, что это побочные эффекты.
Я никогда не забуду, как однажды, патрулируя после отбоя коридоры, нашел его пьяным, недалеко от Астрономической Башни. Создавалось ощущение, что он поднимался наверх, но свалился на полпути. Честно говоря, я не представлял, где в Хогвартсе можно найти столько выпивки, чтобы так надраться, тем более после того, как запретили походы в Хогсмид…
Услышав мои шаги, он поднял голову, и я увидел боль в его глазах, такую боль, что мне самому на секунду стало страшно, и я тогда невольно подумал: а что вообще ему понадобилось на Астрономической Башне?
Ничего внятного в таком состоянии Поттер сообщить мне не смог, впрочем, я не удивился. Он только хватался за мою мантию, когда я снова понес его на руках в подземелья. Выбора у меня не было: я понимал, что я теперь в долгу перед ним.
Странно. Я отлично помнил то чувство, возникшее после того, как его отец спас меня от смерти: я ненавидел его. Ненавидел даже больше, чем Блэка, который на самом деле был виноват в случившемся. А здесь…
Я терпеть не могу быть обязанным кому-то. Тогда почему я не ненавижу Поттера?
К счастью, Джеймс уже спал, когда я принес Поттера к себе. Мне пришлось снова устроиться в кресле: теперь, когда он был пьян и крепко спал, я мог потерять самообладание и позволить себе… слишком многое.
Я всё ещё не понимал, в чем дело, отчего меня так тянет к нему. Может, потому, что он слишком похож на отца? Или оттого, что у меня давно никого не было? Я не знал, но решительно собирался задушить в себе это внезапно проснувшееся нездоровое чувство. В конце концов, он мой ученик и я в два раза старше его.
Наутро Поттер не помнил ничего, кроме того, что напился. Надо ли говорить, что его крайне удивило то, что он проснулся у меня в комнате?
А я был очень зол. Не последним фактором, повлиявшим на мое настроение, стало то, что мне не спалось, и всю ночь я вынужден был созерцать Поттеровскую физиономию, убеждая себя, что ничего привлекательного в ней нет.
Как ни странно, на Поттера, кажется, подействовала моя грозная проповедь о пользе некоторых зелий. Во всяком случае, он больше не пытался пропускать прием. Но на всякий случай я поставил на Астрономическую Башню ограничивающее заклинание: мне не хотелось, чтобы он снова попробовал залезть туда спьяну и рухнул вниз.
И чем дальше, тем больше грызло меня глухое беспокойство.
Оказалось – не зря.
Это воскресенье я начал с варки очередной порции успокаивающего для Поттера: храниться оно должно было не более суток, и приходилось варить его каждый день.
Меня прервало вторжение МакГонагал. Взглянув на ее бледное лицо, я быстро потушил огонь под котлом: видимо, случилось что-то экстраординарное.
– Северус, – тяжело выдохнула она, – Гарри…
– Поттер? – я насторожился. – Что еще он натворил?
– Уизли обнаружил его утром. Он почти не дышал, можно было подумать, что он мертв. Помфри говорит, что это больше всего похоже на летаргический сон…
Похоже на летаргический сон? Мерлина мать! Если это то, что я думаю… И Дамблдора в школе нет.
– Одну минуту, – я выглядел все так же невозмутимо: за многие годы эта маска сделалась моим лицом. Я быстро направился в свою комнату.
Там, среди моих вещей, лежали несколько редчайших артефактов. В очередной раз я поблагодарил Дамблдора: вполне возможно, один из этих артефактов сейчас поможет спасти Поттеру жизнь…
Если я не ошибаюсь.
Песочные часы на тонкой цепочке, которые с первого взгляда можно принять за Маховик Времени. Но на самом деле этот артефакт называется Часами Чужого Сознания. Мечта всякого легилиментора. С их помощью можно не просто погрузиться в чужое сознание, но и стать на полчаса его частью, изменить что-то. Может быть, он и не понадобится, но если мне придется снова спускаться за ним в подземелье, я точно не успею.
Если, конечно, я не ошибаюсь.
– Как давно его нашли в таком состоянии? – я поднимаюсь первым, сзади слышу тяжелое дыхание МакГонагал.
– Около пятнадцати минут назад… Северус, вы знаете, что можно сделать?
– Догадываюсь, – я почти уверен, что случилось, но причины… Он держался целый месяц, а, в крайнем случае, этого можно было ожидать в первые две недели. Тогда почему? Может быть, случилось что-то еще, о чем я не знаю?
У дверей больничного крыла толпился почти весь Гриффиндор – по крайней мере, мне так показалось. На самом деле был только седьмой курс, правда, в полном составе, и кое-кто с шестого.
– Расступитесь, дайте пройти! – строго потребовала МакГонагал, – и вообще, нечего вам здесь толпиться, марш в гостиную!
Я прошел через толпу без труда, гриффиндорцы боялись попасться мне на пути. Поттер лежал в дальнем конце палаты, за ширмой. На соседней кровати сидели Грейнджер, Уизли и Финниган. На последнего я бросил внимательный взгляд: вот уж он тут был совсем не к месту. Выглядел он весьма подозрительно: бледный и явно нервничающий.
Однако по моим расчетам, времени у меня оставалось не так уж и много. Я зашел за ширму.
Поттер, весь белый, почти сливаясь с подушкой, лежал на кровати с блаженной улыбкой. Зрелище не для слабонервных.
Я осторожно попробовал проникнуть в его сознание, однако обнаружил мощнейший блок. Значит, не просто летаргия…
Я только один раз встречался с подобным случаем, это было вскоре после смерти Волдеморта. Уход – так называлось это состояние. Бессознательное самоубийство, когда человек слишком слаб, чтобы жить.
Тогда Дамблдору, как самому сильному окклюменту, пришлось вытаскивать из этого состояния девчонку десяти лет, у которой были убиты родители. Он пробыл в ее сознании половину отведенного артефактом времени, и все равно с трудом вышел из него. И я не обольщался насчет себя.
Я обернулся к стоящей за моей спиной Помфри.
– Северус, я не знаю… – начала она что-то говорить, но я перебил ее.
– Когда Поттер очнется, ему потребуются некоторые зелья. В частности – Коралловая эссенция и настойка синего папоротника. Эти зелья можно найти у меня в подземелье. Роберт знает, где они лежат. Остальные зелья можете давать ему по необходимости.
Помфри слушала меня, не перебивая.
– Если я… приду в себя, мне тоже потребуется Коралловая эссенция. Возможно, двойная доза, – я понизил голос. Помфри нахмурилась:
– Что значит «если», Северус?
– А теперь я хотел бы, чтобы посторонние, – я проигнорировал вопрос, – не находились в палате. Мне никто не должен мешать. И поторопитесь, времени осталось мало.
Помфри кивнула. Я перевел взгляд на Поттера и одел на шею цепочку с артефактом.
***
Странное головокружение – и незаметно для самого себя я оказался в непонятном месте. Кафельная плитка на полу, точнее на земле, поскольку это была не комната, а открытое пространство, напомнила мне школьную душевую. На ней были кровь, сперма и вода. Я отвернулся.
Плитка незаметно переходила в неширокую дорогу, идущую по серому безжизненному полю. На дороге вдали виднелись два человеческих силуэта. Поттер и его проводник.
Я судорожно вздохнул. До самого последнего момента я надеялся, что из жизни его уведет кто-то другой… хотя бы тот же Блэк…
– Поттер! – выкрикнул я. Они обернулись. Оба, отец и сын. Я сделал шаг вперед и сразу очутился рядом с ними, невольно удивляясь этому, хотя я знал о странностях пространства.
– Ты, Снейп? – Джеймс Поттер насмешливо приподнял брови.
Он почти не изменился с того момента, когда я видел его в последний раз. Он был такой же молодой, когда умер. Карие глаза были чуть прищурены.
– Не ожидал тебя увидеть… здесь, Снейп, – усмехнулся он.
– Чего не могу сказать про тебя, Поттер.
Гарри – я решил называть его по имени, чтобы не путаться, – стоял нахмурившись.
– Зачем вы здесь?
– Я пришел за тобой, – я демонстративно отвернулся от Джеймса, скорее для того, чтобы не искушать себя. Он, похоже, понял это.
– Я смотрю, ты постарел, Снейп, – он снова попытался обратить на себя мое внимание. Я бросил на него презрительный взгляд.
– А ты, похоже, такой же, каким был… Снаружи красивый, а внутри с гнильцой, – процедил я. Знал бы кто, чего мне это стоило.
Джеймс чуть побледнел.
– Кто бы говорил…
– Хватит, – голос Гарри был негромким, но отдался странным гулким эхом. Я снова взглянул на него. Казалось, он был растерян. Он явно не понимал, зачем я здесь, а может, даже не знал, где он находится, и что последует дальше. Может, он думает, что это только сон и не знает, что еще немного, и он может больше не проснуться. И я вместе с ним. Здесь время летит иначе– не удивлюсь, если прошло уже несколько часов.
– Вы хоть знаете, где вы находитесь? – поинтересовался я. Гарри дернул плечом.
- Как где? Это просто очередной сон. Вы мне часто снитесь.
Я на секунду опешил, затем усмехнулся.
– Мне очень жаль, Поттер, – я так и не смог перебороть себя и назвать его по имени – но это не сон. А еще больше мне жаль, что ваш отец не удосужился рассказать вам, что с вами происходит.
Гарри растерянно посмотрел на Джеймса. Тот нервно пожал плечом.
– Ты думаешь, это что-то изменило бы? – почти прошипел он. – Ты не представляешь, через что ему пришлось пройти… И я не могу позволить ему…
– Заткнись, Джеймс, а то я подумаю, что ты еще глупее, чем я себе представлял, – зло выплюнул я теперь уже вполне искренне. – Это его жизнь, и только он может решать, как ей распоряжаться! А ты ведешь себя как последний эгоист. Хотя почему «как»? Я уверен, что если бы за ним пришла Лили, она бы уговорила его вернуться. Она отдала за него свою жизнь, а ты хочешь, чтобы он просто так сдался и умер. Честно говоря, я даже Блека был бы больше рад здесь видеть, чем тебя…
– Что ты несешь, Снейп? – Джеймс вдруг побледнел, – При чем здесь Сириус? С ним что-то случилось? Гарри…
Я вдруг понял, что совсем забыл, зачем пришел сюда. Гарри присел на обочине, с некоторым удивлением слушая наш спор.
– Он умер, – ответил Гарри на вопрос Джеймса, опустив голову. Тот взъерошил волосы знакомым жестом, заставив меня вздрогнуть, и непривычно потерянно пробормотал:
– Этого не может быть. Он должен быть жив…
– Это случилось на моих глазах, – Гарри задумчиво провел пальцем по пыльной дороге, вычерчивая букву S.
– Этого не может быть, – повторил Джеймс. Я впервые видел его таким. – Там его нет. Я точно знаю.
Гарри резко поднял голову, взглянув на него с надеждой, но тут же снова опустил ее и ссутулился. Я бросил взгляд на артефакт, висевший у меня на шее. Прошло уже чуть больше половины отведенного мне времени. Если я не успею уйти вовремя – останусь здесь навсегда. Если Гарри не вернется сейчас – он не вернется никогда. Все просто.
– Поттер, – я присел на корточки рядом с ним. – Вы сейчас находитесь на границе между жизнью и смертью.
Гарри кивнул. Я нахмурился.
- Если вы сейчас пойдете со своим отцом, вы…
– Умру, – перебил он меня, – я понял.
Ему словно было все равно.
– Я хотел помочь вам вернуться. Сами вы дорогу назад не найдете.
Гарри с легким сомнением обернулся и удивленно посмотрел назад. Я знал, что обратный путь был для него скрыт туманом так же, как и дорога вперед, к смерти, для меня.
– Все равно… – протянул Гарри. Я встал, нахмурился. – Вы ведь помните все.… Я устал от этих воспоминаний. А тут еще… – он осекся. Я насторожился.
– Что еще случилось, Поттер?
– Какое вам дело? – он взглянул мне в глаза, и я увидел безразличие в его взгляде. – Мне просто надоело. У меня никого больше не осталось. Сириус умер, я никому не нужен, … а там меня ждут родители.
Я холодно посмотрел на него, хотя внутри у меня билась паника. Я не хотел терять его. Что ж…
– Не ожидал от вас, Поттер, такой трусости, – я решил бить напрямик. – Я не говорю о том, что у вас есть друзья, которые о вас, как мне показалось, беспокоятся, о том, что у вас есть в этом мире определенная миссия, которую кроме вас не сможет выполнить никто, – Гарри бросил на меня злой взгляд, Джеймс, который не вмешивался в разговор – точнее монолог – фыркнул. – Но я уверяю вас, что там останется один человек,… который будет невероятно огорчен, что вы, почти единственный его родственник, ушли из жизни. Причем по собственной воле.
Гарри медленно поднял голову. Я неуверенно взглянул в его глаза, боясь, что, даже открыв свой секрет, как мне показалось, важный для него, не смогу его удержать. Но в зелёных глазах я увидел жизнь и надежду. И что-то странное пронзило мою грудь, словно…
– Снейп… – прошипел Джеймс. Я обернулся и невольно отступил: такое бешенство было на его лице. – Ты… ублюдок… Если скажешь еще хоть слово…
– Кто это? – негромко спросил Гарри.
– Ваш брат. Роберт Джеймс Северус Снейп.
– Этого… не может быть, – в изумлении Гарри удивительно походил на отца.
Я вдруг почувствовал на своем плече крепкую хватку Джеймса Поттера.
Я никогда не боялся его, пока был жив. Я всегда был сильнее его. Но в этом месте – на границе мира живых и мертвых – моя магия не действовала. А силы Джеймса…
– Сначала ты сам бросил своего сына, Джеймс, а теперь хочешь лишить его меня? – насмешливо проговорил я, уже чувствуя слабое головокружение.
Времени оставалось немного. Совсем немного.
– Я говорил тебе, чтобы ты молчал… – зло проговорил Джеймс, и я почувствовал, что силы мои тают с каждой минутой. Проклятье…
– Отпусти его, – на локоть Джеймса легла рука Гарри. Тот вздрогнул и перевел взгляд на сына. Гарри серьезно взглянул на меня и тихо произнес:
– Я хочу вернуться.
Рука Джеймса медленно разжалась.
– Снейп, – негромко произнес он. – Я отпускаю тебя обратно… с одним условием. Ты вернешь Гарри Сириуса. Он не мертв, а пока он жив, его можно вернуть. Иначе я достану тебя, клянусь. До встречи, – он усмехнулся и прежде, чем я успел что-то сделать, наклонился ко мне и дотронулся своими губами до моих губ.
А потом все вокруг закружилось и стало резко меняться.
***
Когда я пришел в себя, первым, что я почувствовал, был холод. Я открыл глаза и сразу же закрыл их от режущей белизны.
– Профессор, вы очнулись? – раздался знакомый голос с соседней кровати: я уже понял, что нахожусь в больничном крыле.
– Вы удивительно догадливы, Поттер, – я поморщился, почувствовав во рту горечь Коралловой эссенции. Редкостная дрянь, но полезная. Обычно ее используют неопытные прорицатели, чтобы выходить из неудачных трансов. Хорошее зелье для окклюментов. – И, пожалуйста, Поттер, говорите тише, а то я вновь встречусь с вашим отцом раньше, чем следует ожидать.
- Простите, – он действительно понизил голос, подошел ко мне и сел на край моей кровати. – Вы так долго не приходили в себя.… Я беспокоился, что вы…
– Я сам удивляюсь, как смог выйти оттуда, – вздохнул я. – Кое-кто вел себя как последний придурок.
– Извините…
– Вообще-то я не про тебя, Поттер, – покосился я на него. – А теперь ответь мне на несколько вопросов: во-первых, как ты себя чувствуешь?
– Что? – Поттер, кажется, не поверил своим ушам.
– То, Поттер! – рявкнул я и зажмурил глаза от резкой боли, затем продолжил уже тише. – Между прочим, я чуть не остался там, вытаскивая вас, и должен знать, как вы себя чувствуете.
– Хорошо… Профессор, простите, я не хотел…
– Я отлично знаю, что процесс Ухода почти не зависит от воли человека. Что у вас случилось?
Он отвернулся.
– Неважно… Переживу…
– Надеюсь. Сколько времени прошло с тех пор, как я залез в ваше сознание, вам говорили?
– Неделя. Восьмой день пошел.
Я кивнул. Могло быть и хуже.
– А как давно вы очнулись?
– Два дня назад. А вы все это время здесь лежали, как…
– Не надо мне тут мелодраму устраивать, Поттер, – фыркнул я, – Роберт не приходил?
Лицо Поттера окаменело, он прикусил губу.
– Он тут сидел вчера почти целый день и позавчера полдня… Профессор, вы ведь тогда правду говорили…
– Нет, Поттер, мы с вашим отцом разыграли оригинальный спектакль, – фыркнул я. – Неужели вы не выяснили еще всех подробностей у Роберта…
– Северус! – в дверях стояла Помфри со счастливой улыбкой. – Ты очнулся! Ох, Гарри, это что такое? А ну марш в постель!
– Я… – попытался возразить Поттер, но я решительно перебил его.
– Поттер, немедленно ложитесь, – вмешался я, – Я все еще преподаватель и имею право снимать баллы с вашего факультета.
– Я принесла Коралловую эссенцию, Северус, тебе еще надо пить ее несколько дней. А что делать с твоей Меткой, я не знаю, посмотри, рука вся распухла…
Я вытащил руку из-под одеяла и с любопытством оглядел ее. Действительно, все предплечье покраснело и раздулось, и Метка чуть почернела с тех пор, как я видел ее в последний раз.
– Нужное зелье у меня в кабинете, – сухо сообщил я. – Пошлите Роберту записку, он принесет все, что нужно.
Помфри кивнула и перешла к Гарри, протянув ему стакан с зельем.
– К тебе сегодня снова друзья заходили, – дружелюбно сообщила она, – до сих пор ждут тебя, мне их пригласить?
Я недовольно поморщился и вдруг заметил странное выражение на лице Поттера. Будто его пугала возможная встреча с друзьями.
– Э… я…
– Честно говоря, я не хотел бы лицезреть здесь посторонних спустя всего несколько минут после того, как очнулся, – сказал я, что было правдой. Поттер благодарно на меня посмотрел.
– Хорошо, Северус, раз так… – Помфри кивнула и ушла. Я взглянул на Поттера.
– Может, все-таки объясните мне, что происходит? Я могу узнать, по какой причине мне пришлось рисковать жизнью?
– Вы все знаете, – Поттер сел на кровати.
– Неужели? А я не уверен в этом, – Поттер упрямо молчал, наполняя меня отвратительными предчувствиями. Ну что еще могло случиться, что было еще хуже, чем произошедшее тогда?
– Поттер, к вашему сведению, я могу сейчас просто воспользоваться легилименцией, и не делаю этого только из уважения, – я поморщился, – к вам. И уверяю вас, если вы думаете, что мне это надо знать из праздного любопытства, то вы ошибаетесь, – я повернулся на бок, спиной к Поттеру.
– Профессор… – услышал я его неуверенный голос, – но вы собирались рассказать…
– Я пять минут назад вышел из комы, Поттер, если вы не заметили. Будьте добры, помолчите и оставьте меня в покое, раз уж мы с вами лежим рядом.
А вот это я зря сказал.… Нет, Поттер замолчал, вот только я сам почувствовал двусмысленность моих слов.
Спустя минуты две с соседней кровати раздался глубокий вздох.
– Профессор… – негромко позвал Поттер. Я повернул голову. – Вы можете сделать так, чтобы нас никто не услышал?
Я фыркнул. Конечно, подходящие заклинания у меня в запасе имелись, странно, что Поттер их не знает. На шестом курсе они очень распространены… в определенных ситуациях.
***
Гарри нервно кусал губу и теребил в руках одеяло. Снейп молчал: он, видимо, уже привык к продолжительным паузам в недлинном рассказе Гарри.
– И я теперь не знаю, что делать,… я понимаю, что это смешно, но я боюсь… Он уже хотел зайти ко мне, но я сделал вид, что мне очень плохо, и Помфри его не пустила…
– Это не смешно, Поттер, – Снейп заговорил впервые с момента начала рассказа. – Я отлично понимаю ваш страх. Я не ожидал такого, иначе бы принял меры…
– Как будто вы могли что-то сделать… – Гарри почувствовал, что прикусил губу до крови, и попытался расслабиться.
– Мог. Я, к вашему сведению, зельевар.
Гарри поднял голову и с интересом взглянул на Снейпа. Тот положил подушку повыше и с трудом сел.
– Существует целый ряд зелий, имеющих отвращающий эффект, Поттер. Некоторые из них могут служить в качестве антидота к приворотному зелью, а некоторые сами по себе вызывают физическое отвращение. В мое время подобные зелья использовались ревнивыми семикурсницами, – Снейп фыркнул, выражая презрение. – Единственное «но» – зелье не действует в случае платонической любви, но мне кажется, что это не ваш случай.
– А у вас есть такое зелье? – Гарри чуть оживился, физическое отвращение со стороны Симуса его не пугало, пугало противоположное чувство.
– Это зелье, Поттер, вы изучали на четвертом курсе. Вы думаете, я не смогу его сварить?
– Я не помню, – смущенно пробормотал Гарри. Снейп хмыкнул.
– А ваших друзей я советую не игнорировать. Вам же от этого будет хуже.
Гарри кивнул.
– Профессор, а вы ответите на мой вопрос?
Снейп странно посмотрел на него.
– Что с вами делать… Я так понимаю, вас смущает ваша разница в возрасте с Джеймсом, так?
– Да. Он младше меня на три года, даже если…
– Помолчите, Поттер. Я собираюсь ответить на ваш вопрос. И не перебивайте меня.
Гарри послушался. В голосе Снейпа он расслышал некоторое напряжение.
– Начать с того, что с Джеймсом мы расстались за полгода до его свадьбы. Вашей матери, насколько я знаю, он не изменял.
Гарри опешил.
– Но такого…
– Заткнитесь, Поттер, – поморщился, словно от боли Снейп. – Роберт Джеймс должен был родиться, когда я заканчивал шестой курс. Но для меня в то время это было равносильно самоубийству. Я говорю не о физическом состоянии, хотя это тоже стояло не на последнем месте. Если бы об этом узнал мой отец, он убил бы и меня, и ребенка. А уйти из дома я не мог в силу определенных обстоятельств.
Теперь уже Гарри пришлось пережидать паузу. Снейпу явно было тяжело говорить. Гарри задумался: а вдруг он первый, кому Снейп рассказывает все это?
– Мне повезло. Приблизительно через месяц после того, как я понял, что со мной происходит, в библиотеке отца я нашел древнюю книгу. Возможно, он сам не подозревал, что она у него есть. Эта книга датировалась четырнадцатым веком и посвящалась проблемам беременности.
Гарри почему-то покраснел. Снейп не смотрел на него, лежа на спине, он сверлил взглядом потолок. Голос его был отрешенным, может, чтобы скрыть боль?
– В средневековье были распространены неравные браки, и в то же время не было противозачаточных средств. И тогда было придумано заклинание, которое могло сохранять плод в теле женщины на очень долгий срок, на много лет.
Я не знал, сможет ли это заклинание подействовать на мужской организм, но вариантов у меня не было. Я попробовал.
Спустя несколько месяцев мне повезло еще больше. В одном антикварном магазине я нашел книгу о мужской беременности. Книга стоила бешеных денег, но мне все же удалось ее купить.
Она была очень древняя, но выбора у меня, как вы понимаете, не было. Я воспользовался рекомендациями, указанными там зельями, заклинаниями. Эти зелья я и принимал все эти годы.
Сначала я просто хотел дождаться совершеннолетия. На седьмом курсе я рассказал все вашему отцу. Я не ожидал, что он будет в восторге, но… – Снейп замолчал. Гарри показалось, что мужчина сейчас не видит его, полностью погрузившись в болезненные воспоминания.
– Сначала он предложил мне убить моего ребенка. Он говорил, что так будет лучше. Я отказался. Тогда он и порвал со мной. Сказал, что убьет меня, если кто-нибудь узнает. Но я и сам не хотел, чтобы кто-то знал.
Когда я остался один, я решил подождать смерти своего отца. Он умер скоро, но перед этим представил меня Темному Лорду. Я принял Метку, впрочем, об этом я не собираюсь вам рассказывать, – Снейп фыркнул, и Гарри понял, что его впечатление оказалось ошибочным. Снейп отлично помнил о нем. – И снова оказался в ситуации, в которой не мог родить сына.
А потом родились вы. После смерти Темного Лорда я выжидал еще три года: меня постоянно таскали на допросы, хотели заключить в Азкабан. Я ждал, когда ситуация вокруг меня станет более-менее стабильной. И только тогда решился. Я боялся, что что-нибудь пойдет не так, и я потеряю своего ребенка – но, как видите, обошлось.
Снейп замолчал. Гарри не отрываясь, смотрел на него.
Если там, откуда его вытащил Снейп, он до конца не верил в это, то теперь все встало на свои места. Его переполняла радость – точно такая же, как тогда, когда он узнал правду про Сириуса.
Но что-то странное, непонятное подмешивалось в эту радость, отравляя ее. Гарри задумчиво разглядывал Снейпа, пытаясь понять, что же именно.
На подушку падали черные волосы, открывая высокий лоб. Между бровей застыла вертикальная складочка, создающая какое-то скорбное выражение лица. Уголки рта были опущены вниз.
Гарри вдруг вспомнил, как его отец поцеловал Снейпа. Внутри что-то вспыхнуло. Злость, обида… ревность?
– Поттер, не смотрите на меня так, вы во мне дыру протрете своим взглядом, – проворчал Снейп. – Я надеюсь, что вы какое-то время не будете шуметь и дадите мне спокойно поспать.
Гарри кивнул. Он сейчас и не собирался ничего говорить до тех пор, по крайней мере, пока не разберется в себе.
Снейп обвел палочкой помещение, снимая заглушающее заклятие, под которым они разговаривали, и так же лег на спину, закрыв глаза. Гарри почему-то не мог оторвать от него взгляда. Нет, не может быть такого, чтобы он влюбился в старого зельевара, который был еще любовником его отца! Не может. Просто Снейп ему нравится в общечеловеческом смысле, в конце концов, сколько раз уже он спасал Гарри,… и к тому же он отец его брата…
Снова почему-то вспомнился поцелуй. Гарри с сомнением посмотрел на приоткрытые губы заснувшего Снейпа. До сих пор он целовался только с Чжоу Чанг, и это было… не очень приятно. Интересно, а какими окажутся губы Снейпа?
– Профессор… – негромко позвал Гарри. Снейп не шевелился. Гарри осторожно поднялся, огляделся по сторонам и сел на край кровати Снейпа.
Если бы зельевар не спал, он мог бы объяснить Гарри, что настойка синего папоротника, которой его поила Помфри, имеет некоторые побочные действия. Например, раскрепощающее, похоже на действие алкоголя. И тогда Гарри нисколько бы не удивился своему желанию и, возможно, удержал бы его.
Но Снейп спал, и Гарри прикоснулся губами к его губам. Осторожно провел по ним языком. И отстранился, не понимая своих чувств.
Когда Помфри спустя полчаса зашла к своим пациентам, оба – и Северус Снейп, и Гарри Поттер – спокойно спали в почти полностью симметричных позах: на спине, головы повернуты друг к другу, одна рука лежит на животе, вторая – под одеялом.
***
Гарри проснулся оттого, что кто-то теребил его за плечо.
Он открыл глаза. Вокруг было темно: очевидно, была уже ночь. Однако глаза быстро привыкли к темноте, а рядом никого не оказалось.
Гарри резко сел, и тут же из воздуха появилась радостная физиономия Рона Уизли.
– Привет! – прошептал он, косясь на соседнюю кровать, где лежал Снейп, – Ты как? Помфри говорила, что ты чуть не умер…
– Привет! – Гарри неожиданно для себя обрадовался Рону. – Ну, честно говоря, да. Меня Снейп вытащил.
Рон кивнул и снова оглянулся на Снейпа, затем перевел взгляд на входную дверь и только потом опять на Гарри. Казалось, что он хочет что-то сказать и не решается.
– У тебя какое-то дело? – прямо поинтересовался Гарри. Рон напряженно кивнул и сел на край кровати.
– В общем… да.
Гарри напрягся. Может быть, Рон решил, что хватит недомолвок?
– В общем, это про Симуса, – Рон поморщился, словно ему было неприятно об этом говорить.
Ну, так и есть. Гарри уставился в одеяло, хотя Рона в темноте почти не было видно.
– Он сделал тебе что-то, ведь так?
– Об этом, похоже, скоро вся школа узнает, – пробурчал Гарри. – У меня что, на лбу это написано?
– У него на лбу написано, – возразил Рон и тяжело вздохнул. – Мне, наверное, надо было раньше тебе все это рассказать… Надеюсь, ты не из-за этого…? – неожиданно поднял голову он.
– Не только из-за этого, – честно ответил Гарри.
– Ну вот… – Рон явно не преуспевал в ораторском искусстве, – надо было раньше…
– Это я уже понял, Рон, – перебил его Гарри.
– Не перебивай меня! И говори тише, а то Снейпа разбудишь!
Гарри очень сомневался, что Снейпа можно разбудить разговором вполголоса. Сегодня ночью он ухитрился уронить стакан, а потом стул, когда хотел применить Репаро и доставал из своей одежды, висящей на этом стуле, палочку. Снейп при этом спал сном младенца, и разбудить его, кажется, могло только землетрясение. Ну, или ночные кошмары Гарри – это гриффиндорец знал по опыту.
– …В общем, он тебя еще с начала года хотел соблазнить, – Гарри понял, что отвлекся, и внимательно вслушался в рассказ Рона. – Он это в поезде кому-то со старшего курса говорил, а я услышал. Я хотел тебе сказать, но решил, что не надо, просто его пытался к тебе не подпускать,… а ты что, совсем ничего, что ли, не замечал?
Гарри ошарашено посмотрел на Рона. А ведь все сходится… Неужели он мог так ошибаться?
– Э-эй! Ты меня слышишь? Гарри, ты в порядке? – Рон обеспокоено помахал перед носом Гарри рукой. Тот покраснел, к счастью, в темноте это было не видно.
– Э… ну… да, только… – теперь пришла очередь Гарри запинаться.
– Что-то не так? – забеспокоился Рон. Гарри показалось, что он услышал чье-то фырканье, но Снейп все так же спал.
– Э… понимаешь, Рон, с моей стороны это выглядело так, как будто… – Гарри бросил осторожный взгляд на Рона, тот смотрел на него с любопытством. Гарри вздохнул и выпалил, – как будто вы с Симусом… встречались.
Ответом Гарри было ошарашенное молчание. После долгой паузы Рон выдавил:
– Я… с этим извращенцем? Ну, знаешь, Гарри… – и, накинув мантию-невидимку, пропал из виду.
– Рон! Подожди… – Гарри вскочил, скинув одеяло на пол, и завертел головой, пытаясь на слух определить, где Рон. Такой реакции он не ожидал.
Рон не отзывался. Скрипнула закрывшаяся дверь. Гарри разочарованно замер и тихо проговорил:
– Я дурак…
– Снова казните себя, Поттер? – вежливо поинтересовался голос с соседней кровати.
– Я не хотел его обижать…
Голос фыркнул, и только тогда Гарри понял, что это означало. Обернувшись, он увидел блестевшие в темноте глаза Снейпа.
– Вы что, подслушивали? – выдохнул он. Снейп искривил губы.
– Знаете, Поттер, у меня было благородное желание снять баллы с Гриффиндора за то, что студент находился ночью вне спальни, но я с большим трудом сдержался. И, как вижу, зря.
Гарри уныло вздохнул.
– Простите. Давно вы не спите?
– Примерно с тех пор, как Уизли заботливо просил вас понизить голос, чтобы не разбудить меня.
Гарри невольно улыбнулся.
– Надо признать, Поттер, у вас удивительная способность делать поспешные и неверные выводы, – задумчиво продолжил Снейп. – Что шесть лет назад, что сейчас.
Гарри покраснел, вспомнив ту историю с Философским Камнем на первом курсе. Надо же, он тогда искренне считал, что Снейп хочет помочь Волдеморту возродиться.… Впрочем, он был уверен, что Снейп на темной стороне вплоть


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:49 | Сообщение # 12
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
***
Гарри провел в Больничном крыле еще неделю. Правда, всю эту неделю Помфри никого к нему не пускала: Снейпу стало намного хуже. Большую часть времени он был без сознания. Когда он приходил в себя, он так же язвил и казался довольно бодрым, но Гарри видел и мешки под глазами, и синевато-бледные губы, и усталые глаза.
От Помфри Гарри было известно, что Дамблдор все чаще отлучается куда-то, что в Хогвартсе усилена защита, что в окрестностях школы и в Хогсмиде теперь постоянно дежурят авроры – в том числе Грозный Глаз Грюм и Ремус Люпин.
Когда Гарри выписали, Снейп все еще оставался в больничном крыле, хотя ему стало намного лучше. По крайней мере, исчезли мешки под глазами, и губы приняли нормальный – для Снейпа, конечно, потому что он всегда был бледным – цвет.
Все свободное время Гарри проводил с Джеймсом: Рон до сих пор не разговаривал с ним, хотя Симуса и продолжал отгонять, а Гермиона начала писать какой-то реферат по нумерологии в придачу к остальным урокам.
По большей части они с Джеймсом просто молчали. Гарри радовался, что у него есть кто-то близкий, и при этом старался не вспоминать об отце.
С Джеймсом они говорили только в первый вечер. Когда Гарри сказал мальчику, что он все знает, Джеймс как будто совсем не удивился. Весь вечер он рассказывал о своем детстве, а Гарри разглядывал его, пытаясь найти в нем сходство со своим отцом.
А еще через неделю вернулся Снейп.
***
Гарри спускался в подземелья как к себе домой.
На самом деле он и чувствовал себя там как дома. Снейп уже не ненавидел его, впрочем, была ли настоящей прежняя ненависть или он лишь притворялся? Гарри до сих пор не мог понять.
Из-за дверей комнат Снейпа доносились приглушенные голоса. Гарри насторожился и прислушался.
– Ты же понимаешь, что не можешь ослушаться отца? – голос Снейпа. Гарри невольно улыбнулся – значит, он уже здоров! Только вот когда его начало так беспокоить здоровье слизеринского декана?
И с кем это он, кстати, там разговаривает?
– Ты думаешь, я не знаю? – высокомерный голос Малфоя Гарри узнал сразу. Его пронзило нехорошее предчувствие. – Знал бы ты, как мне это надоело. Я так хочу быть твоим…
Гарри замер, прикусив губу. Может ли это означать что-нибудь, кроме того, что первым пришло Гарри в голову?
Ласковый смех Снейпа – Гарри никогда такого не слышал.
– Обязательно будешь, Драко. Не переживай. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– А у тебя и выбора нет, – судя по голосу, Малфой тоже улыбается. Гарри стало душно. – Вот. Возьми.
– Что это? – голос Снейпа странно изменился, но дальше Гарри уже не слушал. В висках бились только что услышанные слова. «Я так хочу быть твоим…», «Ты же знаешь, как я к тебе отношусь…»
А он еще на что-то надеялся. Он считал, что, раз Снейп любил его отца, он сможет полюбить и Гарри – они ведь так похожи. Он еще помнил ласковые прикосновения его пальцев и тепло его губ. А Снейп, оказывается, любит Драко Малфоя…
Он не плакал. Слезы пропали давно – он выплакал все после смерти Сириуса. Глаза жгло болью, в груди что-то разрывалось, но плакать он не мог.
И было уже все равно, что он влюблен в Снейпа. Потому что, какое может быть у них будущее, если Снейпу нужен совсем другой человек?
Усевшись в каком-то холодном коридоре, он водил пальцем по пыльному полу, раз за разом вычерчивая букву S.
***
– Что это? – поморщился я, глядя на небольшой кожаный кошелек. – Это от тебя?
– От отца. Он говорит, что должен тебе теперь за то, что заставил принять на себя такое обязательство, – Драко чуть смущенно поглядел на меня и отвернулся. – Ладно, мне пора. Наши не одобрят, если узнают, что я с тобой теперь общаюсь. Ты же понимаешь…
– Понимаю, – усмехнулся я, – А что, интересно, они скажут, если мне придется тебя усыновить?
Драко пожал плечами. Я серьезно на него посмотрел.
Он побледнел и похудел за последние дни. Я ошибался, когда считал, что он презирает меня за предательство: просто ему пришлось разрываться между мной и своим отцом. Сам он все так же любил меня, и теперь, когда узнал о том, на кого может перейти заклятие рода, даже желал смерти отца.
Сегодня он поймал меня у входа в мои комнаты. Наш разговор длился всего несколько минут – он жаловался на отца и Темного Лорда и передал мне вот этот кошелек.
– До завтра, Северус, – он торопливо вышел в коридор, а я взглянул на лежащий на столе кошелек. Я видел такие у магглов, они держат в них бумажные деньги. Для галлеонов он неудобен. Почему тогда такой?
Я открыл его. Внутри лежала какая-то бумажка. «Банк Гринготтс, чек на сумму…» – здесь пропуск. – «Счет номер…» – и так далее. Чек? А, знаю такую систему. Появилась в магическом мире недавно.
Я дотронулся до бумажки палочкой, выставляя небольшую сумму, положил чек на стол, закрыл кошелек и снова открыл. Еще один неподписанный чек. А в соседнем отделении несколько мелких монет. Ну, теперь все понятно.
Вот только после моего предательства сложно ждать от Люциуса чего-то хорошего.
Я проверил кошелек на проклятья и прочую вредоносную магию. Ничего. Еще более подозрительно.
– Джеймс!
Мой сын выглянул из гостиной.
– Подойди. Взгляни, здесь есть какие-нибудь заклинания?
Он смотрит долго, словно не понимая, растерянно поднимает на меня взгляд.
– Тут очень много всего, но атакующих заклинаний вроде нет, проклятий тоже, если ты об этом.
«Много всего» – это наверняка магия кошелька, благодаря которой он связан с банком. Я понял, что Люциус открыл счет на меня, но зачем?
– А Гарри не приходил? – посмотрел на меня Джеймс. Я покачал головой.
– Нет.
***
Прошло несколько часов прежде, чем он поднялся и направился в Гриффиндорскую башню. Видимо Джеймс так и не дождется его этим вечером. Жаль, что так получилось, он-то ни в чем не виноват,… но Гарри просто физически не мог видеть сейчас Снейпа. Разочарование оказалось слишком горьким.
Он почти не слышал слов окружающих. Гермиона встревожено разглядывала его, но ему было все равно. Дин попытался поговорить с ним о квиддиче – тренировок не было с тех пор, как Гарри попал в медпункт – и это заставило Гарри чуть оживиться.
Квиддич всегда был его спасением. Словно, отрываясь от земли, он отрывался одновременно от всех проблем. Единственное, что волновало Гарри в последние дни, так это то, что постоянно кружилась голова. Однако он был уверен, что свалиться с метлы он из-за этого не сможет.
- …Мы, конечно, тренировались без тебя, но это все равно не то. Ты отличный ловец, а первая игра в этом году – с Хаффлпаффом, но все равно ты должен быть на тренировке…
- Хорошо, Дин, - Гарри, наконец, оторвался от тоскливого и бессмысленного созерцания огня в камине и окинул взглядом гостиную: народу в ней было куда больше, чем ему казалось. На самом деле он различал только Гермиону, Симуса и Дина. - Когда тренировка, завтра? Я приду. А сейчас я, пожалуй, пойду спать.
- Иди-иди, - тяжело вздохнула Гермиона, все это время не отрывавшая от него взгляда. - Завтра первой парой зелья, а если ты будешь на них в таком состоянии, Снейп тебя убьет.
Гарри мрачно посмотрел на подругу и торопливо скрылся в спальне. Ну зачем надо было напоминать ему, что завтра зелья? Да еще вместе со Слизерином… И какими глазами ему смотреть на Снейпа и Малфоя?
Проклятье…
Как ни странно, зелья наутро прошли как обычно. То есть – некоторое количество снятых с Гриффиндора баллов, мрачный донельзя Снейп, относительно спокойно комментирующий очередную неудачу Гарри, и улыбка Джеймса. Несмотря на то, что отношение Снейпа к Гарри в корне изменилось, на уроках он продолжал вести себя так же, как раньше, и Гарри вполне понимал это: было бы, по меньшей мере, странно, если «злобный зельевар» изменил свое отношение к Гарри Поттеру.
А после зелий вдруг накатил приступ тошноты. Слава Мерлину, что он пришелся на урок Ухода за магическими существами: без предупреждения не прийти на урок Хагрида можно было без последствий. Гарри недолго гадал, что послужило причиной, вероятно, какие-нибудь испарения из котла Невилла или Рона или несвежая овсянка, решил он. Главное, что приступ продлился около десяти минут и бесследно пропал. Гарри оставалось только надеяться, что на тренировке этого не повторится.
Но на тренировке все оказалось еще хуже, чем Гарри мог ожидать.
Он поднимался в воздух медленно и неуверенно, на метле было тяжело сидеть – не физически, а морально: как-то страшно было ощущать что-то постороннее между ягодиц. А потом закружилась голова.
Было странно, что он сумел усидеть на метле до конца тренировки. Снитч, кстати, он не поймал, это за него сделала Джинни. Она же и приказала ему спускаться, как только подлетела достаточно близко, чтобы разглядеть его лицо.
И почему-то Гарри совсем не удивило то что, когда он подлетал к земле, окружающий мир странно мотнулся вокруг него, и он выпустил метлу.
Падать было не больно. Он достаточно низко опустился, чтобы ничего себе не сломать. Но и без слов было ясно, что играть он больше не сможет.
И это оказалось еще больнее, чем сломать руку или ногу.
***
Со Снейпом он столкнулся в одном из коридоров подземелья. Мужчина был одет так, словно собирался куда-то идти: на нем была теплая черная дорожная мантия.
– Вы куда-то уходите, сэр? – недоуменно спросил Гарри. Снейп как-то странно на него посмотрел.
– Вы знаете, какое сегодня число, Поттер?
– Тридцать первое октября, – Гарри не понимал, что Снейп имеет в виду.
– И вы не знаете, что это за день? – Снейп, казалось, не верил своим ушам.
– Нет.
Снейп молчал еще несколько секунд, словно решаясь на что-то. Затем негромко произнес:
– Идите за мной, Поттер. Зайдем к директору.
Гарри подчинился и пошел за Снейпом скорее от удивления: слишком уж неожиданным оказалось его заявление. Гарри решительно не понимал, что происходит.
– А в чем дело, профессор? – поинтересовался он. Снейп даже не оглянулся.
– Увидите.
Дорогу к кабинету Дамблдора Гарри помнил очень хорошо. Хотя оказалось, что из подземелий туда идти гораздо дольше, чем из Гриффиндорской башни.
Перед кабинетом Дамблдора Снейп остановился.
– Подождите меня здесь, Поттер.
– Хорошо, – дверь за Снейпом закрылась, и Гарри прислонился к стене.
– Северус? – из-за двери послышался удивленный голос Дамблдора. Гарри не ожидал, что будет так хорошо слышно.
– Здравствуйте, Альбус. Я к вам по делу.
– Что-то с портключом?
– Нет, Альбус, с портключом все в порядке. Просто я хотел бы взять с собой Поттера.
Ответом было недолгое молчание. Очевидно, куда бы не собирался Снейп, Гарри был бы последним, кого, по мнению директора, он хотел бы взять с собой.
– Что же, Северус, я рад, что ты принял такое решение.… Я могу надеяться, что с ним все будет в порядке? – казалось, Дамблдор был ошеломлен. Снейп фыркнул.
– За шестнадцать лет я научился скрываться, Альбус. Мне нужно от вас только разрешение.
– Хорошо, Северус. А теперь иди – скоро активируется портключ. Позаботься о Гарри. Когда вернешься – зайди ко мне, у меня появилась информация для…
Голос как обрезало. Гарри только сейчас понял, что слышимость контролировалась. Вот только кем: Снейпом или Дамблдором?
Дверь снова приоткрылась.
– Идемте, Поттер, – бросил Снейп.
– Профессор, куда вы меня ведете? – прямо поинтересовался Гарри, не двигаясь с места. Снейп снова посмотрел на него со странной задумчивостью.
– Увидите, – отрезал он. Гарри вспыхнул, но все же пошел вслед за торопливо уходящим Снейпом.
– Я… – снова попытался заговорить он, но Снейп перебил его.
– Если вы не поторопитесь, Поттер, то портключ активируется в Хогвартсе и мы никуда не попадем. Так что умерьте ненадолго ваше неуемное любопытство.
– Но меня ждет Джеймс…
– Он уже привык к тому, что иногда вы без предупреждения не приходите, – холодно возразил Снейп, и Гарри почувствовал вину. В конце концов, он не приходил уже два дня – с тех пор, как он услышал разговор Снейпа и Малфоя.
– Если мы уходим из Хогвартса, мне, наверное, нужна теплая мантия, – Гарри, наконец, смирился. Раз Снейп так настаивает, значит это важно.
– Вы уже не успеете, Поттер, – они уже выходили из замка. Гарри поежился: конец октября выдался на удивление холодным.
– Портключ сработает только в Хогсмиде, здесь слишком много защитных чар, – не останавливаясь, бросил Снейп. – Идите быстрее, Поттер.
Гарри послушно прибавил шаг: к тому же было не так холодно, если идти быстро.
Когда они вышли за пределы защитных заклинаний Хогвартса, Снейп достал отливающий синевой портключ из кармана. Он оказался обычной колбой, видимо, зачаровывалось то, что оказалось у зельевара под рукой. Гарри, уже знакомый с портключами, торопливо схватился за него, ожидая пока он активируется.
– А куда мы переместимся, профессор?
– В Годрикову Впадину.
***
Привычный рывок, который я никогда не любил – и мы уже на месте. Поттер ошарашено озирается по сторонам и ежится от холода.
Вокруг никого. Я стаскиваю с себя теплую мантию и протягиваю ему.
– А вы?
– Я достаточно тепло одет, чтобы не замерзнуть. А обратный портключ будет только через полтора часа. Одевайтесь.
Я каждый год бываю здесь, а он даже не знает, что это за день. Ну не смешно ли?
– Зачем мы здесь?
Я промолчал. Мне всегда было тяжело здесь.
Поттер снова оглянулся.
– Здесь, кажется, кладбище.
– Вы на удивление наблюдательны, Поттер, – желания язвить нет, но это уже неотъемлемая привычка.
Портключ всегда переносил меня на это место, между небольшой церковью и кладбищем, у маленькой калитки. И как сейчас я всегда недолго стоял, разглядывая витражные окна церкви.
Поттер замолчал, словно понимая меня.
Я всегда приходил сюда один. Даже Джеймс был здесь всего раз – и не в этот день. А сегодня я зачем-то взял с собой Поттера.
– Идемте, – я открыл калитку, но Поттер не пошевелился. Я насмешливо взглянул на него. – Вы что, снова меня в чем-то подозреваете?
– Нет, – неуверенно пробормотал он и покорно пошел за мной, испуганно оглядываясь на ряды могил.
Я отлично помнил, при каких обстоятельствах он в последний раз был в подобной обстановке – могилы и полумрак – и ободряюще дотронулся до его плеча. Он вздрогнул, но не отстранился, наоборот, прижался сильнее.
Я отлично помнил дорогу. Поттер разглядывал могилы, попадающиеся нам на пути. Я чувствовал его страх.
– Мы пришли, – от звука моего голоса в тишине Поттер вздрогнул. Я отпустил его плечо.
***
Гарри пришел в себя только тогда, когда Снейп отпустил его плечо.
Он действительно боялся. Сумрак, тишина и кладбище создавали мрачную атмосферу, которую к тому же дополняли страшные воспоминания.
Снейп молчал, и Гарри перевел взгляд на могилу из белого мрамора, перед которой они стояли. Он еще не разглядел имена, а внутри уже что-то сжалось.
Джеймс Поттер. 27 марта 1960 года – 31 октября 1981 года
Лили Поттер. З0 января 1960 года – 31 октября 1981 года
Последний же враг истребится – смерть.
Сердце подпрыгнуло и забилось быстрее. Гарри дотронулся ладонью до холодного мрамора и опустился на колени: слишком неожиданно все это случилось.
– Вы в порядке? – тихий, нарочито холодный голос Снейпа.
– Да.
Гарри только сейчас понял, что не знал ни дат рождения родителей, ни даты их смерти. «Двадцать седьмое марта», – повторил он про себя, – «тридцатое января. Тридцать первое октября».
Почему-то он никогда не думал о том, чтобы навестить могилу родителей. А Снейп, похоже, был здесь не в первый раз.
Гарри обернулся. Лица Снейпа не было видно в темноте. Он стоял в одном свитере, скрестив руки на груди, смотрел не то на Гарри, не то на мраморное надгробие и казался сейчас ужасно родным и близким.
Гарри моргнул. Глаза защипало, и он отвернулся от Снейпа, хоть и было темно.
Тишину вечера нарушал только шелест ветра и беспокойное чириканье какой-то птицы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Снейп снова заговорил.
– Встаньте с земли, Поттер. Застудите себе… важные органы.
– Вы уже были здесь? – Гарри смог встать только с помощью Снейпа.
– Я бываю здесь каждый год.
– А зачем вы привели сюда меня? – Гарри почему-то очень важно было знать причину. Он чувствовал тепло руки Снейпа у себя на плече.
– Я думал, это важно для вас, – Снейп явно напрягся. Гарри едва заметно улыбнулся.
– Да. Спасибо.
***
– После того, как Снейпу пришлось раскрыть себя, Тот-Кого-Нельзя-Называть провел тотальную зачистку в своих рядах, опасаясь еще одного предателя. За последние дни найдены трупы многих Пожирателей, среди них большинство недавно присоединились к нему. Однако только двое из них давно известны Ордену: Нотт и Гойл.
Я бросаю взгляд на Дамблдора, тот серьезно кивает в ответ. Необходимо защитить Теодора Нотта и Грегори Гойла. Я отлично знаю, что их родители не предавали Темного Лорда, но он, видимо, решил подстраховаться.
Очередное собрание Ордена Феникса проходило в кабинете Дамблдора. Оно отличалось от привычных собраний в основном тем, что присутствовали на нем немногие: Дамблдор, МакГонагал, Флитвик, Грюм, Тонкс, Люпин и Гестия Джонс.
Впрочем, о чистке в рядах Пожирателей мне давно известно. Грюм, а именно он сейчас говорит, грозно вращая глазом, должен сказать что-то новое.
– Нападений стало меньше, чем прошлым летом, но теперь Тот-Кого-Нельзя-Называть нападает на жилища членов Ордена Феникса и обычных мракоборцев.
Я поднял голову. А вот этого я не знал.
– За последнюю неделю произошло три нападения. Тяжело ранена Андромеда Тонкс, полностью разрушен дом Ремуса Люпина. Во время нападения на дом Гестии Джонс никто не пострадал: большинство защитных заклинаний выдержало атаку.
Я бросил взгляд на Нимфадору. Выглядела она сейчас плохо: бесцветно-серые волосы безжизненно свисали сосульками, глаза были красные, заплаканные.
– Хуже всего то, что мы теперь понятия не имеем о планах Темного Лорда, – с отвращением выплюнул я. Дамблдор бросил на меня понимающий взгляд.
После этого я почти что отключился. Я вспоминал вчерашний вечер.
Поттер молчал все эти полтора часа, которые мы там провели. Его глаза блестели в темноте, но он не плакал. Только на губах застыла странная полуулыбка.
– Снейп, можно с тобой поговорить? – от назойливых воспоминаний меня отвлек Люпин. Только сейчас я понял, что собрание закончилось.
***
Гарри чувствовал легкую вину. За все время, что Ремус Люпин находился в Хогвартсе, Гарри так и не удосужился зайти к нему
Гарри видел Люпина несколько раз, проходя мимо него по коридорам. Один раз Люпин улыбнулся ему, один раз обеспокоенно наморщил лоб. В третий раз, сегодня, Люпин вообще не заметил его, разговаривая о чем-то со Снейпом.
Гарри никак не мог забыть вчерашний вечер. И не только потому, что он впервые побывал там, где жили и умерли его родители. Просто его одежда до сих пор хранила запах мантии Снейпа, а его сдержанные прикосновения оказались на редкость приятными.
Гарри понял это не сразу. Они со Снейпом провели там полтора часа, и лишь к концу этого времени Гарри настолько пришел в себя от потрясения, чтобы обратить внимание на зельевара.
За это время, которое Гарри провел на могиле родителей, он смирился, наконец, с тем, что Снейп его привлекает. Он испытал чувство, словно поговорил с близким и понимающим его человеком.
Однако легче не стало. Теперь Гарри больше всего боялся, что его не поймут друзья. Конечно, он не собирался никому говорить о своих чувствах, но оставался риск, что кто-то догадается – из его постоянных взглядов на Снейпа, времени, которое Гарри проводил с зельеваром. А прекратить все это он уже не мог.
В общем, Гарри понимал, что безнадежно влип.
Погруженный в свои мысли, Гарри чуть не прошел мимо комнат Люпина. Дамблдор поселил его недалеко от учительской, где не было классов, а, значит, и учеников. О том, что Люпин в замке, до сих пор знали немногие, он старался не афишировать это: в Хогвартсе только ночевал, а днем обычно патрулировал Хогсмид.
Было похоже, что сейчас Люпин не один: сквозь дверь доносились приглушенные голоса. Гарри различил голос Снейпа.
Он постучал. Люпин открыл сразу. Гарри увидел недовольного чем-то Снейпа, прислонившегося к стене и скрестившего руки на груди.
– А, Поттер, – он поморщился. – Не ожидал, что вы сюда придете.
Гарри пожал плечами. Люпин улыбнулся ему. Гарри обратил внимание на то, что он выглядел не лучшим образом. Впрочем, не намного хуже, чем сам Гарри.
Снейп как-то особенно пристально окинул Гарри своим цепким взглядом. Гарри поежился. Зельевар отвернулся, кивнул Люпину и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
– Какой-то он странный сегодня… – растерянно протянул Гарри.
– У него сейчас довольно тяжелые дни. Он почему-то считает, что провалил свою шпионскую миссию, несмотря на то, что ему удалось продержаться все эти годы. Проходи, – Люпин провел Гарри в гостиную. – Как ты себя чувствуешь?
– Прости, что? – неожиданный вопрос сразу отвлек Гарри от мыслей о Снейпе.
– Ты очень плохо выглядишь. Это из-за… Сириуса?
Гарри покачал головой. Когда он шел к Люпину, втайне боялся, что тот будет расспрашивать его о Волдеморте или о том, почему Гарри так долго не было – но сейчас появилась тема, на которую Гарри не просто мог говорить – на которую он хотел поговорить, потому что с тех пор, как Гарри разговаривал со своим отцом, он до сих пор не говорил ни с кем о Сириусе – ни с Роном и Гермионой, ни со Снейпом и Джеймсом. Когда он шёл к Люпину, то боялся расспросов о Волдеморте или своём отсутствии, однако сейчас появилась тема, не которую Гарри охотно бы побеседовал со старым другом отца – смерть Сириуса. После памятного разговора с отцом он избегал её касаться в присутствии Рона, Гермионы, Снейпа и даже своего брата.
- Нет, – Гарри прикусил губу. У него появилась надежда вернуть Сириуса, и он боялся разрушить ее. – Послушай, а что ты знаешь о той… Арке?
Люпин серьезно посмотрел на него.
– Это древний артефакт. Он использовался для смертной казни тогда, когда преступников еще не подвергали Поцелую Дементора.
- Она точно убивает людей?
Оборотень пожал плечами.
– Я не слишком много о ней знаю,… хотя слышал что-то о том, что большая часть информации о ней утеряна. А ты думаешь… – он с надеждой посмотрел на Гарри.
– Мой отец… знаешь, когда я чуть не умер тогда…
Люпин медленно кивнул.
– Я знаю, что это такое. За тобой ведь приходил Джеймс?
Гарри кивнул. Теперь, когда он узнал о своем отце правду, ему было неприятно вспоминать о нем.
– Он говорил, что Сириус не мертв.
В комнате воцарилось молчание. Лицо Люпина исказилось, словно надежда была для него мучительна.
– Джеймс сделал бы все, чтобы спасти Сириуса,… будь он жив.
– Ты говоришь так, словно он был святым, – Гарри сам не понял, что сказал это вслух. Он все чаще в последнее время понимал, что все, кто вспоминали об его отце, просто идеализировали его – все, кроме Снейпа. И чем отчетливее он понимал это, тем больше злился.
Комнату вновь наполнила тишина, но теперь она была неприятная.
– О чем ты? – наконец, нарушил молчание Люпин.
– Все говорят, что мой отец был замечательным человеком.
– Это так и…
– Ты многого не знаешь, – вырвалось у Гарри прежде, чем он успел себя остановить. Однако Люпин отреагировал на это не так, как можно было ожидать.
Взяв палочку, он обвел ей широкий полукруг, тихо пробормотав заклинание. Гарри не расслышал его, но почему-то был уверен, что это то же самое заклинание против подслушивания, которое использовал Снейп в Больничном крыле.
– Снейп рассказал тебе все? Или ты узнал… от кого-то другого?
Гарри недоуменно уставился на Люпина, недоумевая, что говорить. Он не был уверен, что Люпин имел в виду Джеймса. Вполне может быть, что у его отца были ещё какие-то скелеты в шкафу, другие серьезные тайны, о которых Гарри не и не подозревал. А может, Люпин имел в виду, что Снейп с Джеймсом Поттером были любовниками. Действительно, откуда ему знать о брате Гарри?
– Ты о чем? – на всякий случай осторожно поинтересовался Гарри. Люпин усмехнулся.
– О последствиях отношений твоего отца и Снейпа, – он осторожно подбирал слова. Если бы Гарри не понимал, о чем идет речь, он бы не догадался.
– Ты знаешь? – вырвалось у него. Гарри был уверен, что друзья его отца были последними людьми, которых Снейп мог бы посвятить в свою тайну. Даже несмотря на то, что Люпин всегда относился к Снейпу лучше всех остальных, вряд ли зельевар доверял ему, да еще во времена своей молодости. В конце концов, отношения между Снейпом и Люпином стали нормальными не так уж давно.
– Знал, – на лице Люпина нарисовалось облегчение. – И очень давно.
– А почему ты не сказал мне? – Гарри понял причину прежде, чем договорил свой вопрос. Он представил себе, что было бы, если бы он узнал обо всем тогда, когда еще искренне ненавидел Снейпа.
– Снейп взял с меня Нерушимую Клятву, когда я раскрыл его тайну.
– То есть, это не он тебе сказал?
Люпин рассмеялся.
- Конечно, нет. Он меня терпеть не мог – как и Сириуса, и… – Люпин осекся. – О том, что они встречаются, мне сказал Джеймс. Он боялся, что кто-нибудь догадается, особенно Сириус. Ты же знаешь, он ненавидел Снейпа. Я помогал им скрываться, хотя не одобрял поведение твоего отца.
Люпин говорил негромко, задумчиво глядя куда-то на стену, мимо Гарри.
– Он просто пользовался Снейпом. Он уверял меня, что Снейп знает, что у них не будет ничего серьезного. Я тогда поверил ему.
Гарри наклонился вперед и, прикусив губу, слушал с каким-то мазохистским удовольствием.
– А потом они расстались. Твой отец был тогда… очень зол. Я не спрашивал, что случилось, потому что был уверен, что он не ответит мне. О том, что Снейп… в положении, я узнал случайно. Просто догадался. Я видел его физическое состояние – ему постоянно было плохо – а потом увидел у него в руках книгу о мужской беременности.
Я сам предложил ему свою помощь. Он чуть не убил меня, – Люпин усмехнулся. – Ты же знаешь, как складывались наши отношения… раньше. Я не удивился бы, если он подумал в тот момент, что я хочу растрепать о его состоянии. Он, конечно, не мог тогда понять, что мне было просто… стыдно за лучшего друга.
– А потом понял? – тихо поинтересовался Гарри, и Люпин кивнул.
– Да.
Он улыбнулся, словно вспоминал что-то.
– А как ты заставил его довериться тебе? Почему он не применил Обливиате? – негромко поинтересовался Гарри, видя, что Люпин отвлекся.
– Я сказал ему, что хочу отдать ему долг. Что я обязан ему за то, что он не раскрыл мою тайну. Что чувствую себя виноватым за то, что когда-то чуть не убил его. И он мне поверил. Но взял Нерушимый Обет, что никто никогда не узнает о его сыне от меня.
Люпин улыбался, и Гарри вдруг понял, что ни разу не видел его таким. В груди почему-то всколыхнулась ревность.
– У тебя такой вид, словно ты сам был в него влюблен, – Гарри изо всех сил старался, чтобы его тон был небрежным. Похоже, не получилось: улыбка на лице Люпина погасла, и он озабоченно уставился на Гарри. Тот старательно делал вид, что его вовсе не волнует отношение Люпина к Снейпу и, похоже, Люпин все меньше и меньше верил в это.
– Нет, конечно, – наконец ответил оборотень, и Гарри понял, что он не врет, – просто… знаешь, я очень хорошо узнал Снейпа за все эти годы. Он оказался очень хорошим человеком. Хорошим – это мало сказано, на самом деле таких людей остается все меньше. Он может отдать жизнь за тех, кого любит, и для него это не является чем-то выдающимся. Он не способен на предательство. Если он предан кому-то, то это навсегда. Он очень сильный, несмотря на то, что уязвим. На самом деле, уязвимость – это его самая яркая черта…
Гарри незаметно усмехнулся. «Уязвимый» и «Снейп» – это слова-антонимы. Кто-кто, а Снейп на самом деле похож на черепаху или, скорее, рыцаря в латах. Везде твердая поверхность и только нос наружу… Гарри улыбнулся, представив себе эту картину: рыцарские доспехи с торчащим снейповским носом.
Он ушел от Люпина поздно и сразу пошел в подземелья. Сейчас, после того, как он поговорил с Люпином, ему стало значительно легче. Почему-то казалось, что если Люпин узнает о чувствах Гарри к Снейпу, то поймет его. Кто знает, может, так и будет?
Но в ближайшее время проверять это предположение Гарри не собирался.
***
Этим вечером, сидя у Снейпа и разглядывая его, Гарри вспоминал слова Люпина.
Уязвимый. Самая яркая черта Снейпа – уязвимость. Тогда он не поверил в это, но теперь…
Длинные тонкие пальцы зельевара нервно теребили страницу. Он был другим. Не таким, как днем. Вечерний Снейп был настоящим – и уязвимым. Образ слизеринской сволочи был лишь маской, панцирем, как у улитки. Латами, которыми Снейп прикрывался от людей.
– Вы что-то хотите мне сказать, Поттер?
– Что? – Гарри вздрогнул. Снейп резко опустил учебник и сердито посмотрел на него.
– Почему вы разглядываете меня так, будто на мне мандрагоры выросли? Хотите что-то мне сказать и не решаетесь? Или есть другая причина?
Гарри не удержался и хихикнул, представив себе Снейпа, обросшего мандрагорами. Зельевар окинул его яростным взглядом и явно собрался критически высказаться о Гарри в духе прошлых лет, когда сработали сигнальные чары. Снейп нахмурился и вышел из гостиной. Гарри высунулся из дверного проема – он уже так привык к этим комнатам, что ощущал себя здесь как дома. Даже лучше, если учесть, что он жил у Дурслей.
Поэтому он и не удержался от возмущенного восклицания при виде своего злейшего врага на почти собственной территории.
– Малфой?
– Поттер? – брезгливо протянул слизеринец, обращаясь, впрочем, скорее к Снейпу, чем к Гарри. – Северус, что этот здесь делает?
Снейп смерил Гарри таким взглядом, что тот невольно вспомнил все предыдущие пять лет и решил, что такую ярость вызвал у Снейпа впервые.
– Марш в комнату, Поттер. И пока Роберт не придет, и носа не смейте оттуда высовывать! – почти прошипел он. Гарри бросил на Малфоя почти такой же убивающий взгляд, как Снейп на него, и послушно скрылся в комнате, но не пошёл вглубь, а прислонился ухом к двери, не чувствуя при этом ни малейшего чувства вины.
– Я же говорил тебе, чтобы ты не приходил сюда по вечерам, – в голосе Снейпа слышалась досада.
– Ты был мне очень нужен, – голос Малфоя был еще тише, а после этих слов Гарри услышал непонятный шум, в котором безошибочно определил шорох одежды. Он с трудом удержался от проявлений ревности, таких как возмущенные вопли и выскакивание за дверь с целью убиения Малфоя на месте голыми руками, а только плотнее прижался ухом к двери, не желая пропустить ничего важного из разговора.
Впрочем, разговор явно не был целью Малфоя. После недолгого молчания и пары неясных звуков – не то вздохов, не то стонов, не то всхлипов, столь коротких, что Гарри не понял, кому они принадлежали – Снейп коротко потребовал:
– Пойдем.
Звуки стихли. Гарри осторожно выглянул в кабинет. Черные портьеры, закрывавшие дверь в спальню Снейпа, колыхались, и Гарри подошел ближе, прислушиваясь.
– Твою мать, Северус, осторожнее! – недовольный голос Малфоя.
– Это ты пришел ко мне, Драко. Если что-то не нравится – иди и разбирайся со своей проблемой сам, – Снейп явно был взволнован.
После реплики Снейпа последовало три неоднозначных стона, не то от боли, не то от наслаждения – опыта в распознавании стонов у Гарри не было – и всхлип.
– Северус, ты вообще думаешь, куда руками лезешь?
– Сам знаешь, что смазать надо, – голос Снейпа был сухим. – Ты ко мне за чем пришел? Терпи.
Гарри отпрянул от двери. Ну, нет, дальше он слушать это не собирается. Где-то в груди, на сердце, тяжелым камнем залегла обида.
Он еще помнил теплые прикосновения Снейпа на своем плече, еще не выветрился запах его мантии,… а теперь вот Снейп с Малфоем в своей спальне.
– Гарри, ты меня долго ждал? Извини, – жизнерадостный, как всегда, Джеймс высунулся из своей комнаты, с волос стекала вода. – А где Северус?
– Занят, – слово словно оцарапало язык.
– Ясно, – Джеймс, не задерживаясь, прошел в гостиную: кабинет он не любил. Гарри бросил напоследок тоскливый взгляд на дверь спальни. Оттуда донесся особо громкий стон. Гарри до крови закусил губу, отвернулся и последовал за Джеймсом.
***
Этим вечером Джеймс в очередной раз залез в ванную. Для меня оставалось загадкой, как ему не надоедает сидеть там каждый раз почти по три часа.
Впрочем, в этот раз это было еще более некстати с его стороны: Поттер все-таки пришел и, ожидая его, сидел со мной наедине.
Я читал книгу – точнее, делал вид, что читаю книгу. На самом деле, мои мысли были далеки от букв, которые были у меня перед глазами.
Поттер незаметно стал неотъемлемой частью моих подземелий. Какой-то связующей нитью между холодом, мраком и сыростью подземелий и светом внешнего мира.
Он стал частью моей жизни. Я впустил его к себе – и миллион раз пожалел об этом. Но не настолько, чтобы отстранить его.
Я давно заметил, что в последнее время он выглядел плохо. Впрочем, особое внимание я уделил этому только сейчас, несмотря на то, что он был в таком состоянии больше месяца. А если быть точным – почти с начала года.
Почти с начала года? Мерлина мать и всех дементоров…
Я вспомнил себя на шестом курсе, после встреч с Джеймсом. Вспомнил свое нездоровое состояние – впрочем, мне было далеко до Поттера. Но если вдруг мои догадки, вернее, опасения истинны…
Поубиваю к Волдемортовой матери всех потенциальных виновников, невольно мелькнуло в мыслях. Хотя какое мне дело? Зачем мне заботиться о Поттере?
Ах, да, если бы не он, в такой же ситуации оказался бы Джеймс, нашел я убедительный аргумент. Впрочем, нет. В такой бы не оказался. Все дело в крови.
На самом деле, мужская беременность – это единственное, где имеет значение чистота крови. Не в том, правда, виде, как думают многие. Случайно, то есть, без всяких зелий, может забеременеть только полукровный маг. Сочетание магической и маггловской крови в пропорциях 1:1… впрочем, даже я не сразу это понял. Но это действительно так – я был полукровкой и смог случайно забеременеть. И Поттер тоже полукровка… Я нервно теребил пальцами страницу книги, о которой давно забыл. И что мне с ним делать, если это действительно так? Впрочем, может, я зря паникую?
Я посмотрел на него. Поттер не сводил с меня взгляда, причем, похоже, довольно давно.
- Вы что-то хотите мне сказать, Поттер?
– Что? – он словно не расслышал. Меня пронзило глухое раздражение. Почему я должен мучиться вопросами о его судьбе, а он тут сидит, как ни в чем не бывало? Или все-таки он о чем-то догадывается?
- Почему вы разглядываете меня так, будто на мне мандрагоры выросли? Хотите что-то мне сказать и не решаетесь? Или есть другая причина? – возможно, я был слишком резок, но у Поттера моя реплика вызвала лишь смешок. Наверное, я бы высказал ему в ярости все, о чем догадывался, но в этот момент сработали сигнальные чары. Кто-то пришел ко мне.
Я бросил на Поттера уничижающий взгляд и вышел в кабинет.
На пороге стоял Драко. Я в первый раз видел его таким потерянным и даже, казалось, несчастным. Однако он в один момент подобрался и с ненавистью прошипел:
– Поттер? Северус, что этот здесь делает?
Я мысленно проклинал всех родственников Поттера до седьмого колена по мужской линии, пока поворачивался и приказывал ему уйти в комнату. Нет, ну надо же быть таким тупицей?
– Я же говорил тебе, чтобы ты не приходил по вечерам, – процедил я, стараясь казаться спокойным. Догадка о состоянии Поттера выводила меня из себя.
– Ты был мне очень нужен, – на лице Драко снова появилось тоскливое выражение. Я вопросительно взглянул на него. Он молча повернулся и задрал футболку.
Я не удержался от сочувствующего вздоха. Всю спину Драко покрывали красные рубцы от ударов плетью или чем-то подобным. Очевидно, он в очередной раз не угодил отцу.
Я помог ему снять мантию и водолазку, осторожно дотронулся до одного из рубцов, чтобы оценить размеры ущерба. Драко сдавленно охнул.
– Пойдем, – я открыл дверь в свою спальню. Драко неохотно последовал за мной.
Остатки зелья, которым я обрабатывал раны Поттера, все еще стояли у меня на столе. Я убрал пузырек и достал из шкафа другой, со свежим зельем.
Откупорив его, я вылил немного на один из рубцов на спине Драко, вызвав разъяренное шипение, и дотронулся до него, чтобы растерет


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:50 | Сообщение # 13
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Я решил сделать зелье, чтобы узнать, верны ли мои догадки. Когда-то я сам воспользовался этим зельем. В него нужно было только добавить каплю крови, и по цвету можно было узнать результат.
Для приготовления этого зелья требовался весь день, и я решил дождаться каникул. Два дня у меня ушло на проверку работ – я решил сразу закончить с ними и не оставлять на потом, а на третий день решил приступить к готовке зелья.
Однако мои намерения пошли прахом: выяснилось, что у меня закончилось несколько необходимых и весьма дорогих, кстати, ингредиентов. Я вспомнил о подарке Люциуса: может, настало время проверить, все ли с ним в порядке?
Кошелек все так же лежал в ящике моего письменного стола, в змею или скорпиона он не превратился, не взорвался и ядовитый дым не испускал. А вдруг и в самом деле, это просто забота о будущем сына?
Услышав мои шаги, из своей комнаты выглянул Джеймс: он спал просто на удивление чутко.
– Ты куда, Северус? – зевнул он.
– По делам. Сначала в Косой переулок, потом на площадь Гриммо. Иди спать.
– А-а… – протянул Джеймс, но не ушел, а еще немного помялся в дверях. – А когда вернешься?
– Когда получится, – пожал плечами я, накидывая теплую мантию. – Спи.
– Ты волнуешься из-за чего-то? – неожиданно поинтересовался Джеймс. Я бросил на него сердитый взгляд.
– С чего ты взял?
– Из-за Гарри? – продолжил допрос мой сын, пристально глядя мне в глаза. С ним никакого Веритасерума не нужно…
– У меня мало времени.
– Значит, да, – Джеймс расплылся в широкой улыбке, радуясь, что в очередной раз угадал. Я хмуро посмотрел на него.
– Мне пора. До вечера, – я хлопнул дверью, уходя.
Порой Джеймс доводит меня до бешенства, мрачно думал я, поднимаясь к выходу из Хогвартса. К тому же сейчас я морально чувствую себя ненамного лучше, чем тогда, когда узнал о том, что жду ребенка. Хотя Поттеру придется значительно лучше, чем мне тогда. Мне пришлось довериться первому попавшемуся человеку, который узнал о моем положении, с которым, к тому же, у меня была вражда. Впрочем, я не ошибся.
Почему-то за эти дни я принял мысль о возможном состоянии Поттера как истину. Это было странно, я всегда старался проверять свои предположения, но в этот раз…
Я рассеянно теребил кошелек Люциуса в кармане, размышляя о том, что буду делать после эксперимента. Я уже вышел за ограду Хогвартса, когда меня вдруг подхватило, словно крюком, за живот и куда-то перенесло.
«Мерлина мать за ногу» – успел мысленно выругаться я прежде, чем крепко приложиться копчиком обо что-то каменное. Я зашипел от боли и огляделся.
Я был в пустой комнате без окон, с двумя дверями и высоким потолком. Одна из каменных стен образовывала лежак, на второй были закреплены два факела. На полу можно было различить засохшую кровь. Я достал палочку… и неожиданно понял, где нахожусь.
Я был здесь не раз. Это было место, где Пожиратели предпочитали пытать магов. Здесь блокировалось всякое волшебство, но Пожирателям – я тогда еще был среди них – это не мешало.
Вспомнился Драко. Это он подкинул мне этот кошелек, оказавшийся портключом. Я не винил мальчика его: его жизнь зависела от Люциуса.
Делать было нечего. Настроившись на долгое ожидание, я снял с себя мантию, сложил ее и, положив на лежак, уселся сверху. Камень был холодным. К тому же, холод, пронизывающий сквозь рубашку все тело, должен был хоть немного уменьшить чувствительность всех органов.
Я не сомневался, что меня будут пытать. Конечно, это будет не Круциатус. Меня не станут тащить в другое место, зная, что я владею невербальной беспалочковой магией. У Пожирателей есть множество других способов, не требующих магии – кому, как не мне, знать это.
Стена холодила спину. Я смотрел куда-то сквозь кровавое пятно на полу и размышлял.
Даже сейчас мне в голову назойливо лезли мысли о Поттере. Я не единожды спасал его и не сомневался, что он тоже помчится ко мне на помощь. Вряд ли Темный Лорд не рассматривал эту возможность. У него просто бзик – ловить Поттера «на живца». Впрочем, Поттер сам виноват: сидел бы тихо и не рыпался, вот бы у Лорда и не было козырного туза масти «гриффиндорское благородство».
Только бы он не приходил, подумал я. Только бы не стал искать меня. Только бы у него не хватило сил что-нибудь сделать. Только бы с ним все было в порядке.
Зачем мне это?
Он должен позаботиться о Джеймсе, мелькнула мысль. Кроме него этого не сделает никто…
Кому я вру? На самом деле Джеймса бы не бросили. Есть Люпин, есть Дамблдор, но я продолжал малодушно уверять себя, что беспокоюсь о Поттере только из-за дальнейшей судьбы собственного сына.
Но он придет.
Я вдруг вспомнил его лицо, то, как он смотрел на меня вчерашним вечером, и понял, что он придет за мной.
Я не знал, что он испытывает ко мне. И до сих пор не могу понять ни одного чувства из той смеси, что отражалась на его лице. Но я уверен: он придет за мной, будь все проклято…
Если я выживу: позволю себе любить его, неожиданно подумал я. Даже больше: позволю себе проявить свои чувства.
Погруженный в свои мысли, я не расслышал, как скрипнула дверь. Только тяжелая поступь отвлекла меня. Не поднимая головы, я понял, что это МакНейр
Он был не один. За ним шел Эйвери, а завершал процессию Люциус Малфой.
– Ах, Северус, какой сюрприз, – протянул Люциус. Рисуется. На камере явно установлены следящие чары, а иначе какого дементора они бы притащились сюда втроем? – Мы так давно тебя ждали. Я уже подумал было, что Драко посмел не отнести тебе мой маленький подарок.
Вот оно в чем дело, причина, по которой Драко повздорил с отцом. Неудивительно, что он ничего не сказал мне.
Я все так же молчал, презрительно глядя на Люциуса. Эйвери ухмылялся. Глаза МакНейра блестели.
– Лорд уже знает, что ты здесь, Северус, – тон Люциуса был таким, словно мы беседовали в его Имении за чашечкой кофе. – А до его прихода мы не дадим тебе скучать.
Только тут он позволил себе многозначительно ухмыльнуться. Эйвери распахнул вторую дверь и сделал рукой приглашающий жест. Я молча встал, понимая, что один и без магии не справлюсь с ними.
Я был уже в этой комнате. Пыточная. Всякий раз, когда я уходил отсюда, оставляя здесь замученных до смерти магов, я напивался – иначе я сошел бы с ума. Сейчас я буду на их месте. Может, это и называется у маглов искуплением грехов?
Я замешкался, и МакНейр с силой толкнул меня в высокое кресло с наручниками на подлокотников. Я спокойно наблюдал за тем, как наручники защелкиваются у меня на локтях. Я знал, для чего они находились в таком неудобном месте. Ломать пальцы своим жертвам было излюбленным занятиям МакНейра.
– Удобно сидишь, Северус? – почти ласковый голос Малфоя. Я не успел ответить.
Хруст кости показался мне оглушительным, от боли у меня потемнело в глазах.
– Это был мизинец, – притворно участливо сообщил мне Люциус, дождавшись, пока я приду в себя настолько, чтобы слышать его и понимать его слова. Он говорил что-то еще, но я тратил все силы на то, чтобы не кричать, не закрывать глаза и ровно дышать, то есть, никаким способом не показывать свою боль. На губах застыл металлический привкус крови.
Снова одуряющая боль. Безымянный палец противоестественно загнут влево.
Снова. Перед глазами круги. Главное – не кричать. Не кричать. Нельзя показывать боль. Нельзя…
Из указательного пальца торчит обломок кости и хлещет кровь.
– Я же просил тебя осторожнее. Лорд не любит крови, – недовольный голос Малфоя. Перед глазами туман, но я замечаю, как Люциус достает из кармана пузырек с каким-то зельем и капает мне на руку. Кровь останавливается.
Эстет. Все перед ним должно быть красиво. Даже переломанные пальцы лучшего друга.
А МакНейр продолжает…
Несколько долгих минут, которые показались мне вечностью, и пытка прекращается. Я усмехаюсь при виде разочарованного лица МакНейра. Чувствую, как из прокушенной губы по подбородку течет капелька крови.
– Жаль, что ты не кричал, Северус. У тебя красивый голос. Я заметил это еще тогда, когда мы виделись в последний раз. Ты ведь помнишь?
Взгляд холодных серых глаз словно пронзает меня насквозь. Он знает, по каким точкам нужно бить.
– Ты ведь влюблен в Поттера, Северус? Может, даже трахаешь его? И как тебе? Мне, например, очень понравился. Такой узкий.… Кажется, он был девственником.
Я не хотел слышать его, но каждое слово било по мне как Убивающее проклятье. Больше всего мне сейчас хотелось вскочить и перегрызть ему горло, раз уж я не могу задушить его голыми руками и, пожалуй, единственное, что помогало мне держать себя в руках, это наручники.
Люциус с удовольствием рассматривал мое исказившееся от ненависти лицо.
– До прихода Лорда еще достаточно времени, – наконец почти безразлично сказал он. – Я хочу послушать, как ты кричишь от боли.
Эйвери раскрыл наручники. МакНейр вытащил меня из кресла и подвел к стене с кандалами. Я невольно вспомнил, что обычно с помощью этих кандалов Пожиратели удерживали тех, кого они насиловали, но в то же время я был уверен, что до встречи с Темным Лордом меня не тронут в этом плане.
Лицом к стене. Перед глазами – серый камень. Щелканье кандалов. Беспомощность и страх.
Краем глаза вижу, как Эйвери снимает со стены хлыст. Конечно, сам Люциус не будет пачкаться. В основном он командовал – так было всегда.
Свист. Хлыст разрезает спину вместе с рубашкой. Края разорванной ткани смешиваются с краями кожи. Я не раз видел это со стороны.
Между ударами паузы. Я знаю, что они нужны Эйвери для того, чтобы как следует прицелиться. Он бьет таким образом чтобы каждый новый удар пересекал старый – так больнее.
Может, если бы я кричал, то было бы легче. Но я молчу. Только прикусываю губу так, что кровь стекает по подбородку все сильнее, делая меня похожим на вампира. Или на Фенрира Сивого.
– Гордый, да, Северус? – насмешливый голос Люциуса. – А может, попробуем чуть-чуть иначе?
Я пытаюсь повернуть голову и разглядеть, что он хочет сделать – так хоть есть иллюзия контроля над ситуацией – но ничего не получается. Все происходит неожиданно. Я чувствую, как вдоль моей спины движется лезвие ножа, разрезая лохмотья моей рубашки вместе с кожей.
– Ну вот, Северус. Теперь можно продолжать.
Очередной удар оказался совсем другим. В мою кожу словно впились шипы, раздирая ее. Видимо, Эйвери взял другой хлыст.
Удар, еще удар. Я старался отрешиться от боли, но, в конце концов, в глазах у меня помутилось, и я упал в банальный обморок.
***
В гостиной Гриффиндора было тихо. Неудивительно: уже три дня как начались Рождественские каникулы, и многие разъехались по домам.
Впрочем, остались Рон и Джинни, Симус, Невилл и почти вся квиддичная команда– кроме Дина.
С Роном Гарри помирился спокойно и незаметно, хотя друг до сих пор немного дулся на него. Сейчас Гарри и Симус не без помощи Рона сидели в разных концах гостиной. Отвращающее зелье Гарри у Снейпа так и не забрал, решив, что прибегнет к этому средству только в случае крайней нужды. Если Симус снова предпримет активные попытки пристать к Гарри.
Джеймс сидел на полу у камина и играл с Роном уже четвертую партию в шахматы. Игра велась с переменным успехом: Рон, похоже, наконец-то нашел достойного соперника.
Гарри одновременно ухитрялся радоваться и тосковать, не считая того, что его физическое состояние вот уже несколько месяцев оставляло желать лучшего. Впрочем, к этому он привык.
А сегодня с утра и на протяжении всего дня его мучил приснившийся ему сон.
Гарри в очередной раз зажмурил глаза, с удовольствием вспоминая обнаженного Снейпа в весьма фривольной позе…
И торопливо потряс головой, пытаясь выкинуть из нее этот образ.
«И так целый день…»
Радостный вопль Рона ознаменовал его очередную победу. Гарри поднял голову и наткнулся взглядом на хмурого Джеймса. Странно: обычно при проигрыше тот жизнерадостно утверждал, что в следующий раз сделает Рона одной левой и с закрытыми глазами
В ответ на вопросительный взгляд Гарри мальчик дернул плечом и встал с пола.
– Я, наверное, пойду. Плохо себя чувствую, – робко улыбнулся он. Гарри тоже встал.
Джеймс начал общаться с его друзьями недавно. У него получалось плохо: он робел и не знал, о чем разговаривать. Мальчик явно боялся людей после того, как провел почти всю жизнь в одиночестве. Впрочем, Гарри тоже не слишком много общался с людьми до десяти лет, так что Джеймса он понимал.
– Что-то случилось? – негромко поинтересовался Гарри, когда они вышли из гостиной. Джеймс нервно прикусил губу.
– Мне показалось, что с Северусом что-то не так. Как будто он в опасности, – Джеймс почти бежал вниз по лестнице. Гарри поспешил за ним.
Этим утром Снейп ушел за какими-то травами для своих зелий. Он собирался зайти в Косой переулок, а затем на площадь Гриммо, 12, по делам Ордена Феникса. Если учесть, что Снейп ушел еще до того, как Джеймс проснулся, то есть не позже семи утра, то он давно должен был вернуться.
Однако комнаты оказались пусты. Гарри невольно встревожился – было уже пять часов.
– Ты главное не волнуйся, мало ли, что могло его задержать… – попытался успокоить он Джеймса и вдруг задохнулся от пронзительной боли в шраме.
«Мой Господин… Мы поймали предателя», – Люциус Малфой почтительно склоняет голову, стоя на коленях.
«Я доволен твоим сыном, Люциус», – шипящий голос принадлежал, казалось, самому Гарри, – «он достоин быть моим слугой… А к Северусу я зайду чуть позже, как только закончу несколько дел…»
– Гарри! – кто-то тряс его за плечи. Гарри стоило больших трудов выйти из сознания Волдеморта. – Гарри, что с тобой?
– Я в порядке, – хрипло выдавил Гарри, не желая рассказывать Джеймсу то, что увидел. – В порядке… только мне сейчас нужен Малфой…
Джеймс недоуменно посмотрел на него.
– Малфой? Это, кажется, тот блондин со Слизерина? – выражение глаз мальчика было таким наивным, что, не будь Гарри так перепуган тем, что увидел, он бы сразу заподозрил неладное.
– Да, – кратко ответил Гарри, направляясь к двери. Джеймс последовал за ним.
– А зачем он тебе? Он знает что-то про Северуса?
Гарри резко остановился и обернулся.
– Послушай, Джеймс, ты не мог бы пока побыть здесь? – Джеймс нахмурился, и Гарри торопливо объяснил, – я думаю, мы с Малфоем вряд ли сразу придем к «взаимопониманию», поэтому тебя может задеть заклинанием.
Пока Джеймс чуть обиженно смотрел на него, Гарри встревожено кусал губу. Черт возьми, он должен узнать у Малфоя, что случилось со Снейпом…
– Ты придешь потом сюда, если что-нибудь узнаешь? – наконец, спросил Джеймс. Гарри кивнул.
– Обязательно.
– Ладно, – неохотно протянул мальчик. Гарри облегченно вздохнул и бросился по коридору к лестнице наверх. Малфоя сейчас быстрее всего можно было найти с помощью Карты Мародёров. Только бы он не был в гостиной Слизерина. Карта, конечно, подсказала ему когда-то заклинание, открывающее ход за статуей горбатой ведьмы, но знает ли она пароли от гостиных?
Пароль перед портретом Полной Дамы Гарри пробормотал с трудом: он бежал всю дорогу и теперь не мог отдышаться.
Проскочив мимо Рона и чуть не уронив по пути какого-то первокурсника, Гарри бросился в спальню и раскрыл сундук: Карта лежала там на самом дне.
– Гарри, что-то случилось? – услышал Гарри взволнованный голос Рона. Он недолго думал над тем, что отвечать. Вряд ли Рон поймет, если узнает, что Гарри так беспокоится о Снейпе.
– Э-э… нет. Почти, – Гарри, наконец, нашарил Карту, развернул ее, произнес нужные слова и судорожно начал выискивать Малфоя. Он чувствовал, что Рон смотрит на Карту через его плечо, но, в конце концов, в том, что он ищет Малфоя, еще не было ничего страшного.
В Слизеринской гостиной его не оказалось, так же, как и в подземельях. В библиотеке тоже. Он же не уехал на каникулы? Нет, Гарри точно помнил, что Малфой остался…
– Кого ты ищешь? – чуть раздраженно поинтересовался Рон.
– Малфоя.
Джеймс в комнатах Снейпа, нервно ходит из угла в угол. Все нормально. Но где же этот Малфой?
– Зачем тебе нужен этот слизняк? – Рон недовольно морщится, но присоединяется к поискам. – Вот он, на Астрономической Башне. Тебе помочь?
– Что? – Гарри недоверчиво посмотрел на Рона.
– Как я понимаю, этот урод тебе что-то сделал, иначе зачем бы ты его искал. Мне ты говорить ничего не хочешь, – тут Рон обиженно фыркнул, – но я все-таки предлагаю тебе свою помощь в том, чтобы разобраться с хорьком. Сам знаешь, я особой любви к нему не испытываю.
Гарри снова бросил взгляд на Карту. Малфой сидел наверху башни в полном одиночестве и не двигался. Надежд на мирную беседу не было никаких. А если он сейчас ничего не скажет Рону, подумалось вдруг, тот совсем отдалится от него, и кто знает, можно ли будет восстановить разрушенную дружбу.
Гарри поднял взгляд на друга. Рон терпеливо ждал его ответа. В конце концов, можно ведь говорить не все…
Шрам ныл. Гарри невольно потер его. Рон отреагировал сразу.
– У тебя что, еще и шрам болит? Дементор задери, да что происходит?
– Пойдем на Астрономическую Башню. Расскажу по дороге, – наконец решился Гарри.
Рассказывая, Гарри старался вести себя как можно спокойнее. Да, Снейп много раз спасал ему жизнь. Да, из-за него Волдеморт узнал, что Снейп был шпионом. Кстати, это удивило Рона. Тот, очевидно, до сих пор считал, что Снейп на темной стороне. Да, Малфой, судя по всему, круто подставил Снейпа. Да, Гарри теперь считает, что должен спасти его. Мотивацию последнего желания, похоже, Рон не понял, но смолчал. На подходе к Астрономической Башне он все-таки выглядел довольным, и Гарри был уверен, что это из-за того, что между ними восстановилось прежнее доверие.
Малфой все еще был на Астрономической Башне, причем в том же самом месте. Гарри даже невольно забеспокоился: не помер ли он там? Не то, что ему было жалко Малфоя, просто он сейчас был единственным источником информации. А потом пусть помирает, сколько его душе угодно.
– Шалость удалась, – негромко пробормотал Гарри, дотрагиваясь палочкой до Карты. Теперь Малфой не пройдет мимо них.
Гарри старался идти как можно тише, чтобы Малфой не услышал его. На середине лестницы оступился Рон – Гарри пришлось поддержать его, чтобы он не упал. Теперь Малфой наверняка услышит их…
Однако, поднявшись наверх, Гарри увидел неожиданную картину.
Драко Малфой сидел на коленях, спиной к нему, прижимаясь одним плечом к стене. Похоже было, что он сидит так долго: на его голове и плечах лежал снег. Его поза была такой потерянной, что если бы в ушах Гарри еще не звучал голос Волдеморта, он мог бы пожалеть его.
Однако сейчас Гарри думал только о Снейпе.
– Colloportus! – дверь на лестницу захлопнулась с глухим звуком. Малфой вскочил, развернулся и попробовал вытащить палочку, однако сделал это недостаточно быстро – видимо, окоченевшие на морозе пальцы не слушались его.
– Expelliarmus! – выкрикнул Рон, и Гарри перехватил палочку Малфоя, вылетевшую из его руки.
– Где же твое гриффиндорское благородство, Поттер, нападать вдвоем на одного? – язвительно бросил Малфой. Гарри поймал недоуменный взгляд Рона. Малфой и в самом деле выглядел… не так, как всегда. Гарри казалось, что точно такое же выражение лица он не раз видел в любой зеркальной поверхности этим летом. После смерти Сириуса.
Интересно, что чувствует человек, добровольно отдавший своего любимого на растерзание Волдеморту – мелькнула злая мысль. Не исключено, что Гарри задал бы этот вопрос Малфою, не будь рядом Рона.
– Что тебе надо, Поттер? – на лице Малфоя появилось обычное выражение презрения. Очевидно, он взял себя в руки.
– Что со Снейпом? – Гарри постарался последовать его примеру и держать свои эмоции при себе, однако у него это получалось заметно хуже. – Где он?
– Откуда мне знать? – голос Малфоя, однако, дрогнул.
– Я знаю, что это ты заманил его к Волдеморту… – прошипел Гарри. Рон с удивлением наблюдал за ним, но Гарри уже не мог сдерживаться.
– Откуда, интересно?
– У меня свои источники, Малфой.
Слизеринец ненадолго замолчал.
– Вот как. Значит, он уже у Лорда…
Гарри не выдержал. Он знал, что Малфой был не ангелом, но выдать любимого человека Волдеморту, а потом еще и глумиться над этим…
– Stupefy!
Малфоя откинуло к стене. Он поднял голову и с ненавистью посмотрел на Гарри.
– Я всего лишь подкинул ему портключ, Поттер. Тебе достаточно? А теперь отдай мою палочку и убирайся.
К удивлению Гарри, Рон положил палочку Малфоя на ближайший к двери подоконник и вытащил Гарри за дверь.
- Тебе не кажется, что ты немного переборщил? – осторожно поинтересовался он, спускаясь вниз. Гарри пожал плечами.
Портключ. Но как он мог сработать?
– Эй, Гарри, ты меня вообще, слышишь? – Рон помахал ладонью перед лицом Гарри, заставив того остановиться.
– А, да. Слушай, Рон, ты, наверное, иди в гостиную. А я обещал к Роберту зайти…
Рон задумчиво почесал нос и, отойдя шагов на пять, покосился на Гарри.
– Знаешь, ты не обижайся, но мне кажется, что твоему Роберту больше нравятся девочки…
– ЧТО??? – возмущенно завопил оскорбленный в своих лучших чувствах Гарри. Рон расхохотался.
– Реакция положительная, пациент скорее жив, чем мертв.… Ладно-ладно, успокойся! Надо же было привести тебя в чувство! Что ты так из-за этого Снейпа-то беспокоишься?
– Иди ты, Рон… – обиженно пробормотал Гарри. Рон еще раз усмехнулся и направился к Гриффиндорской башне.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Четверг, 25.02.2010, 20:50 | Сообщение # 14
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
***
– Enervate! – шипящий голос привел меня в чувство. Похоже, меня перенесли в другое место. Я открыл глаза: так и есть. Тот самый зал.… И я в той же позе, что и Поттер тогда. Единственное различие – вокруг нет толпы Пожирателей, и я более-менее одет. Хотя не думаю, что это надолго…
– Я знал, что ты придешь, Северус, – Темный Лорд сидит в своем кресле. – Ты ведь так и не выполнил мою просьбу тогда? Впрочем, сейчас ты здесь не за этим. Мне кое-что нужно от тебя…
Заклинание рассекает мою кожу на левом предплечье. Кровь вытекает в колбу, повисшую в воздухе.
– Ты изобрел замечательное зелье, Северус. Нашел мою ошибку, верно ведь? Жаль, что этого зелья нет у тебя с собой. Придется выделять его из твоей крови…
Я с трудом сдерживаю усмешку. Никакой из Темного Лорда зельевар: за полдня от зелья у меня в крови остались только продукты распада. Сомневаюсь, что это заинтересует его
– Тебя, наверное, интересует, останешься ли ты жив? Ты будешь жить, Северус, до тех пор, пока за тобой не придет Поттер, – голос Темного Лорда казался равнодушным. – Ты ведь спас его когда-то, и он теперь не позволит тебе умереть. А до этого я отдам тебя в руки моих слуг. Они давно хотели разобраться с тобой. Но перед этим… – глаза Темного Лорда блеснули красным. – Ты не пожелал носить мою Метку, Северус. Теперь я помечу тебя иначе.
А потом была боль. Большая, чем от Круциатуса, разрывающая все тело на куски. Жгучая боль от рождающейся на груди, у сердца, татуировки, еще более уродливой, чем Метка. И тогда я впервые закричал…
***
– …а Малфой мне сказал, что он дал профессору Снейпу портключ, – Гарри впервые за эти полчаса поднял взгляд на Дамблдора.
Он не хотел идти сюда. После смерти Сириуса он перестал безоговорочно доверять директору, но больше в Хогвартсе не было людей, которые могли бы помочь.
Странно, но Дамблдор, похоже, понял все из сбивчивого рассказа Гарри и Джеймса. Однако казалось, его это ничуть не обеспокоило. Синие глаза так же спокойно смотрели на Гарри из-за очков-половинок.
– Я думаю, ты напрасно беспокоишься, Гарри.
Джеймс попытался что-то сказать, но Дамблдор остановил его одним движением руки.
– Прости, что напоминаю тебе об этом, но ты же помнишь, что случилось в прошлом году. Тебе не кажется, что это тоже может быть уловкой Волдеморта?
Гарри опустил глаза. Почему он так уверен, что в этот раз это правда?
– Подожди хотя бы до вечера, Гарри. Не совершай опрометчивых поступков. Я поговорю с мистером Малфоем, может быть, узнаю что-то новое. Если с профессором Снейпом и в самом деле что-то случится, я приму меры.
До подземелий Гарри и Джеймс шли молча. Мальчик распахнул дверь пинком. Гарри никогда не видел его таким злым.
– Старый маразматик… – расслышал он бормотание Джеймса и в этот раз был полностью с ним согласен. – Ничего этот кретин не сделает… Гарри! – он неожиданно обернулся, – ты ведь поможешь мне вытащить Северуса?
– Э-э… – Гарри, вообще-то, и сам был настроен на это, но лезть в логово Волдеморта одному или вместе с мальчишкой, который и колдовать-то не может – это совсем другое. – Ты не обижайся, Джеймс, но ты мне вряд ли чем-нибудь сможешь помочь… Ты, главное, сиди здесь и не высовывайся…
– Ты не понял, Гарри, – голос Джеймса был холодным. Холоднее, пожалуй, чем у Снейпа. – Это я предлагаю тебе идти со мной.
Гарри на мгновение показалось, что Джеймс сошел с ума. В его глазах плескалось что-то странное, и Гарри понял, что в таком состоянии мальчик способен на любую глупость. Впрочем, можно попробовать сейчас выскочить в коридор и запереть Джеймса здесь, по крайней мере, пока он не вытащит Снейпа.
Гарри уже сделал первый шаг к двери, как вдруг произошло что-то совсем невероятное.
Дверь захлопнулась, а Гарри с огромной силой отшвырнуло к стене. Парень недоуменно завертел головой, потирая ушибленное плечо, не понимая, кто напал на него, и вдруг увидел перед собой побледневшего Джеймса.
– Не больно? Прости, я не рассчитал…
- Слава Мерлину, из глаз исчезло то страшное безумие,- подумал Гарри, и вдруг понял, что случилось.
Воздух все еще потрескивал от пробудившейся в Джеймсе мощной, много лет сдерживаемой магии.
– Ничего, все нормально, – улыбнулся Гарри, поднимаясь с пола.
– И учти, если попробуешь от меня удрать к Темному Лорду в одиночку – поймаю и запру в темной ванной, – Джеймс шутил, но его взгляд оставался серьезным. – Знаешь, нам надо выйти за пределы Хогвартса. Если портключ сработал, то это случилось где-то там. Может быть, можно еще найти след.
Гарри сомневался в этом, но лучшего варианта у него все равно не было.
– Хорошо, можно попробовать.… У меня есть Карта Мародеров, на ней обозначены все выходы из школы. Так я попадал в Хогсмид.
– Вряд ли Северус был с утра в Хогсмиде, – протянул Джеймс, – скорее уж, на той платформе, куда прибывает поезд. Он всегда аппарирует в Лондон оттуда.
Глядя на Джеймса, Гарри почувствовал себя дураком…
Как ни странно, все получилось. Джеймс нашел след от портключа, а Гарри, хорошенько покопавшись в памяти, создал Ауру Направления – пространство, в котором любой портключ переносил бы их по следу предыдущего. Подойти мог даже портключ Джеймса, но Гарри решил, что стоит вернуться и взять мантию-невидимку. А в Хогвартсе их уже поджидал рассерженный Люпин, которого послал Дамблдор.
– Я не могу поверить, Гарри, что после того, что случилось в прошлом году, ты снова суешься к Тому-Кого-Нельзя-Называть, – Люпин явно был разочарован, – Сириус умер, спасая тебе жизнь, а ты хочешь отплатить ему такой неблагодарностью?
Гарри промолчал, кусая губы. Джеймс свернулся клубочком на диване: в отличие от Гарри ему и в голову не приходило применить свою пробудившуюся магию против Люпина, а Гарри не собирался подсказывать ему. Во-первых, Ремус был ему дорог, а во-вторых, он все же боялся за Джеймса.
– Неужели ты не думал, что это может быть только ловушкой? А даже если с профессором Снейпом что-то случилось, ты все равно ничего не сможешь сделать. Поверь, главное – то, что ты рассказал все Дамблдору. Он сделает все, чтобы профессор Снейп был в порядке, – безжалостно продолжал Люпин, замолчав только тогда, когда Джеймс на диване шмыгнул носом.
– До конца каникул будешь жить здесь, с Робертом, – закончил Люпин. Гарри недовольно посмотрел на него.
– Будешь за нами присматривать?
Ремус спокойно кивнул.
***
Последующие дни были для Гарри как затянувшаяся пытка. Люпин успокаивал его, как мог, рассказывал обо всем, что предпринимал Дамблдор – во всяком случае, он говорил, что обо всем. Сам Гарри был уверен, что Люпин что-то скрывает.
Время тянулось и тянулось. Гарри всячески гнал от себя мысль, что может быть сейчас, вот в эту минуту, где-то пытают или убивают Снейпа. Однако он не мог забыть об этом.
Единственное, что отвлекало его, не давая погрузиться в отчаяние – Джеймс. Если сам Гарри как-то держался, то мальчик совсем потерял всякую надежду. По ночам ему снились кошмары, и он просыпался с криками. Днем он по большей части сидел на кровати, глядя в одну точку. Однако Гарри ни разу не видел, чтобы Джеймс плакал.
Хуже всего был первый день после исчезновения Снейпа. Потом Гарри, вспомнив пятый курс и Армию Дамблдора, придумал, как отвлечь Джеймса.
Они разучивали заклинания. Тайком от Люпина, который не знал, что в Джеймсе пробудилась магия. Атакующие, защитные заклинания. У Джеймса получалось творить их без палочки, и Гарри тренировал его целыми днями, так, чтобы вечером у мальчика не оставалось сил ни на что – только рухнуть на кровать и сразу заснуть. Сам Гарри вечерами лежал без сна, стараясь проникнуть в мозг Волдеморта и узнать хоть что-нибудь о Снейпе.
Стук в дверь раздался неожиданно. Гарри торопливо накрыл покрывалом несколько растерзанных подушек, на которых Джеймс отрабатывал Ступефай, и выглянул из комнаты.
На пороге перед Люпином стояла Джинни. Гарри напряг слух, чтобы различить ее слова.
– Мистер Люпин, вас срочно зовет к себе профессор Дамблдор. Он просил вам передать, что все готово, и еще, чтобы Гарри с Робертом не знали, что вы уходите.
Люпин быстро повернул голову в сторону комнаты Джеймса, Гарри торопливо отступил. Люпин, видимо, не заметил его.
– Да, мисс Уизли, спасибо. Можете идти.
Гарри снова выглянул. Люпин явно куда-то собирался: Гарри заметил, что он взял с полок Снейпа несколько зелий. Как только он бесшумно вышел в коридор, Гарри выскользнул из комнаты и подошел к шкафу с зельями.
Он не знал, что стояло на пустых местах, но одно из них приходилось на полку с противоядиями, другое – на соседнюю с ней полку с заживляющими зельями.
– Здесь был Порошок Перуанской Тьмы, а здесь – Зелье Направленного Огня, – негромко произнес Джеймс, подходя к Гарри.
Гарри не знал, что такое Зелье Направленного Огня, но он отлично понимал, для каких целей используется Порошок Перуанской Тьмы, а также заживляющие зелья и противоядия. Люпин отправился на очередную операцию Ордена Феникса. А о Снейпе никто и не думает…
Рука сама потянулась к полкам. Интересно, здесь остался еще Порошок Перуанской Тьмы? Он может пригодиться. Ага, вот какой-то мешочек с чем-то сыпучим, на нем приклеенная бумажка с надписью. Гарри вздрогнул, увидев знакомый косой почерк Снейпа. Заживляющее тоже может пригодиться, а вот все эти огнетворные и взрывающиеся зелья лучше не брать.
Джеймс понял его без слов. Когда еще может выпасть такой удачный момент? Сборы заняли всего несколько минут: мантия-невидимка в этот раз была у Гарри с собой.
До границы защитных заклинаний они дошли незамеченные, под мантией. Направляющее поле осталось нетронутым. Джеймс тяжело вздохнул, сжал в руке портключ и прошептал свое имя.
***
– Мерзость какая… – негромко пробормотал Джеймс, приподнимая одну ногу и держась за плечо Гарри.
Сам Гарри оглядывался. Каким-то неведомым образом их забросило в болото, и теперь они стояли по щиколотку в грязи и тине. Хорошо, что он успел снять мантию-невидимку, а то бы она испачкалась, и толку от нее не было бы никакого…
– Наверное, направляющее поле изменилось, – с умным видом заметил Джеймс. – Оно четыре дня держалось.
– А еще я мог неправильно наложить чары… – Гарри с трудом различил в тумане силуэт большого заброшенного особняка. – Может, нам туда?
Джеймс сощурился, зачем-то прижал руку к груди и кивнул.
При каждом шаге болото под ногами хлюпало. Джеймс снял ботинки, Гарри не решился: мало ли, что лежало под слоем ила, можно было пропороть ногу.
От болотных испарений накатывала тошнота, и Гарри был просто счастлив, когда почувствовал под ногами твердую почву.
– Пошли? – в голосе Джеймса слышалось сомнение.
Однако прошли они немного. Спустя минуты три Джеймс, который шел впереди, споткнулся и упал. Гарри подбежал к нему.
– Ты как?
– Я в порядке… – голос Джеймса, однако, был испуганным. Гарри наклонился, чтобы взглянуть, что с ним, и, отшатнувшись, не удержал равновесие и тоже упал.
Ладони и колени Джеймса быстро оплетало какое-то растение. Мальчик дергался, но безрезультатно.
Гарри с трудом выдернул из пут правую руку с палочкой, торопливо соображая, что делать, и только тут вспомнил.
Первый курс. Падение на что-то мягкое. Дьявольские Силки!
– Inсendio!
При ярком свете и жаре огня лианы отпустили Гарри и Джеймса. Мальчик был бледным и тяжело дышал.
– Это и есть защита Темного Лорда? – тихо поинтересовался он.
– Такую защиту мы обошли, когда были на первом курсе, – напряженно рассмеялся Гарри. – Идем скорее. Боюсь, что этот огонь мог послужить Пожирателям лучшим сигнальным маяком.
– А что такое «сигнальный маяк»? – наморщил нос Джеймс. Гарри махнул рукой и набросил на них мантию невидимку.
До самого особняка ловушек больше не встретилось. Гарри был настороже, готовый в любой момент отразить атакующее заклятие, но никого не было.
У ворот Джеймс потянул его в сторону.
– Ты куда? – раздраженно зашипел Гарри.
– Нам в тут сторону. Северус там.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво поинтересовался Гарри. Джеймс фыркнул.
– Знаю, значит.
Гарри вздохнул и последовал за Джеймсом. Тот шел так уверенно, словно был здесь уже. Наконец, отойдя в сторону от ворот, мальчик присел и начал разгребать траву. Гарри удивленно наблюдал за ним, но вскоре под слоем дерна блеснул металл.
– Alohomora! – пробормотал Гарри, наставив палочку на люк. Джеймс еле успел отдёрнуть руки, когда крышка люка откинулась.
Внизу была лестница.
– Я иду первым, – торопливо произнес Гарри, и, прежде чем Джеймс успел возразить, начал спускаться.
Было темно. Гарри обернулся. Сзади подсвечивала неполная луна, и в её сиянии силуэт Джеймса был четко виден.
– Послушай, может, ты наденешь мантию-невидимку? – почти попросил Гарри. Джеймс упрямо мотнул головой. – Понимаешь, ожидают увидеть меня одного, а если со мной что-то случится, на нашей стороне будет неожиданность…
– Ладно, давай, – Джеймс неохотно накинул мантию.
– Lumos! – и Гарри пошел дальше, подсвечивая себе и Джеймсу.
***
Темнота вокруг. К боли я уже привык. Только вот мучает кровавый кашель – похоже, когда меня избивали в последний раз, задели что-то. Дышать тоже трудно, мучает боль в сломанных ребрах.
Здесь нет окон, и иногда мне кажется, что я здесь вечность. Все, что помогает мне отсчитывать время – это то, сколько раз мне уже принесли еду и воду. По два раза в день. Я здесь четвертый день. И все чаще мне кажется, что Поттер уже не придет, и эта мысль вызывает у меня такое облегчение…
В тишине слышен звук чьих-то шагов.
Я знаю, что это значит.
Пожиратели приходят ко мне несколько раз в день. И всякий раз избивают и насилуют меня. Я привык. Это сначала было больно – после смерти Джеймса у меня никого не было.
Однако в этот раз что-то не так. Шаги тихие. Дверь открывается осторожно. При слабом свете чьей-то волшебной палочки я вижу невысокую фигуру…
– Профессор? – голос Поттера звучит настолько жалобно, будто он хотел бы, чтобы это был не я. Неудивительно. Я представляю, что он сейчас видит. Окровавленное, изуродованное тело, прикованное к стене, к тому же все в сперме – Пожиратели не заботятся о том, чтобы отмывать меня.
Но как ему удалось попасть сюда?
Впрочем, сейчас это не так важно. Раз он здесь.
Мне кажется, или в его глазах и в самом деле блестят слезы?
– Что вы застыли соляным столпом, Поттер? – с трудом произношу я. – Раз уж пришли, отцепите меня от стены.
Я потом выскажу ему все, что думаю о его глупости. Когда смогу говорить. Потому что сейчас я просто задохнулся от боли.
Мой голос, похоже, привел его в себя.
– Alohomora! – негромко произносит он, стараясь разомкнуть мои оковы. Безрезультатно. Я тяжело дышу, приходя в себя настолько, чтобы суметь снова заговорить.
– Finite Inkantatem! – снова ничего не получается. Он явно растерялся.
– Не подействует, Поттер. Здесь магия крови… – я снова закашлял.
– Профессор, вы… – Поттер вцепился в мои плечи. Я с трудом унял кашель.
– Все в порядке, я еще не умираю. Я и не такое… – легкие снова пронзило болью, и я замолчал.
Поттер оглядывался. Я с раздражением наблюдал за ним.
– Diffindo, – наконец прохрипел я. Он недоуменно посмотрел на меня. Интересно, что он вообще делал на уроках, если не знает этого заклинания?
– Diffindo, – послушно повторил он, направляя палочку на наручники. Заклинание скользнуло по металлу и надрезало мою кожу. Поттер вскрикнул.
– Можно было бы и поосторожнее… – прохрипел я, освобождая руки.
– Сэр, что у вас с пальцами? – его лицо заметно исказилось. Я не обратил внимания на его вопрос, щедро смазывая кровью из порезанного запястья оставшиеся оковы. Сил стоять на ногах не было.
Я не ответил. Поттер не настаивал.
- Вы одеться сами сможете?
Я с удивлением посмотрел на него. Неужели сюда принесли мою одежду? Странно. Может быть, на случай, если меня захочет видеть Темный Лорд.… Я хмыкнул и поморщился от боли.
– Вряд ли…
– Я… помогу вам?
Нет, Поттер, я скорее предпочту дойти до Хогвартса голым, чем принять вашу помощь. Если бы я мог говорить, я обязательно съязвил бы, но сейчас это значило для меня лишнюю боль.
Он помог мне натянуть мантию. Я благодарно прикрыл глаза: все равно он не увидит этого в темноте.
– Вы можете идти? У меня есть заживляющее зелье, но… – он окинул меня взглядом.
– С моими ранами обычного заживляющего потребуется котла два, – я постарался не усмехаться. – Много я не пройду.… Только не вздумайте меня тащить на руках! Достаточно простого Мобиликорпуса.
Он вздрогнул как от удара. Обиделся, что ли? У меня ребра переломаны и места живого нет, а он всерьёз собрался меня на руках таскать? Все-таки я был прав, когда говорил, что у него мозгов нет…
– Да, конечно, – Поттер осторожно открыл дверь и снова зажег палочку, глядя куда-то в пустоту. Я онемел. Неужели он кого-то с собой притащил? Никогда ему не прощу, если кто-то увидит меня в таком виде…
***
Сердце Гарри билось в два раза быстрее. В груди что-то сжималось. Ему было почти физически больно от того, как выглядел Снейп.
Он ненавидел всех, кто сделал это с ним. Только мысль о безопасности Снейпа и Джеймса не давала ему сейчас сорваться с места и броситься пытать и убивать всякого, кто попадется ему на пути.
– Северус, ты… – голова Джеймса появилась из пустоты. Он казался бледнее трупа.
– ТЫ? – Снейп тоже побледнел, но скорее, от злости, – Поттер, вы соображаете, что вы творите? Какого дементора вы притащили сюда ЕГО? Если вы сами обладаете суицидальными замашками, то не тащите за собой… – он отчаянно закашлял, заставив Гарри снова почувствовать боль и страх.
Однако прежде, чем Гарри успел что-то сделать, Джеймс вдруг развернулся и выкрикнул:
– Stupefai!
Раздался звук падающего тела. Гарри только сейчас заметил в темноте коридора одного из Пожирателей в черном плаще.
– Accendo! – нервно проговорил он. Коридор осветился неярким светом.
Заклинание вылетело из-за поворота неожиданно. Гарри помогла только выработанная реакция.
– Petrificus Totalus!
– Protego! – и тут Гарри разглядел лицо Пожирателя. Малфой. Застарелый страх, боль и желание отомстить переполнили его…
– Crucio!
…Люциус Малфой бился перед ним от боли.… Гарри тяжело дышал.… Это было странно – в нём смешались наслаждение от того, что он видел мучения своего врага и почему-то страх и отвращение к себе…
Это длилось секунды, но Гарри казалось, что прошли века. Он стоял, не двигаясь, широко раскрытыми глазами глядя на Малфоя, как вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку…
– Хватит.
Голос Снейпа был странно мягким. Его неестественно согнутые, окровавленные пальцы дрожали, и Гарри почувствовал в себе еще большую ярость.
– Хватит, Гарри. Не сходи с ума.
Почему его хриплый голос так гипнотически успокаивает?
Заклинание перестало действовать. Гарри бросил на Малфоя последний взгляд. Так странно…. Еще мгновение назад он готов был убить его…
– А портключ подействует? – словно из-за толстого стекла послышался голос Джеймса. И вдруг Гарри рухнул на пол и истерически рассмеялся.
– Раньше надо было думать… – ворчание Снейпа, будто ничего и не случилось. Что будет, если…
Рывок. Слава Мерлину.
Над озером еще долго слышались странные звуки – истерический смех Гарри, постепенно переходящий в рыдания…


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
RougeДата: Пятница, 26.02.2010, 19:12 | Сообщение # 15
Леди Огня
Драконы Стихий
Сообщений: 63
Репутация: 0
Вне города
Глава 7

У меня было стойкое ощущение дежа вю. Все, как и тогда, в начале года – озеро, Хогвартс вдали, Джеймс и рыдающий Поттер.
Я прислонился спиной к дереву и молчал, пережидая его истерику. Сейчас у меня не было ни малейшего желания его успокаивать. Скорее, наоборот, я с трудом сдерживался, чтобы не наорать на него. Что я испытал, когда увидел там, в подземельях, Джеймса… В тот момент я был готов задушить Поттера голыми руками, даже переломанными, за то, что он посмел притащить моего сына в это место.
Это потом я почувствовал вибрирующий от магии воздух вокруг Джеймса и понял, что пробудились его магические способности. Хотя от этого мне не стало легче.
А Поттер…
Я не видел его лица до тех пор, пока он не применил к Малфою Круциатус. Только тогда я, наконец, рассмотрел его. На мгновение мне показалось, что он сходит с ума. Я ни разу не видел его таким, да, впрочем, думаю, что никто не видел. Показалось ли мне, или он и в самом деле готов был убить Люциуса?
Не знаю.
Я почувствовал, что мои мысли становятся бессвязными, что я периодически выпадаю из реальности. Засыпаю или теряю сознание? Впрочем, ни то, ни другое неудивительно. Я потерял очень много крови.
Кажется, Поттер только что сидел спиной ко мне, вздрагивая, а тут как-то сразу оказался возле меня. Нет, я точно на грани сна.
– Не трогайте меня, Поттер, – напомнил я ему, когда он потянулся ко мне. Мои ребра болели и без его прикосновений. – Существует Мобиликорпус.
– Да, я помню… – его голос был хриплым. Поттер прятал глаза: ему явно было неловко. Я постарался подавить в себе злость из-за Джеймса и сделать вид, что ничего не было.
– Я надеюсь, вы понимаете, никакого медпункта…
Он неожиданно улыбнулся. Меня словно острой бритвой полоснули по сердцу: я вспомнил, о чем подумал там, в подземелье. Если я выживу: позволю себе любить его. Даже больше: позволю себе проявить свои чувства.
Какого дементора я дал себе это обещание, если ни разу не нарушил данное себе слово лет с десяти?
Болтаться в воздухе было не очень приятно для моего самолюбия, но, по крайней мере, не было особой боли. Поттер с заклинанием справлялся средне: по дороге в подземелья ни разу меня не уронил, несмотря на то, что я несколько раз проваливался в какие-то воздушные ямы. Самое странное – то, что по дороге никого не попалось. Ученики, понятно, они все разъехались, но учителя, привидения, тот же Пивз, который появляется всегда там, где не надо? Хогвартс словно вымер…
В очередной раз потеряв сознание, я очнулся уже в своей спальне. Поттер стоял рядом, напряженно разглядывая мое лицо.
Я повернул голову, пытаясь разглядеть, нет ли рядом Джеймса. Я не хотел, чтобы он видел меня сейчас, в конце концов, он еще ребенок. Перед глазами рябило, плыли цветные круги, и я ничего не видел.
– …Чем я могу помочь? – расслышал я голос Поттера и постарался взять себя в руки.
– Костерост. Возьмете у Джеймса. Его… – я снова закашлялся, говорить лежа было еще хуже. Поттер, видимо, тоже понял это и приподнял меня за плечи. Грудную клетку пронзила боль, но почему-то стало так тепло… – его ко мне не пускайте. Через два часа после принятия Костероста можно будет пить кроветворное, средней концентрации, еще через час – обезболивающее, их нельзя смешивать… А потом – усиленное заживляющее, мазь… – я замолчал, тяжело дыша. Поттер осторожно опустил меня и торопливо выскочил из комнаты.
…Костерост был отвратительным, а боль от сращиваемых костей мешала заснуть. Только спустя полночи я смог, наконец, провалиться в глубокий сон…
Часы над кроватью показывали время обеда. Я осторожно пошевелился. Боли почти не было – только от ран и явно воспалившейся татуировки на груди. Очевидно, пока я спал, Поттер раздел меня: мантия, больше похожая на половую тряпку, лежала на полу. А где, кстати, Поттер?
Я не сразу почувствовал, что мой локоть упирается во что-то теплое. Он лежал на спине, челка упала со лба, открывая шрам. Я убрал руку, чтобы не разбудить его.
Было похоже, что сам Поттер прилег на минуту и так и заснул. Не раздеваясь, поверх моего одеяла, конечно же, без подушки. Я сам не понимал, что заставляло меня разглядывать черты его лица, не отрывая взгляда.
Точно так же, как тогда. Только сейчас время обеда и я не шевелюсь. А спустя десять минут у меня появляются силы, чтобы отвернуться и даже устроиться поудобнее…
Проклятье, а вот на спине не стоило так ерзать. Я вскочил. Не удивлюсь, если содрал корку с полузаживших ран.
– Профессор?
И Поттера разбудил…
– Вы в порядке?
Я невольно прикрылся одеялом, хотя здравый смысл и подсказывал, что стесняться мне нечего. В конце концов, кто меня раздевал, Мерлин? Да и вообще ничего фундаментально нового в мужской анатомии Поттер для себя не откроет…
– Доброе утро, Поттер. Благодаря вам, я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера.
Он торопливо слез с кровати.
– У вас спина снова кровоточит.
Я тяжело вздохнул.
– Вы принесли заживляющую мазь?
– Да, – он протянул мне стеклянную баночку. Я с трудом открутил крышку, смазав пальцы. Поттер уселся в кресло, глядя в пол. Интересно, как, по его мнению, я буду намазывать себе спину?
– Поттер!
Он поднял голову.
– Вы не могли бы мне помочь? – я старался, чтобы мои слова звучали нейтрально. Не хочу, чтобы он понимал, как я благодарен ему – не только за то, что он спас меня, но и за то, что он просто рядом сейчас.
– Да, конечно, – его голос был каким-то странным. Я решил, что это отвращение – неудивительно, если учесть, во что превратилась моя спина. Проблема только в том, что кроме него никто не мог мне помочь, я бы просто не перенес этого унижения.
Его руки дрожали, когда он зачерпнул мазь: я видел это краем глаза.
– Простите, Поттер, что вам приходится это терпеть, – негромко произнес я. Он тихо фыркнул за моей спиной и ничего не ответил. Может, я ошибаюсь? Вряд ли.
Холодная мазь успокаивала и убирала боль. Раны должны пройти через несколько часов, хотя слабость и неприятное ощущение останутся. Но для меня главное то, что я перестану зависеть от Поттера.
Я спасал его много раз, стараясь отдать долг за то, что когда-то меня спас его отец. А вот теперь он спас моего сына и меня самого. Долг Крови – это древнее обязательство, которое скрепляется ни словами и обрядами, а только спасением жизни или близким к этому действием. Еще в начале года я понимал, как мы с Поттером запутались в связях Долга Крови, а уж теперь…
– Вы не хотите есть? – я не заметил, когда он закончил, – пока вы спали, домовые эльфы принесли вам обед. Я наложил на него консервирующие чары, чтобы он не остыл…
– Спасибо, – я не шевелился, давая мази время впитаться, – оставьте мне палочку и можете идти.
– Да, сэр.
Меня почему-то покоробило такое обращение. Я хотел остаться один, но все равно почему-то было тоскливо наблюдать, как он выходит из комнаты, плотно прикрывая за собой дверь.
Возьми себя в руки, Северус Снейп. Ты больше шестнадцати лет не показывал свои чувства ни перед кем, так почему же этот мальчишка так действует на тебя? Он просто сын своего отца…
***
Гарри сидел в гостиной, рядом с Джеймсом, и вспоминал события последних часов. Брат не мешал ему: он молчал, сжимая в руках кружку с горячим чаем. Рядом стояли пузырьки с укрепляющим и бодрящим зельями – Джеймс не спал все время, пока Гарри был со Снейпом.
Гарри, конечно, ужасно переволновался тогда, но он не понимал, откуда вдруг накатила та истерика. Что послужило причиной: состояние Снейпа? Круциатус и вызванное им отвращение к себе? Или слова Снейпа о портключе и секундный страх?
Как бы то ни было, когда он успокоился, ни Снейп, ни Джеймс не напоминали ему об этом, словно все было так, как надо.
А потом, на полпути к подземельям, Гарри вдруг почувствовал невероятный прилив сил, ликование: получилось! Он отлично понимал, какой разнос ему предстоит, когда об этом узнают Дамблдор или Люпин, но готов был вытерпеть все, начиная от годовой отработки и снятия всех баллов, до исключения из школы.
Вскоре на смену ликованию пришел страх. Когда он при ярком свете увидел раны Снейпа, когда ему в голову пришла страшная мысль: «А что, если он все-таки умрет?»
Страшно было даже смотреть на него, страшно было слышать кашель. Гарри не пустил бы туда Джеймса, даже если бы Снейп просил об этом – видеть это было невыносимо.
А ночью Гарри сидел у кровати, разглядывая в темноте бледное лицо, и его переполняла режущая нежность к этому человеку, который так много сделал для него, и невыносимая тоска, потому что Снейп любил другого.
«Простите, Поттер, что вам приходится это терпеть». Он сказал это так, будто считал, что Гарри противно к нему прикасаться. Гарри снова усмехнулся. Это было похоже на насмешку над его чувствами. Хотя, скорее всего, неприятно от его прикосновений было самому Снейпу. «Не трогайте меня, Поттер» – какую боль вызвали в Гарри эти слова! Только спустя некоторое время он вспомнил, как сам реагировал на прикосновения в начале года.
От размышлений Гарри отвлек звон стекла и шипение Джеймса. Придя в себя, Гарри понял, что мальчик уронил себе на колени кружку с горячим чаем.
– Ты в порядке? – запоздало поинтересовался Гарри. Джеймс бросил не него раздраженный взгляд, и Гарри заметил, что у мальчика дрожат губы.
– Нормально, – буркнул он. Гарри снова почувствовал себя виноватым – Джеймс до сих пор сердился, что Гарри не пускает его к Снейпу.
– Evanesko! Reparo! – пробормотал Гарри. Чашка вернулась на стол, одежда Джеймса высохла. – Сильно обжегся?
– Немного, – Джеймс, заметив виноватое выражение лица Гарри, попробовал улыбнуться, – поможешь мне? У Северуса мазь для ожогов высоко стоит.
– А призвать с помощью Акцио не можешь? – удивился Гарри, выходя за Джеймсом в кабинет. Плечи мальчика дрогнули.
– Ты знаешь, у меня, кажется,… снова… магия пропала.
– А разве такое может быть? – осторожно спросил Гарри. Джеймс, не поворачиваясь к нему, пожал плечами. Гарри покосился на него и привстал на цыпочки, чтобы достать нужную баночку с одной из верхних полок.
Когда Джеймс протягивал Гарри обожженные руки, он старательно отворачивался. Гарри видел, как подозрительно блестят его глаза.
Он искренне жалел Джеймса, хотя и не мог его понять. Он знал его именно таким – лишенным магии, беспомощным в магическом мире.
– Может, тебе лучше пока поспать? – неуверенно предложил он, – хватит уже бодрящее зелье пить.
Джеймс молча кивнул и направился к себе в комнату. Гарри проводил его взглядом и подошел к дверям спальни Снейпа.
Прежде, чем войти, он постучал. В конце концов, Снейп сам выгнал его недавно. Только постучав, Гарри понял, что сам не знает, зачем он пришел сейчас. Однако из комнаты не донеслось ни звука, и Гарри приоткрыл дверь и вошел.
Снейп спал. Поднос с едой стоял рядом на стуле – Гарри отметил, что Снейп съел совсем немного. Одеяло сбилось набок, открывая бедро, заставив Гарри вздрогнуть от… возбуждения?
Гарри торопливо поправил одеяло, чтобы не искушать себя, убрал поднос со стула, чтобы случайно не уронить – тот стоял на самом краю – и сел, не отрывая взгляда от Снейпа.
Окон в подземелье не было. Лицо зельевара освещал только огонь камина. Гарри казалось, что лицо Снейпа было совсем другим при этом неверном свете. Если когда-то давно он мог назвать его уродливым, то теперь он мог только удивляться себе, как он мог так ошибаться.
Снейп был… прекрасным. И сейчас, даже просто глядя на его лицо, Гарри почувствовал, как внизу живота зарождается абсолютно неуместное в данной ситуации, на его взгляд, чувство. Он невольно вспомнил, что за эти полгода, кроме того случая в душевой с Симусом, он ни разу не кончал – он не мог даже сам к себе прикоснуться, помня о том, через что ему пришлось пройти.
Видимо, именно этот момент организм выбрал, чтобы потребовать, наконец, разрядку после долгих месяцев воздержания.
Гарри бросил взгляд на дверь ванной, думая снять напряжение там, но, снова взглянув на Снейпа, понял, как ему не хочется уходить.
И тут в голову пришла абсолютно безумная мысль.
– Профессор! – негромко позвал Гарри. Снейп не реагировал, – профессор Снейп!
Молчание. Гарри судорожно вздохнул и лег на кровать рядом со Снейпом.
***
Пробуждение было… необычным. Я бы мог подумать, что это сон – настолько все это было невероятно – но сны мне не снились уже много лет.
Рядом со мной кто-то лежал, тяжело и прерывисто дыша. Причем, не просто лежал, а еще и весьма активно терся пахом о мое бедро.
Я, конечно, понимал, что это Поттер – больше некому – но все же не мог поверить в это до конца. Конечно, он уже не испытывал ко мне ненависти, но настолько кардинально переменить чувства…
Поттер негромко застонал, скользнув ладонью по моей груди. Я собрал все свое самообладание, чтобы он не догадался, что я не сплю. Он явно не ожидает, что я проснусь, а в данной ситуации несвоевременным дерганием несложно мальчишку и импотентом сделать. Я-то потерплю, тем более, наверняка недолго осталось, в конце концов, Поттеру шестнадцать лет.
Правда, спустя пару минут я понял, что явно поторопился с утверждением о своем «терпении». Ерзание рядом со мной возбужденного парня привело к вполне закономерной реакции. Мерлина мать, только бы он не заметил!
Мои опасения оказались напрасными. Поттер был настолько занят своей проблемой, что вряд ли его могло отвлечь что-то менее масштабное, чем землетрясение… ну, или мое пробуждение.
Вскоре Поттер судорожно всхлипнул, дернулся и прижался ко мне сильнее. Я почувствовал его учащенное дыхание на шее и мокрое пятно на бедре. Возможно, именно в этот момент можно было бы открыть глаза и высказать Поттеру все, что я о нем думаю… нет, все, что мне положено о нем думать в данной ситуации. Но почему-то я не мог пошевелиться и разрушить что-то, что удерживало его рядом со мной.
Наконец, Поттер, видимо, пришел в себя после оргазма, по крайней мере, настолько, чтобы встать и направиться в ванную. Открыв глаза, я заметил его спину.
Может быть, я поступаю неправильно. Может, я зря показываю, что знаю об этом… инциденте. Однако я с детства не терпел недомолвок.
Дотянувшись до волшебной палочки, я осушил кровать заклинанием и постарался сконцентрироваться на чем-нибудь максимально отвлеченном от Поттера, чтобы избавиться от непрошеного возбуждения. К счастью, опыт у меня в этом был немалый, так что к тому времени, как прекратился шум воды в ванной, я снова был способен мыслить головой, а не другими частями тела. Положив палочку обратно на стул у кровати, я повыше натянул одеяло и приготовился к выходу Поттера из ванной.
Ждать пришлось недолго. Вскоре раздался звук открывающейся двери, шаги, и вдруг Поттер замер, видимо, поняв, что я лежу совсем не в той позе, в которой он меня оставил. В комнате повисло напряжение, явно пропитанное страхом. Я так же лежал на спине, глядя в потолок: вид недавно кончившего Поттера мог снова вызвать во мне нежелательные процессы.
– Вы… вы не спите? – его голос отчетливо дрожал. Мне все-таки пришлось посмотреть на него.
– В данный момент, как видите, нет. Но в ближайшее время опять собираюсь заснуть, – мой голос ничего не выражал. Не знаю, что подумал Поттер, но он побледнел и прикусил губу.
– А… давно?
– Собираюсь заснуть? С тех самых пор, как проснулся.
Поттер вздрогнул, как от удара.
– Вы отлично поняли, что я имею в виду! Вы издеваетесь надо мной, да?
– Не кричите, если не хотите, чтобы прибежал Джеймс, – одернул его я. Поттер замолчал, но его зло блестевшие глаза ясно говорили мне все, что он думает обо мне. Я осторожно привстал на локтях.
– Как, по-вашему, Поттер, я похож на неблагодарную сволочь? – вежливо поинтересовался я.
Он пробормотал что-то невнятное, я различил только отдельные слова: «хорек белобрысый» и «подлый слизеринец». Кого он относит к неблагодарным сволочам я, конечно, понял, но переспросил:
– Так да или нет?
Выразительным взглядом Поттер дал мне понять, что я все больше приближаюсь к моему определению, но ответил.
– Нет.
– Делайте выводы сами. Только впредь советую вам научиться отвечать за свои поступки. Иногда, чтобы выйти из дурацкой ситуации, лучше всего сделать умное лицо.
Поттер, как мне показалось, немного успокоился. Я же мысленно улыбнулся, представив себе, как дрочащий на меня Поттер при моем неожиданном пробуждении делает умное лицо.
Поттер все так же стоял посередине комнаты, переминаясь с ноги на ногу, возможно, ожидая от меня продолжения выговора. Однако это не входило в мои планы.
– Дайте мне, пожалуйста, ночную рубашку. В шкафу, в верхнем ящике.
Поттер удивленно поднял на меня глаза, словно я, по меньшей мере, попросил его станцевать канкан на столе, однако, поймав мой раздраженный взгляд, послушно повернулся к шкафу. Я удовлетворенно ухмыльнулся, пока он не видел.
Пока я натягивал ночную рубашку, он смущенно отвернулся и посмотрел на меня только тогда, когда я с трудом поднялся с кровати.
– Вы куда? – растерянно поинтересовался он. Я бросил на него уничтожающий взгляд, как в старые добрые времена.
– Надеюсь, я могу сходить в туалет без вашего разрешения?
– Да, простите…
Я раздраженно повернулся к нему спиной и дошел до ванной. Мелькнула мысль, что, пожалуй, стоило бы быть с ним помягче: он, конечно, сделал глупость, но теперь сам же за нее и расплачивается, а добивать его – не просто подло, но и… неприятно. Мне же самому.
Когда я вышел, Поттер сидел в кресле и явственно клевал носом. Я осторожно дотронулся до его плеча.
– Ложитесь спать, Поттер. В кресле вы не выспитесь, – я был уверен, что утром пожалею об этом, но что-то тянуло меня за язык.
Поттер ошеломленно молчал. Я призвал на кровать еще одну подушку – не понять такой явный намек мог только полный идиот. Поттер, видимо, был полным идиотом только по зельеварению, потому что послушно встал и подошел к кровати, стаскивая по пути свитер. Я невольно отметил, насколько сильно мешковатая одежда искажала его фигуру. Странно, что я не обращал на это внимания раньше.
Поттер быстро лег, повернулся ко мне спиной и накрылся одеялом. Прежде, чем лечь самому, я несколько минут рассматривал его лохматый затылок, так напоминающий мне затылок Джеймса.
Только тут я понял, что так удивило меня сразу после пробуждения. Он удивительно быстро оправился после того, через что ему пришлось пройти. Когда-то и мне пришлось пережить подобное – это было много лет назад, когда я только получил Черную Метку. Я хорошо помнил, что мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы оправиться.
– Я рад, что вы смогли прийти в себя после того, что случилось с вами, – искренне проговорил я, тоже ложась спиной к нему.
Я не ожидал ответа, но Поттер все же отозвался.
– Спасибо. И… извините.
Засыпая, я чувствовал тепло его спины и думал: что же я делаю?
***
Этим утром Гарри проснулся от боя часов.
Первым делом он удивился. Он никогда не думал, что те часы, которые висели у Снейпа на стене, могут бить.
Затем он решил посчитать, сколько они пробьют. Один, два, три… одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
Гарри ошеломленно открыл глаза и резко сел. Часы замолчали, преспокойно показывая десять утра.
– Будильник, что ли… – сонно пробормотал Гарри, пытаясь лечь досыпать. Часы снова предупреждающе ударили, и Гарри тяжело вздохнул.
Сонно сев на кровати, он почувствовал под ногами теплый ковер, совсем не похожий на ковёр спальни в Гриффиндорской башне, и только сейчас вспомнил, где он, собственно говоря, находится, и при каких обстоятельствах оказался вчера в этой постели.
– Волдеморта мать за ногу… – прошипел он, не уверенный, что не разбудит Снейпа более громким ругательством.
Снейпа, однако, рядом не оказалось, что ненамного успокоило Гарри. Оглядевшись, он обнаружил на стуле аккуратно сложенное полотенце и, приняв это за разрешение воспользоваться ванной, торопливо ретировался из комнаты, куда в любую минуту мог прийти Снейп.
Стоя под струями душа, Гарри тоскливо размышлял, что же ему делать. Мозг с завидным постоянством предлагал пессимистичные варианты: повеситься, сброситься с Астрономической Башни или утопиться. Последнее было легче всего сделать, но Гарри сомневался, что Снейп обрадуется, увидев в собственной ванной его бездыханное тело.
– И как я теперь ему в глаза посмотрю? – грустно поинтересовался Гарри, глядя в зеркало. Отражение пожало плечами, явно имея в виду что-то вроде «заварил кашу, сам и расхлебывай». Вспомнив вчерашние слова Снейпа, Гарри попробовал сделать умное лицо и со вздохом признал, что, встреть он человека с таким выражением лица, подумал бы, что у того несварение желудка.
Жаль, что нельзя остаться в этой ванной навсегда, ну, или хотя бы на ближайшие полтора года…
Натянув свитер, Гарри решительно распахнул дверь и с поистине гриффиндорской отвагой направился к выходу из комнаты.
Снейп и Джеймс были в гостиной. Мальчик сидел на диване, завернутый в одеяло, а зельевар стоял спиной к двери у стола в углу, то ли заваривая чай, то ли готовя какие-то зелья, потому что в гостиной пахло именно ими.
– Доброе утро, Поттер, – не поворачиваясь, поздоровался Снейп как ни в чем не бывало. – Вам сказать, что у вас неприятности, или вы сами догадаетесь?
Гарри сглотнул. О том, что у него неприятности, он знал с самого утра.
– Догадываюсь, – осторожно ответил он, присаживаясь рядом с Джеймсом. Тот улыбнулся ему и шмыгнул носом.
– Надеюсь. Потому что ко мне с утра заходил ваш бывший профессор Люпин и очень резко высказывался о ваших умственных способностях. Будить он вас не стал, но обещал, что зайдет позже, так что готовьтесь.
Снейп казался раздраженным. Гарри списал это на свою вчерашнюю глупость – иначе он назвать это не мог. За это утро он применил к себе столько нелестных эпитетов, в том числе и об умственных способностях, что услышать что-то новое было очень и очень сложно.
Снейп резко развернулся и, к удивлению Гарри, отлевитировал к нему поднос с едой. Джеймс рядом снова шмыгнул носом, и Гарри обеспокоено поглядел на него.
– Удивляюсь, что вы не спрашиваете, что же творится с Джеймсом, – парень узнал знакомые нотки в голосе Снейпа, именно таким голосом он всегда отчитывал Гарри, когда тот в очередной раз варил неправильное зелье или заваливал контрольную. – Если хотите, я с удовольствием просвещу вас. Дело в том, что кое-кто вчера пил одновременно укрепляющее и бодрящее зелья. Вы, думаю, не помните, какими побочными эффектами они обладают?
– Укрепляющее зелье вызывает сон, а бодрящее… нет, не помню, – автоматически ответил Гарри. Снейп бросил на него сердитый взгляд, вызванный не незнанием Гарри, а скорее тем, что его язвительный монолог перебили.
– Смешивание этих зелий вызывает резкое падение иммунитета. Причем применение после них каких-либо лечебных зелий, даже элементарного Перцового, приводит к обострению болезни.
Джеймс уткнулся в чашку, которую держал в руках. Гарри заметил на его щеках румянец.
– Очевидно, кое-кому было мало марш-броска по болотам и подземельям, а также встряски организма вследствие резкой магической нагрузки, – Снейп неотрывно смотрел на Джеймса, и Гарри показалось, что для того, чтобы отругать сына, Снейп ждал только его. – Он еще решил добавить, чтобы мне жизнь медом не казалась!
– Я забыл… – попытался оправдаться Джеймс.
– Забыл он! – фыркнул Снейп. – Неуч! Позор на мою седую голову… – пробормотал он уже тише, но Гарри все-таки услышал и фыркнул. Снейп в свою очередь тоже расслышал его фырканье и переключился на него.
– А вы! Сколько мозгов надо было иметь, чтобы потащить ребенка к Пожирателям Смерти!
– Я не ребенок! – возмутился Джеймс. Гарри опустил глаза. – И никто меня не тащил, я же тебе говорил! Он вообще меня запереть здесь хотел!
– И правильно бы сделал, – отрезал Снейп, понижая тон. – Жаль, что у него это не получилось. Ешьте, Поттер, а то, боюсь, Джеймс в меня скоро запустит чем-нибудь, что ему под руку попадется, а под рукой у него ваш завтрак.
Джеймс смутился, перестал возмущенно размахивать руками и снова закутался в одеяло. Гарри спокойно взял вилку, поняв, что раздражение Снейпа вызвано совсем не тем, о чем он подумал. Снейп все так же стоял у стола и не шевелился.
Только закончив с завтраком, Гарри обратил внимание на неестественную позу Снейпа, на то, как зельевар напряженно облокотился на стол и тяжело дышал. Гарри в очередной раз выругал себя за глупость: прошло не больше двух суток с тех пор, как Снейпа пытали, а тот уже не только ходит, но и вообще ведет себя так, словно это он вытащил Гарри и Джеймса из плена у Пожирателей, а не наоборот.
– Вы в порядке, профессор? – осторожно поинтересовался Гарри.
– В полном, – отрезал Снейп. – Чай будете, Поттер?
Предложение Снейпа так удивило Гарри, что тот кивнул. Снейп снова повернулся к нему спиной, производя какие-то таинственные манипуляции с травами. Джеймс неожиданно для Гарри встал.
– Я, пожалуй, пойду, лягу, – негромко проговорил он. Гарри проводил его растерянным взглядом: оставаться наедине со Снейпом ему точно не хотелось.
Спокойствию Снейпа можно было только позавидовать. Несколько минут спустя он заклинанием убрал со столика поднос, отлевитировал на его место две чашки с горячим чаем, и только после этого сам оторвался от стола и осторожно подошел к креслу.
– Вы точно в порядке? – переспросил Гарри и удостоился странного взгляда.
– Я уже сказал, Поттер. В порядке. Если вы помните, я выпил тройную порцию укрепляющего зелья. Этого достаточно.
– Тройную? – с сомнением протянул Гарри, вспоминая. Снейп кивнул и пододвинул к нему чашку. Гарри удивленно посмотрел на бледную руку с незажившим до конца шрамами, на тонкие пальцы, затем поднял глаза на лицо Снейпа и замер, разглядев в его глазах что-то, чего не видел раньше.
Уверенность и робость, боль и любовь – было ли это все правдой, или ему показалось? Но именно в этот момент Гарри понял, что Снейп никогда не напомнит ему о том, что случилось вчера, и уж тем более не использует свое знание против Гарри.
Гарри наполнило странное чувство, когда он посмотрел в черные глаза. Только когда Снейп отвел взгляд, он понял, что это.
Надежда. Нет, не надежда – уверенность. Уверенность в том, что рано или поздно он добьется своего, дождется ответных чувств.
– Скажите, Поттер, а почему вы бросили квиддич? – холодно поинтересовался Снейп, глядя на огонь камина.
Безграничное счастье, которое только что пылало в Гарри не хуже этого огня, потухло.
– Я упал с метлы, – негромко проговорил он, опустив голову. Снейп удивленно посмотрел на него.
– Просто упали? И это вся причина?
– Ну.… Я в последнее время постоянно плохо себя чувствую, решил не рисковать…
– В последнее время – это с сентября, если не ошибаюсь? – ангельским голосом проговорил Снейп, внимательно разглядывая Гарри. Тот кивнул, пытаясь разгадать взгляд Снейпа. Не получалось.
– У вас есть какие-то предположения о причинах вашего плохого самочувствия?
Гарри отрицательно покачал головой, одновременно вспоминая.
– Нет… Я сначала думал, что это из-за того зелья… – он вдруг замолчал, пристально глядя на Снейпа. Тот взволнованно нахмурил брови и вопросительно посмотрел на Гарри.
«Данное зелье может блокировать воспоминания, вызывающие у человека сильную негативную реакцию. Это не означает, что человек совсем забывает что-то, просто данное воспоминание теряет значимость»… «при его изготовлении используются очень дорогие составные элементы»…
***
Укрепляющее зелье имеет снотворный эффект.
Я, конечно, достаточно много спал за это время, но после принятия еще одной порции меня снова клонило в сон. Впрочем, думаю, это последний раз: поскольку я уже смог встать и провести на ногах все утро, почти не шатаясь, значит, зелье сделало свое дело.
Я уже задремал, когда ко мне в спальню постучали.
Первым делом я подумал, что это Поттер, и был так в этом уверен, что вид Люпина вызвал во мне безграничное удивление.
– У меня к тебе серьезный разговор, Снейп. Насчет Гарри.
Я окинул его недовольным взглядом.
– Мы можем поговорить в другом месте?
– Я сомневаюсь, что Гарри обрадуется, если услышит наш разговор.
Кажется, моя спальня становится проходным двором, подумал я, пропуская Люпина в комнату. Сначала Поттер, потом Драко, теперь вот Люпин…
Указав Люпину на стул, я прислонился к стене перед ним и скрестил руки на груди. Люпин хмыкнул.
– Снейп, эти твои штучки действуют только на провинившихся школьников. А к твоему сведению, школу я закончил много лет назад. Так что сядь куда-нибудь, а то мне придется уступить тебе место.
Я невольно вздрогнул от такой перспективы и сел в кресло. Хотя, надо признать, чтобы стоять приходилось тратить немало усилий.
– Может, выскажешься уже по существу, Люпин?
– Гарри говорил тебе о своем состоянии? О том, что он плохо себя чувствует уже три месяца?
Ну, Поттер! Какого Мерлина, он не может держать язык за зубами? Меня сегодня и так в жар бросило, когда мне показалось, что он мог о чем-то догадаться. Нет, точно у Поттера что-то не так с логикой. На пустом месте он может черт знает что наплести, а фактов, которые у него под носом лежат, даже не заметит!
– Да, Поттер говорил мне о своем состоянии и не раз.
– Он тебе говорил, что его постоянно мучают тошнота, головокружение, что ему настолько плохо, что он не в состоянии на метле усидеть? – Люпин говорил все громче. Я поморщился и наложил заклинание тишины. Люпин не обратил на это ни малейшего внимания.
– Я не могу понять, неужели ты действительно не узнаешь этих симптомов? После того, как сам через все это прошел?
– Считаешь меня идиотом, Люпин? – вежливо осведомился я. Похоже, он только сейчас понял, что перешел на повышенные тона, и выглядел немного сконфуженно.
– Тогда я не понимаю, почему ты ничего не делаешь. Ты мог хотя бы сказать ему, на что это похоже…
– Нет, – я представил реакцию Поттера на это предположение. Люпин недоуменно уставился на меня, – он не должен знать. По крайней мере, пока я не узнаю точно.
– Ты знаешь что-то об этом? Что за зелье ты ему давал? – Люпин вцепился в подлокотники кресла. Я отрешенно заметил, как побелели от напряжения костяшки его пальцев. – Говори, Снейп, дементор тебя задери!
Я снова встал, отошел, отвернулся к шкафу и стал разглядывать резьбу. В моих глазах могло появиться что-то, чего Люпин не должен был видеть. Например, боль. Или слезы.
– Я не стану брать с тебя Нерушимую Клятву, Люпин, потому, что если кто-то узнает о том, что я тебе сейчас скажу, это повредит только Гарри.
Люпин молчал. Может, хотел поскорее узнать, в чем дело, а может, уловил изменения в моём голосе.
– Тогда, в сентябре, когда Гарри похитили Пожиратели, его не пытали. Его просто пустили по кругу. Изнасиловали.
За моей спиной упало что-то тяжёлое, судя по звуку. Люпин подскочил ко мне, схватил за плечи, развернул и тряхнул. В глазах плескались бешенство, ненависть и боль.
– ТЫ СООБРАЖАЕШЬ, ЧТО ГОВОРИШЬ? КАКОЕ ТУТ МОЖЕТ БЫТЬ «ПРОСТО»? ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО С НИМ СДЕЛАЛИ?
Я оттолкнул Люпина с такой силой, что тот не удержался на ногах.
– Избавь меня еще и от твоих истерик, – процедил я, держа наготове палочку. Люпин так яростно сверкал глазами, что я невольно подумал: не применить ли Отрезвляющие чары? Или лучше просто Охлаждающие?
Впрочем, Люпин, похоже, приходил в себя и без моей помощи. Встав с пола, он уже не кидался на меня, а поднял упавшее кресло – вот что так грохнуло – и бессильно рухнул в него.
– И ты позволил, ничего не сделал…
– Да, конечно, я ничего не сделал, – раздраженно ответил я, снова отвернувшись, – только пару раз спас его от смерти, рискуя собой. Ну и по мелочи, истратил кучу своего драгоценного времени, чтобы варить ему необходимые зелья из не менее ценных ингредиентов и успокаивать его. А так – совсем ничего не сделал.
Я повернулся к Люпину, чувствуя, что снова могу владеть собой.
– Я… – попробовал заговорить он, но я перебил его.
– Мы сейчас говорим не об этом. Я объяснил тебе причину, по которой Поттер пока не должен знать о своем возможном, – я подчеркнул это слово, – состоянии. И учти, если бы он хотел, чтобы ты знал о том, что случилось, он бы тебе сказал. Так что будь добр, делай вид, что ничего не знаешь.
– Это будет сложно…
– У тебя нет выбора, – я ухмыльнулся, – или ты делаешь вид, что ничего не знаешь, или я наложу на тебя Обливиате, и ты забудешь все, о чем я тебе сказал.
Люпин кивнул.
– Хорошо. Послушай, Снейп, у тебя нет чего-нибудь успокаивающего? Боюсь, если я сейчас отсюда выйду, Гарри все поймет по моему лицу…
Я пожал плечами.
– Сейчас принесу.
– Послушай, а почему ты до сих пор не сделал проверку? – его вопрос настиг меня у дверей, пришлось остановиться и ответить.
– У меня нет нужных трав для зелья. Я планировал купить их в начале Рождества, но Пожиратели так скучали по моему обществу, что мне пришлось перенести поход по магазинам на неопределенный срок.
– Шутишь?
– Я так похож на шутника? – я приподнял бровь, – иди здесь, сейчас принесу тебе зелье.
***
Остаток каникул Гарри провел в подземельях со Снейпом. Все чаще он натыкался на встревоженные взгляды, но его беспокоило другое: по его мнению, человек, которого пытали четыре дня, не мог так быстро прийти в себя, как это сделал Снейп. Поэтому он старался, как можно больше времени проводить с ним. Снейп, казалось, не был против. Когда Гарри делал уроки, заданные на каникулы – в первые дни он был слишком взволнован, чтобы делать что-то – Снейп сидел рядом и иногда помогал Гарри.
Единственное, что портило безграничное состояние счастья, это мысли об однокурсниках, которым надо было как-то объяснить свое отсутствие, и болезнь Джеймса, которая сопровождалась в основном высокой температурой, насморком и кашлем. Однако Джеймс, несмотря на свое состояние, в кровати лежать отказывался и постоянно выходил то в гостиную, где сидели Гарри со Снейпом, то в кабинет, обычно пустующий. Гарри все чаще казалось, что с Джеймсом что-то происходит. Обычно жизнерадостный, в эти дни он постоянно пребывал в какой-то тоске, натужно улыбаясь, когда рядом были Гарри или Снейп. Странно было только то, что зельевар не замечал подозрительного состояния собственного сына.


Глупый мотылек...не лети на свет.. Там огонь, там смерть ...
 
Форум » Улицы Лоргтонга » Слэш по миру ГП » "Полчаса искренности" (NC-17, angst, макси, в процессе, гл.15-2 от 27.05.10)
  • Страница 1 из 5
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • »
Поиск:

Design by -=ArimanA=- © 2024