Я проснулся рано, раньше обычного. И на это у меня была веская причина.
Я обернулся. «Веской причины» рядом не было. Странно – Поттер обычно поздно встает…
Хотя у него тоже был повод. Надеюсь, он хоть уснуть этой ночью смог? Или сидел всю ночь на диване в гостиной – как это в свое время делал я?
Я тяжело вздохнул.
Ничего. Мы справимся. В конце концов, он не один – у него есть я, а у меня достаточно опыта.
Сейчас нужно подготовить несколько зелий для облегчения перестройки организма. Днем – связаться с врачом, который в свое время принимал у меня роды – он изучает феномен мужской беременности и охотно согласится обследовать Поттера. Он и мне когда-то готов был руки целовать за предоставленную ему возможность: это была его первая практика, он учился со мной в Хогвартсе, на четыре года младше меня, рейвенкловец. Я давно не выходил с ним на контакт, но знал, что его карьера весьма успешна: в Хаффлпаффе сейчас учился его племянник, Смит, и, судя по всему, мой знакомый умел держать язык за зубами.
Сомневаюсь, что положение Поттера удастся скрыть от Люпина и Блэка. Надеюсь, последний воспримет это нормально. Если нет – боюсь, придется сделать ему некоторое внушение.
Но в любом случае, это будет не сейчас. Возможно – месяца через три, когда скрывать состояние Поттера будет сложно. Магией пользоваться не слишком полезно, Джеймс – лучший тому пример. А с комплекцией Поттера внешние признаки могут проявиться раньше. Как, собственно, было и со мной.
Да. И еще – Джеймс и Драко.
Впрочем, Джеймс поймет, а если Драко попробует как-то поддевать Поттера по этому поводу… Впрочем, я этого не позволю.
Возможно, стоило как-то более эмоционально отреагировать на мысль о том, что у меня будет ребенок, - мелькнула мысль на периферии сознания. Но все эмоции я проявил вчера, с бутылкой огневиски. Да и смысла от них не было…
Так что сейчас стоит найти и успокоить Поттера.
В гостиной его не было. В кухне, лаборатории и саду – тоже. Я предположил было, что Поттер решил уединиться в комнате Лили, принципиально нарушив мой запрет – но комната была так же заперта, и попыток взломать защиту предпринято не было.
Кладовки и чуланы я обыскивать не стал, так же, как и комнату Джеймса. Я надеялся, что Поттеру и в самом деле хочется побыть одному.
Но долго я не выдержал. Оставив в лаборатории недоваренное зелье, я все же спустился, посмотрел на спящего Джеймса, не нашел никаких следов Поттера в подсобных помещениях и заглянул даже к Драко.
Оставалось надеяться, что Поттеру просто вздумалось проветриться.
Или опять надраться с Уизли.
Пускай. На столь раннем сроке и всего один раз – надеюсь, это может пройти без последствий.
Вот только почему-то становилось страшно.
***
Гарри стоял перед оградой, стискивая в руках ручку чемодана и до сих пор пребывая в неуверенности, правильно ли он сделал, что пришел сюда.
Ночь, проведенная в Дырявом Котле, была отвратительной. Мало того, что комната, доставшаяся Гарри, была не из лучших, окно в ней не закрывалось, и вся она продувалась сквозняками, да еще у Гарри была неповторимая возможность подумать над тем, что с ним произошло.
У него будет ребенок.
Гарри всегда мечтал о семье и о детях, но сейчас – пусть даже не прямо сейчас, а через девять месяцев – он был к этому просто не готов. И уж точно он не думал, что ребенка ему придется вынашивать самому…
А еще – что тот будет нежеланным.
Он не знал, что ему делать дальше.
Нет, теоретически, конечно, знал – через месяц ему надо будет пить кучу каких-то зелий, месяца через три – скрыться где-нибудь до родов, еще, желательно, обосновать как-то появление ребенка, еще – найти врача, который согласится держать все в тайне…
Но как это все воплотить в жизнь, Гарри понятия не имел.
Зелья, пожалуй, были самым легким пунктом – но книга осталась у Северуса, да и рецепты в ней были слишком сложными, чтобы Гарри смог сам разобраться с ними. Обращаться же к какому-то опытному зельевару – значит, еще один человек узнает о беременности Гарри. Сам он не обольщался и понимал, что малейшая неосторожность – и о его состоянии будут трубить во всех газетах. И мало того, что ему не дадут спокойной жизни, но и его ребенку…
А еще был Волдеморт. И Гарри оставалось только молиться, чтобы он не узнал о ребенке – вряд ли Волдеморт упустит такую возможность воспользоваться слабостью Гарри. Сейчас он, как писали в газетах, пребывал где-то за границей, не то набирая сторонников, не то воплощая еще какие-то планы. А Гарри оказался еще слабее, чем обычно…
- Гарри! – он сам не заметил, как замер, задумавшись. Сейчас же его оторвала от раздумий миссис Уизли, спешившая к нему от Норы, в фартуке и с корзиной белья в руках – видимо, она вышла из дома, чтобы развесить его. – Гарри, как я рада тебя видеть! Я хотела написать тебе, чтобы ты приехал к нам погостить, Рон очень скучает по тебе, и Джинни… да и все мы, но ты сам приехал, как хорошо! – женщина поставила корзину на землю и крепко обняла его.
Гарри пребывал в замешательстве. Рон скучает? Вряд ли – наверное, миссис Уизли преувеличивает. А вот когда она говорила о Джинни, она, кажется, словно заставила себя молчать – и это было более чем странно.
- Миссис Уизли, простите, я могу у вас немного пожить? У меня неприятности… - робко поинтересовался Гарри. Женщина всплеснула руками и снова подняла корзину.
- Конечно, дорогой! Ты не против, если вы опять будете в одной комнате с Роном? Просто скоро должен приехать Чарли со своей невестой, мне надо подготовить для них комнату.
- Хорошо, - Гарри улыбнулся и поднял свой чемодан, следуя за миссис Уизли к дому.
Один вид Норы заставлял его чувствовать какое-то счастье. Ему вдруг пришла странная мысль – а были ли все дети Уизли желанными? Ведь это странно – рожать столько детей в бедной семье. Но ведь они все счастливы, правда? Может, потому, что дети были любимы независимо от того, желанные они или нет?
Гарри встряхнул головой, выгоняя кажущиеся кощунственными по отношению к этой семье мысли, осторожно дотронулся до своего живота, словно пытаясь почувствовать, что там внутри что-то – кто-то – есть. Но сейчас, конечно, это было невозможно.
- Гарри, ты, наверное, голодный? Артур уже позавтракал и ушел на работу, Рон и Джинни еще не проснулись, а Гермиона наверное опять что-то читает. Она поступила в три университета и теперь не знает, что делать, ты слышал?
- Нет, - Гарри с улыбкой покачал головой. Это было очень похоже на Гермиону.
- Странно, что она не рассказывала тебе. Ну, ладно… Отнеси свои вещи наверх и разбуди Рона, пусть спускается к завтраку… да, и пусть позовет Джинни.
Гарри подхватил чемодан и пошел к лестнице. Что-то казалось ему не так… Зачем такая сложная цепочка? Почему именно Рон должен звать Джинни, а не Гарри? Нет, не то, чтобы он хотел, просто это было слишком странно.
Дверь комнаты Рона Гарри хорошо помнил. Она не запиралась, и Гарри привычно толкнул ее. Тихий скрип петель – и вот она, комната, в которой они с Роном проводили столько времени. Комната, в которой Гарри был нужным.
Гарри протащил чемодан, не заботясь о том, что он будет шуметь. В конце концов, было десять утра.
Над кроватью Рона висели пестрящие оранжевым плакаты с «Пушками Педдл». Гарри даже показалось, что ему снова тринадцать – настолько ничего не изменилось.
Подойдя ближе, он потряс Рона за плечо. Тот постарался спрятаться под одеялом.
- Мам, еще немного, каникулы ведь… - различил Гарри и невольно рассмеялся. Рон вскочил как ужаленный.
- Гарри? Ты что тут… делаешь… - Рон увидел чемодан. – Ты надолго?
- Пока не выгоните, - Гарри криво улыбнулся. – Миссис Уизли зовет завтракать, она просила тебя разбудить Джинни.
- Ага… - Рон, похоже, не отошел от удивления, чуть не свалившись с кровати и запутавшись в джинсах. Гарри оставил чемодан у кровати и вышел из комнаты.
Как только вниз спустились Рон с Гермионой и Джинни, Гарри понял, что ощущения не обманули его – в Норе и в самом деле что-то было неладно.
Гермиона, казалось, побледнела, под глазами можно было разглядеть темные круги. Даже улыбалась она как-то иначе.
Джинни наоборот, сияла как солнце. Но ее попытка сесть рядом с Гарри была решительно оборвана миссис Уизли и Роном. Рон поглядывал на сестру с явной неприязнью, миссис Уизли, казалось, была чем-то выбита из колеи, и похоже, давно…
За завтраком – Гарри ел мало, аппетита не было, и он сомневался, не было ли это очередным симптомом беременности – Рон, к неудовольствию Гарри, поднял тему Школы Авроров. Не выдержав шквала сочувствия, Гарри поинтересовался планами Рона – отвлекающий маневр удался. Выяснилось, что Рон не смог определиться с университетом, на высшем обучении настаивали Гермиона и миссис Уизли, и теперь Билл пообещал помочь Рону подрабатывать в течение года. Правда, судя по выражению лица Рона, он почему-то был не в восторге от этой перспективы.
- Ты надолго к нам, Гарри? – поинтересовалась Джинни. Гарри покосился на миссис Уизли.
- Не знаю, если можно, до конца лета…
- Можешь жить здесь, сколько захочешь, - улыбнулась миссис Уизли. – Сейчас у нас немного тесно, но Чарли к нам ненадолго, всего на несколько дней, в сентябре уедет Джинни, а после свадьбы Рон и Гермиона будут жить в одной комнате, так что здесь будет гораздо просторнее.
- А когда свадьба? – поинтересовался Гарри.
- В конце сентября, - Рон дотянулся до последнего печенья, лежащего перед Гарри. Настроение у Гарри почему-то резко упало – он так и не понял, что послужило причиной, свадьба или печенье.
После завтрака он сел у камина. Рядом устроился Рон. Джинни ушла с миссис Уизли, Гермиона снова пошла наверх: видимо, разлука с ее любимыми книгами была невыносимой.
- Ну… как ты вообще? – осторожно поинтересовался после недолгого молчания Рон. Гарри оторвался от созерцания огня в камине – он полюбил огонь.
- Нормально.
- А… - Рон замялся. – А что у тебя случилось? Ну, ты приехал так, с вещами… словно сбежал.
Гарри вздохнул.
- Ты не хочешь этого знать, поверь мне, - он снова обернулся к огню, но Рон не отступил.
- Это из-за… Снейпа?
В напряженном молчании Гарри вдруг вспомнил, что до этого Рон ни разу не поднимал этой темы. Он усмехнулся, представив себе реакцию Рона на новость. Нет, конечно, он ничего такого не скажет – не хочется снова портить отношения с другом.
- Неважно. Слушай, а можно задать тебе вопрос? – Рон кивнул. – Я думал, что вы с Гермионой вместе живете, вы ведь уже помолвлены? – опять кивок. – Ну, так почему нет?
- Это все мама, - Рон поморщился. Гарри откинулся на спинку кресла, надеясь, что друг больше не вернется к предыдущей теме. – Я предлагал, и даже Гермиона была не против, а мама почему-то раскричалась, сказала, что пока она жива, ничего такого не позволит. Хотя мы с Гермионой уже давно… - он замялся, Гарри невольно фыркнул. – Ну, ты понял.
Гарри кивнул и прикрыл глаза.
- Ты очень плохо выглядишь, - сообщил Рон. Гарри пожал плечами – сказать ему было нечего.
- Гермиона тоже, - после недолгой паузы сказал он, только чтобы что-то сказать. Рон кивнул.
- Ну, да. По-моему, она просто переутомилась. Хотя я всегда думал, что переутомиться она не может. Ты не поверишь, она в таком состоянии с тех пор, когда начала сдавать экзамены! Я думал, что она из-за них еще больше радоваться будет – ну, ты же ее знаешь!
Гарри кивнул. Рон огляделся и наклонился, понизил голос.
- Я даже думал тогда, что она залетела. Мы, конечно, пользовались чем-то… не помню, как эти штуки маггловские называются…
- Презервативы, - бесцветно подсказал Гарри. Пожалуй, ему самому стоило об этом подумать в свое время. Пока не научился правильно накладывать то проклятое заклинание.
- Ага, они самые! – лицо Рона уже давно приобрело буроватый оттенок, даже уши, торчащие из волос, стыдливо пылали красным, но он почему-то продолжал рассказывать. Может, потому, что больше не было никого, с кем Рон мог поделиться бы – кроме Гермионы и Гарри у него не было близких друзей, а родным… Гарри мог себе представить реакцию, скажем, миссис Уизли.
Или же Рон просто пытался восстановить доверительные отношения между ними, пришло в голову Гарри. Во время завтрака Рон слишком усиленно удерживал Джинни на расстоянии от Гарри и выглядел слишком сконфуженным, и только теперь Гарри пришло в голову, что Рон хочет просто помириться с ним.
- …Но потом все-таки выяснилось, что все в порядке, и заклинания, и те маггловские штучки, которые Гермиона купила, показывали, что все хорошо. Правда, она меня потом чуть не убила… - Рон закатил глаза. Гарри через силу улыбнулся.
У них «все в порядке». «Все хорошо». Потому что Гермиона все-таки не беременна и ребенка они не ждут.
А Гарри, получается, в полном дерьме…
***
Я сидел за столом, держа руки на горячей чашке с кофе. Крепкий кофе был, на мой взгляд, редчайшей мерзостью, но всегда помогал мне собраться.
- Северус! – по лестнице сбежал вниз сонный еще Джеймс. – Доброе утро! А где Гарри? Спит?
- Нет, - я медленно покачал головой. – Дома его нет.
- Он ушел? В такую рань? – Джеймс нахмурился. – А если с ним что-то случилось?
- Я почувствовал бы. Все с твоим Поттером в порядке, - проворчал я.
Джеймс странно посмотрел на меня и вдруг расплылся в улыбке.
- Северус, ты ведь дал ему медальон? Драко мне говорил, что Тибби называл Гарри «молодым хозяином» и принял его! Правда?
- Это не твое дело.
Смотреть на Джеймса, жизнерадостного и счастливого, было выше моих сил.
- Тибби, подавай завтрак! – приказал я в пустоту.
Тарелки возникли на столе. А домовик с легким хлопком встал возле меня.
- Что случилось? – хмуро поинтересовался я.
- Молодой хозяин Гарри просил передать хозяину, чтобы хозяин не искал его, - сообщает домовик. Я похолодел. – Молодой хозяин Гарри просил прощения у молодого хозяина Джеймса и просил передать, что он напишет.
Хлопок – домовик исчез.
- Северус? – в голосе Джеймса послышались нотки угрозы и истерики одновременно. – Что случилось?
Я резко поднялся.
- Твой дорогой Поттер ушел.
- Я это понял! – Джеймс тоже вскочил. – Я спрашиваю, что между вами произошло! Почему он ушел?
Я окинул его презрительным взглядом.
- Сопляк, - бросил я, стараясь сдерживаться.
Ступенька на лестнице провалилась под моей ногой.
- Что ты ему сделал!? – Джеймс уже кричал. Я окинул взглядом гостиную, прикидывая, сколько вещей надо будет чинить после того, как Джеймс сорвется. Получалось, что много.
- Не что, а кого. Ребенка, - спокойно сообщил я, готовый ставить вокруг стеклянных вещей щит.
Но в ответ мне было молчание.
- Что? – Джеймс казался растерянным.
- Поттер беременный, - повторил я ему с заметным раздражением.
В тишине явно были слышны шаги Драко, которого я не заметил. Он прошел по лестнице, избежав сломанной нижней ступеньки, с тревогой окинул Джеймса взглядом и сел за стол.
- Ты выгнал его? – тихо поинтересовался Джеймс. Я презрительно изогнул бровь, заметил, что у меня трясутся руки. Отвернулся, собираясь уйти – я боялся, что потеряю самообладание.
На мой затылок приземлилось что-то мягкое и теплое. Позади раздался странный звук – словно Драко поперхнулся. Я медленно поднял руку. Мягкое и теплое, оказавшееся еще и жирным, было ошметками омлета…
Я обернулся, кипя от бешенства, собираясь швырнуть в Джеймса каким-нибудь заклинанием…
И с трудом уклонился от летящей в меня чашки.
Битва оказалась короткой. В ее процессе пострадали моя мантия, мои волосы, чашка, тарелка, упавшая от всплеска магии Джеймса люстра и обожженные той же вспышкой магии руки Драко – он вовремя сориентировался, удержав Джеймса и помешав ему добраться до более тяжелой артиллерии.
Лягнуть Драко Джеймс не успел – я вовремя обездвижил его заклинанием и ушел к себе, оставив их разбираться друг с другом самих.
В этот раз я напивался в моей комнате.
Отрубился я, кажется, после половины третьей бутылки огневиски.
***
- Гарри! – Гермиона придержала его за плечо. Гарри, который как раз собирался выйти на улицу – в доме ему вдруг стало душно – остановился. – Можно с тобой поговорить?
- Да, конечно, - Гарри улыбнулся.
- Я тебя ни от чего не отрываю? – уточнила девушка. Гарри покачал головой.
- Нет, я просто хотел прогуляться.
- Тогда пойдем, - Гермиона аккуратно подтолкнула Гарри к выходу и закрыла за ними дверь.
Гарри шел по тропинке к калитке. Сейчас он самому себе казался слишком уязвимым, и не хотел, чтобы кто-то видел его в таком состоянии. Кроме Гермионы – он достаточно доверял девушке.
Она пока молчала, думая о чем-то. Гарри искоса поглядывал на нее, отмечая слишком бледную кожу, морщинку на лбу, впавшие глаза. С Гермионой что-то было неладно.
- Что с тобой происходит? – негромко поинтересовался он. Гермиона странно посмотрела на него.
- А что?
- Ты выглядишь так, будто тебя пару месяцев пытали в подземельях Волдеморта, - подобрал сравнение Гарри. Гермиона растерянно кусала губу, словно не знала, что сказать. – И ведешь ты себя странно… иногда, - припомнил Гарри тот день, когда они узнали результаты экзаменов. – Как будто это и не ты.
Гермиона вздохнула и остановилась, глядя на Гарри расширенными глазами. Затем нахмурилась – так, как хмурилась всегда, когда была какая-то загадка, которую она не могла разгадать.
- Не знаю, - медленно проговорила она. – Я изредка… не помню, что я делала до этого. Или помню, но не знаю, что меня заставляло это делать. Или… Вообще я себя действительно очень плохо чувствую. Постоянно, - Гарри невольно почувствовал облегчение. Это и в самом деле была Гермиона. – Я собираюсь обратиться в Мунго, в отдел проклятий, - призналась она. – Думаю, что-то случилось. Только не говори Рону, хорошо? Он и так перенервничал, когда узнал об этом моем состоянии…
- Он рассказывал, - кивнул Гарри. – Действительно, сходи в Мунго поскорее, выглядишь ты и в самом деле…
- Лучше тебя, - категорично перебила его Гермиона. Теперь остановился Гарри.
- Ты… об этом хотела поговорить? – растерянно спросил он. Гермиона кивнула.
- Ты не в порядке, и не надо мне врать, что это не так, - попросила она. Но Гарри и не собирался. – Может, расскажешь? Я могу чем-то помочь?
- Не знаю… - вырвалось у Гарри. Он, наконец, смог сбросить оцепенение и пошел дальше. Открыл калитку, пропустил вперед Гермиону.
Внутри боролись две противоположности. Первая старалась скрыть состояние Гарри. Вторая убеждала довериться подруге.
Гермиона терпеливо ждала, пока они неторопливо шли в неопределенном направлении. Гарри просто стремился уйти от Норы.
- Хорошо, - наконец выдохнул он. В конце концов, именно Гермиона когда-то сказала ему, что он всегда может на нее положиться, верно? – В общем… Это началось, по идее, довольно давно… Наверное, стоит тебе все по порядку рассказать, верно? – слова давались с трудом. Гермиона кивнула.
- Конечно. Мы никуда не спешим.
Голос девушки словно стал крепче. Гарри бросил на нее взгляд и ему показалось, что она стала лучше выглядеть. Нет, конечно, подумал он. Показалось.
Он опять опустил голову.
- В общем… Есть один человек, который мне нравится. Очень. Это… мужчина.
Гермиона нетерпеливо вздохнула.
- Если ты о Снейпе, Гарри, я давно это поняла, - мягко произнесла она. Гарри снова вскинул голову.
- Как? Тебе Рон сказал?
- Так вы с Роном из-за этого поссорились? – Гермиона нахмурилась. – Этого я не знала… Нет, я сама догадалась, на седьмом курсе. Ты вел себя немного… необычно, все время пропадал где-то, якобы у Роберта, хотя он однажды искал тебя. Перестал испытывать неприязнь к Снейпу. Достаточно хорошо овладел зельями. Да и этот твой Роберт… Кто он на самом деле?
- Э… - Гарри растерялся. – Я же говорил, что мой родственник…
- Ты говорил, что он твой родственник со стороны отца, - Гермиона улыбнулась. А его отец, оказывается, Снейп. Так что позволь тебе не поверить. Впрочем, это неважно, - тут же махнула рукой она. – Просто я однажды догадалась о том, что ты влюблен в Снейпа и он, судя по всему, отвечает тебе взаимностью. Так?
Гарри сглотнул и кивнул.
- Ты мне боялся сказать? – после небольшой паузы спросила Гермиона. Гарри опять кивнул.
- Ты же помнишь, как отреагировал Рон. Я слишком боялся потерять и тебя.
- Рон, кстати, явно жалеет об этом, - негромко сообщила Гермиона. Гарри кивнул.
Он уже понял это.
- Продолжай, - попросила его подруга. Гарри вцепился пальцами в свою футболку.
- Ну, раз ты все знаешь… Я жил с ним какое-то время, - Гарри покосился на Гермиону. Та была спокойна и доброжелательна. – И… я забеременел.
- Что? – Гермиона нахмурилась. – Ты… Но это невозможно.
- Почему? – Гарри усмехнулся.
- Потому что ты мужчина, - Гермиона смотрела на него так, будто Гарри спятил.
Он и сам был бы рад этому.
- Я полукровка. Сочетание магических и маггловских генов позволяет мужчине забеременеть, - объяснил он то, что когда-то говорил ему Северус.
Гермиона смотрела на него странно. Казалось, что в ней боролись разные чувства: желание помочь другу и отвращение. Гарри с горечью отвернулся.
- Пожалуйста, не говори никому, - попросил он.
- Конечно, - выдохнула она. – Я… Прости, я должна… мне надо подумать, это слишком… шокирующе. Понимаешь…
- Понимаю, - грустно произнес Гарри.
- Я пойду? – голос Гермионы ломался, будто она хотела заплакать.
- Да, конечно, - бесцветно произнес Гарри.
Когда он обернулся спустя пару минут, ее уже не было.
Ошибка. Очередная ошибка в его жизни.
***
Очнулся я от того, что в меня силком вливали какую-то склизкую дрянь. Инстинкт, побуждающий меня выплюнуть ее, я подавил моментально, узнав горький вкус.
Одно из отрезвляющих зелий, приводящее в чувство.
Я с трудом приподнялся на кровати, перед глазами двоилось, но я узнал Драко.
- Ты как? – в холодном взгляде ничего не читалось.
- А ты как думаешь? – я заставил себя сесть, картина внешнего мира постепенно переставала кружиться.
Драко вздохнул.
Я изо всех сил старался подавить в себе панику. Не получалось.
Ушел. Ушел. Ушел. Ушел – билась мысль в ритме сердца.
И просил не искать его.
А значит – не хочет возвращаться.
И не вернется.
Я не понимал его. Что заставило его уйти? Ведь так или иначе ему все равно придется выносить и родить ребенка.
Впрочем, какая разница, почему. Я ведь не могу это исправить. Не могу его вернуть – потому что он сам не хочет этого.
- Джеймс в порядке? – отстраненно спросил я Драко. Он кивнул.
- Да.
- Хорошо. Не давай ему возможности написать Поттеру, - приказал я. Джеймс обязательно станет умолять его. А Поттер не хочет возвращаться.
Я невольно бросил взгляд на книжную полку.
Наверное, единственное, что мне остается, это обеспечить Поттеру и ребенку спокойную жизнь….
У меня есть один способ.
Я ухмыльнулся.
- Вызови Люпина, будь добр. Я буду в лаборатории, - я встал. Драко с сомнением глядел, как я снимаю с полки книгу, позаимствованную мною у Блэка.
Обряды Темной магии предполагают принесение в жертву чужих жизней.
Обряды Светлой магии – своей.
Интересно, только, какая магия в итоге сильнее?
Я экспериментатор по жизни. Я ведь уже говорил?
***
Гарри прислонился животом к раковине, осваивая моющие чары. Это было довольно забавно, даже походило на какую-то игру – одновременно удерживать в воздухе и тарелку, и мочалку.
Здесь, на кухне в Норе, рядом с миссис Уизли, Гарри чувствовал себя надежно – это было очень кстати после того разговора с Гермионой. Да и не хотелось бездельничать. Это во время каникул, когда он приезжал сюда на пару недель, Гарри мог себе позволить такую роскошь – все время ничего не делать, только валять дурака с Роном.
Так что когда миссис Уизли разрешила ему помочь с делами, он был рад. Так он мог и избегать Джинни, и отвлечься от гнетущих мыслей, и приобрести какой-то опыт для будущей жизни – за полдня он уже узнал три замечательных – на его взгляд – хозяйственных заклинания, которые здорово сокращали бы работу по дому.
Вот только, к сожалению, он не мог пока, как миссис Уизли, контролировать работу сразу нескольких заклинаний. Пока ему и моющие чары приходилось то и дело подправлять.
- Отлично справляешься, дорогой, - миссис Уизли, бросив на него взгляд, улыбнулась. – Только стоит делать маленькие взмахи самым кончиком палочки.
Гарри кивнул. Амплитуда взмахов мочалки, которая то и дело пыталась попасть мыльной пеной на Гарри и окружающие предметы, резко уменьшилась – до размеров моющейся тарелки.
Гарри применил высушивающее заклинание, левитировал тарелку на полку и принялся за следующую.
Пожалуй, в единственный раз он попал в неприятную ситуацию в этом доме вчера вечером, когда миссис Уизли решила спросить, что с ним случилось. К счастью, она не настаивала на ответе, когда поняла, что Гарри не хочет говорить, но все равно это было неприятно.
- Мам, - в кухню заглянул Рон, украдкой повертел у виска, когда Гарри посмотрел на него. – Чарли прислал сову, что будет часа через два, пока что один – его Крис вроде как занята. – и Рон скрылся быстрее, чем миссис Уизли успела обернуться.
Гарри улыбнулся, сообразив, что Рон судя по всему боялся, что миссис Уизли и его куда-нибудь запряжет.
Впрочем, Рону и не нужны все эти заклинания. У него есть Гермиона, да и жить они, скорее всего, будут здесь, под крылом миссис Уизли. А вот у Гарри – по крайней мере, в ближайшие несколько лет, - не будет никого. И уж точно не будет девушки.
Интересно, пришла вдруг мысль, что за человек эта Крис – согласиться жить рядом с драконами, да еще позволить своему мужу подвергаться такой опасности? Гарри, по крайней мере, таких девушек не знал.
Миссис Уизли открыла духовку, наружу вырвался пар и запах мяса с какими-то приправами. На Гарри накатила тошнота. Он сосредоточился, пытаясь сдержать ее. Звон разбитой тарелки заставил его судорожно дернуться.
- Все хорошо, Гарри, - миссис Уизли взмахнула палочкой, убирая трещину. – Такое бывает… Ты в порядке? – встревоженно поинтересовалась она – видимо, изменения отразились у Гарри на лице.
- Голова закружилась… Я лучше отойду, - Гарри торопливо выскользнул из кухни и бросился к туалету.
***
За столом сидели Рон, Джинни, Чарли и Джордж. Последний не смог сдержать любопытства, услышав от матери о невесте Чарли, и сейчас был очень разочарован, когда не увидел ее.
- Приходи завтра, - смеялся Чарли. – Твое недовольство окупится, поверь мне! Будешь просто потрясен!
- Завтра будет потрясен Фред, - нарочито горько вздохнул Джордж. – Мы дежурим по очереди, а его обмануть гораздо сложнее, чем маму. Боюсь, он не поверит, что Фред – это я…
- Если хочешь, я пришлю тебе фотографию.
Гарри, сидящий у камина – желудок реагировал на один вид мяса просто неприлично – отметил, что Чарли смеялся на удивление нервно. Он явно был напряжен. Боялся, что родные не одобрят его выбор?
Гарри фыркнул.
Чтобы независимый Чарли так переживал из-за этого? Да не может этого быть.
- Гарри, ты в порядке? – миссис Уизли вышла и кухни с кувшином. Гарри улыбнулся ей и кивнул.
- Да, мне лучше.
Тошноту скрыть не удалось, но зато Гарри убедил женщину, что все дело в том, что с начала лета его желудок просто отвык от хорошей пищи. Он надеялся только на то, что миссис Уизли не захочет высказать свое недовольство Сириусу и Ремусу. Хотя бы потому, что на самом деле Ремус кормил их довольно сносно.
Кстати – наверное, Гарри в его ситуации мог бы помочь Люпин. Если он, конечно, знал, что делать. Но по крайней мере, поддержать его – на это Гарри мог рассчитывать точно.
Вот только в ближайшее время Гарри точно не хотел говорить об этом.

Не бечено.

Боль, раздирающая всего меня, прошла резко, словно оборвавшись. Я постарался открыть глаза – полумрак убежища ударил по глазам, словно сияние солнца.
Проклятье, я не представлял, что это окажется так больно. Впрочем, принудительная аппарация части тела, и регенерация остальной части – не следовало думать, что это приятно.
Я прикрыл глаза, вспоминая, при каких обстоятельствах умер. Сжигающее проклятие – значит, мне еще повезло. При Аваде Кедавре замена тела на подготовленный заранее муляж была бы заметнее, а значит, уцелели бы лишь жизненно необходимые части тела – сердце, мозг и возможно что-то еще. А так мне пришлось выращивать меньше половины тела.
Я вновь открыл глаза, преодолевая боль. Плотно задернутые черные шторы, газеты, неаккуратной стопкой лежащие на полу – Люпин присылал их каждый день, значит, прошло больше двух, или даже трех месяцев…
Осторожно пошевелив рукой, я понял, что конечности затекли. Встать, похоже, в ближайшие минуты не получится – и я принялся разрабатывать пальцы, параллельно обдумывая, что делать дальше. Магическая сила должна была возрасти в несколько раз, особенно маскирующие заклинания. Рядом с газетами лежал свиток пергамента, описывающий один из обрядов древней светлой магии.
Я умер для всего мира, разорвав все связи с ним, кроме одного «доверенного». Оборотню не оставалось ничего больше, кроме как согласиться помочь мне провести обряд – он, судя по всему, догадывался, что его отказ заставит меня лишь искать другую кандидатуру. А он, видимо, надеялся, что мне удастся вернуться. Это бывает – крайне редко, и причины неизвестны – наверное, просто случайность. В которую я не верю
Мой договор со смертью – я усмехнулся при этой мысли – заключен на вполне определенное событие. Но воспользоваться своей силой я могу и с некоторой другой, весьма сходной целью. Что я и собирался сделать.
Я мстителен, и не забыл, какое событие впервые сблизило меня с Поттером.
Жаль одно – Светлая магия не предусматривает мучений. Я получил доступ ко множеству иных заклятий, но все, что вызывает хоть какие-то физические муки, не говоря уж о Круциатусе, мне теперь недоступно.
Но то заклинание, которое я нашел для Темного Лорда, стоило этого.
***
По-весеннему яркое солнце освещало через окно непривычно пустую гостиную Норы. За большим столом, где по выходным на памяти Рона всегда собиралась вся семья, к которой все чаще присоединялись Гермиона и Гарри, были только расстроенная мама – миссис Уизли почти не улыбалась с тех пор, как ее выписали из больницы Святого Мунго, - и Джинни. Учебный год еще не закончился, но в последнее время у Джинни все чаще случались истерики и нервные срывы, и Помфри посоветовала ей хотя бы на выходные возвращаться домой, будучи уверена, что это поможет.
Она не знала, что творилось в последние месяцы в семье Уизли.
Рон шумно вздохнул. Несмотря на то, что сейчас напряжение, повисшее в воздухе, можно было буквально резать ножом, он уже хорошо знал, что может быть и хуже.
Потому что через худшее он уже прошел.
«Худшее» началось сразу после того, как Гарри исчез в неизвестном направлении. Сразу после этого внезапно стало плохо Молли Уизли – случился инфаркт, а позднее обнаружилось поверхностное влияние невероятно сильного потока темной магии. Женщину забрали в Мунго, а Рон остался практически один на один с сестрой – и за этот месяц Джинни успела показать себя с самой худшей стороны. Постоянные истерики, причитания на тему «Какой он все-таки подлец» и непрекращающиеся слезы выводили Рона из себя – и он даже мог бы поверить во все те гадости, которые говорила Джинни, если бы не знал Гарри так хорошо. Потому что, надо признать, девушка была довольно убедительна…
И до тех пор, пока Джинни не уехала в Хогвартс, Рон был поглощен исключительно болезнью матери и попытками успокоить сестру – тогда он еще не понимал, что Джинни просто упивается своей ненавистью, а не страдает – так что разыскивать Гарри ему было абсолютно некогда.
К тому же была еще ссора с Гермионой…
Рон абсолютно не ожидал от невесты того, что она вдруг заявит о ненормальности Гарри. Сам Рон уже свыкся не только с известием о гомосексуальности Гарри, но и с тем, что друг выбрал себе в любовники Снейпа – и после этого его уже практически ничего не могло удивить. Кроме реакции Гермионы.
Тогда она устроила ему жуткий скандал, заявив ни с того ни с сего, что если Рон будет поддерживать «этого извращенца», значит он и сам такой же. Рон какое-то время пытался переубедить Гермиону, до тех пор, пока она не предъявила ему последний аргумент: демонстративный уход и хлопанье дверью.
Впрочем, это не помогло.
Помолвку они разорвали через две недели.
А потом, уже после того, как Джинни уехала в Хогвартс, Рон совершенно случайно обнаружил в ее комнате письмо от Гарри, адресованное ему.
Джинни явно не старалась спрятать его – в их семье все доверяли друг другу, и Рон никогда бы не стал лазить по вещам сестры. Все получилось случайно – просто Гермиона потребовала вернуть ей вещи, которые она оставила в Норе, и только Рон мог собрать их.
Прочитав и поняв, что с Гарри все хорошо, Рон успокоился и только злился на сестру: ответ другу можно было послать только с совой Чарли, никакая другая до Румынии бы просто не долетела.
А потом, когда мать выписали из Мунго, Рон добился разрешения связаться с Чарли по каминной сети, и выяснил, что Гарри уже давно в Англии, у Сириуса и Люпина. Поговорить с ними не составило труда, вот только Ремус, сообщив, что Гарри находится в каком-то «надежном месте», смотрел на Рона как-то странно и решительно отсоветовал искать Гарри.
Рон не понял в чем дело, но послушался.
На некоторое время.
Это потом, полгода спустя, не выдержав тревоги и чувства вины, он писал письма с извинениями, отправляя их на имя Гарри. Мать вязала какие-то детские вещи, похоже, тоже намереваясь отправлять их Гарри как знак примирения или как просьбу о прощении. А потом плакала, не дождавшись ответа.
Рону Гарри тоже не отвечал. И это пугало.
Рон несколько месяцев колебался, стоит ли ему разыскивать Гарри, или, как и говорил Люпин, оставить его в покое. Но лишь сегодня решился.
Мать ушла из-за стола, оставив их с Джинни вдвоем. На кухне привычно гремели тарелки - все чаще за обедом Рон замечал на них следы трещин, от некачественного Репаро.
Как только за Молли Уизли закрылась дверь, Джинни продолжила радостный рассказ о том, как Дамблдор объявил в прошлый понедельник о смерти Снейпа. До этого мать резко оборвала ее. Рон, к сожалению, сделать этого не мог.
Сам он прекрасно знал о смерти Снейпа, еще давно, из Ордена Феникса – но Дамблдор, видимо, долго надеялся, что он жив. Видимо, теперь, раз новость сообщили ученикам, надежды больше не было.
Но только когда Джинни со злорадством сказала что-то про Гарри – что-то вроде «так ему и надо» - Рон вдруг понял, что должен сейчас переживать сам Гарри.
Рон почувствовал себя неисправимым идиотом – наверное, эта мысль пришла ему в голову слишком поздно. Мерлинова борода, ведь Гарри все это время приходится переживать все это одному… Раньше, еще после разговора с Люпином. Рон был абсолютно уверен, что Гарри все же вернулся к Снейпу – и хоть неприятна была одна мысль о зельеваре, Рон решительно заставил себя смириться. Ради Гарри. О том, что его жертва может быть уже не нужна, Рон старался не думать.
И эта уверенность как-то стала естественной, оставшись такой даже после того, как Рон узнал о смерти Снейпа. И только сейчас, слишком поздно, он понял свою глупость…
Рон с сомнением бросил взгляд в сторону кухни. После инфаркта матери он старался не оставлять ее в одиночестве – и тем более, с Джинни. Он не хотел верить, что сестра может серьезно навредить матери, но Джинни в последнее время изменилась так сильно… В общем, лучше было не рисковать.
Спустя два часа Рон, оставив мать на Фреда, уже сидел в гостиной дома на Гриммаулд Плейс, ожидая Люпина. Сириус, с которым Рон поговорил, стремясь выяснить, где искать Гарри, не только не мог выдать тайну – место оказалось скрыто Фиделиусом – но и не знал, что с Гарри происходит: выяснилось, что Гарри и ему не отвечает. Хотя раньше Сириус над этим особо не задумывался, списывая это на шок Гарри из-за его беременности… Попасть же туда без Люпина Сириус не мог.
Рон не мог сдержать невеселого смешка, когда Сириус, очевидно, как и сам Рон, не задумывавшийся ранее о состоянии Гарри, начал нервно метаться по гостиной. Метания, впрочем, продолжались до тех пор, пока Сириус не врезался в кресло. После этого он просто стал методично напиваться извлеченным из шкафчика вином. Сам Рон отказался: для серьезного разговора нужна была трезвая голова.
Вернувшийся Люпин явно не ожидал увидеть такую картину. Рон спокойно переждал скандал Сириуса по поводу своего «заточения» и запрета даже проведать крестника. Момент, когда Рон решился попросить Люпина все-таки открыть ему местонахождение Гарри, оказался удачным: Сириус как раз начал требовать, чтобы Люпин немедленно, сию же секунду аппарировал с ним к Гарри, раз уж камин с той стороны был заблокирован. Предложение Рона отправиться туда, узнать, в чем дело, а потом рассказать все Сириусу даже не обсуждалось: ошарашенный непредвиденной ссорой Люпин мгновенно сообщил ему координаты ближайшего места, куда можно было безбоязненно аппарировать, описал, как оттуда добраться до нужного дома и сообщил адрес. Рон поблагодарил и направился к выходу из дома. За его спиной разгоралась ссора.
После аппарации Рон первым делом огляделся. Место было отвратительно заброшенным, неудивительно, что магглы сюда не заходили. Слева – пепелище, обгорелые остатки деревянных стен. Позади чахлый лесок угрюмого вида, с другой стороны рахитичного вида деревья… Рон поморщился и торопливо зашагал по дороге, благо направление было всего одно.
Спустя пятнадцать минут Рон заметил первый дом. Видимо, он и был тем, который был ему нужен – кривая ограда была точь-в-точь такой, какую ему описывал Люпин. Оглядевшись, Рон прикинул расстояние до ближайшего жилого дома, решил, что его вряд ли увидят и перемахнул через забор.
Пустынный перекопанный и заросший мелкими сорняками сад с тремя кривыми деревьями и двумя кустами черных роз показался Рону необычным. Впрочем, он логично рассудил, что Гарри было не до этого, и решительно прошел по выщербленной дорожке к дому.
На двери не было ни звонка, ни дверного молотка, как на Гриммаулд Плейс, ни чего-то другого. Рон нерешительно прикусил губу и громко постучал в дверь. Подождал пару минут и постучал сильнее.
Шаги за дверью заставили Рона нервно сжать кулаки, но когда открылась дверь, он даже отшатнулся от удивления.
- Малфой? – вырвалось у него
Слизеринец, похоже, тоже был удивлен, хотя и не до такой степени.
- Уизли, - как-то обреченно констатировал он. Рон нахмурился и потянулся к палочке.
- Ты что тут делаешь?
- Я тут живу, Уизли, - спокойно сообщил Малфой, пристально следя за Роном. – Убери палочку. Нехорошо нападать на людей в их собственном доме.
Рон неохотно послушался. Малфой, конечно, был Малфоем, но вел себя сейчас как-то не по-малфоевски. Тот хорек, которого знал Рон, наверняка бы начал его оскорблять – а сейчас он даже привычного «Уизел» не услышал…
Малфой тем временем отвернулся и направился вглубь дома. Рону ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.
- Ты к Поттеру? – видимо для порядка поинтересовался Малфой, поскольку тон его был скорее утвердительным. – Если да, то, думаю, мне стоит рассказать тебе события ближайших месяцев…
- Я не собираюсь с тобой беседовать, Малфой, - огрызнулся Рон, в качестве ответной любезности даже не обозвав его хорьком – хотя очень хотелось. Малфой фыркнул.
- Видишь ли, Уизли, если бы последствием вашей с Поттером неудачной беседы станет только то, что ты получишь по голове оконной рамой, я бы с удовольствием на это посмотрел. Но если Поттер снова впадет в буйство, он может разнести весь дом…
- Ты бредишь, Малфой, - резко отозвался Рон. Одна мысль о том, что с Гарри что-то случилось, невероятно тревожила.
- Либо ты выслушаешь меня сейчас, Уизли, либо не увидишь Поттера до тех пор, пока он не успокоится, - безмятежно произнес Малфой. – А это, судя по событиям последних трех месяцев, будет нескоро. Может, через год…
- Хорошо, - сжав зубы, процедил Рон, усевшись в кресле. На глаза ему попалась каминная полка, поперек которой змеилась трещина…

Не бечено

***
Я устал. Устал за все эти дни – обряд лишил меня необходимости питаться и спать, но не избавлял от усталости. И, признаться, сейчас, когда я смог вернуться, мне больше всего хотелось рухнуть на кровать и уснуть, желательно, с Поттером рядом…
И наличие в моей гостиной части семейства Уизли, Блэка и похоже спятившей Грейнджер явно не способствовало установлению хорошего настроения…
Я, конечно, понимал, когда возвращался сюда, что мне придется первым делом объяснить все произошедшее Поттеру, Джеймсу и Драко, но я планировал сделать это в несколько более спокойной обстановке…
- Да, Поттер, - тяжело вздохнул я. – Стоило оставить тебя одного, как мой дом превратился Мерлин знает во что…
Нацеленная на меня палочка Драко заставила меня замолчать. Его рука отчетливо дрожала, но я, зная его, догадывался, что это не помешает ему бросить в меня каким-нибудь малоприятным заклинанием.
Я смотрел на него чуть насмешливо, искренне надеясь, что на Аваду у Драко не хватит решимости, а от более легких проклятий меня спасут остатки магии ритуала.
- Палочку на пол, - скомандовал Драко. Я пожал плечами и послушался, осторожно положив палочку на пол.
- Драко, перестань, это в самом деле Снейп, - небрежно произнес Люпин, не отрывая пристального взгляда от Грейнджер.
- Снейп умер, - от странно холодного голоса Драко, который никогда не называл меня так – по фамилии – стало вдруг немного больно. Но чего я мог ожидать, когда обрекал его на мучительную смерть? Ничего больше.
Поттер все так же сидел на полу, за диваном, не двигаясь и глядя на меня. Я прекрасно знал, как доказать ему, что это в самом деле я.
Осторожно подняв руку, я расстегнул воротник и достал медальон, сжал его в ладони, глядя ему в глаза.
Поттер только закрыл глаза, уткнувшись лбом в диван. Зато Джеймс, который до этого сидел на ступеньках неподвижно и, кажется, боялся поверить, вскочил и бросился ко мне. Я поймал его в объятия, как когда-то давно, и тут же отстранил – слишком много здесь было посторонних. Хотя Джеймса это не смутило, и он вцепился в мой локоть, боясь выпустить, и заглядывал мне в глаза. По щекам у него катились слезы.
Драко еще пару секунд колебался, а потом опустил палочку и резко отвернулся.
Грейнджер дернулась, словно действия Петрификуса не хватало. Я на всякий случай добавил Инкарцеро – я не знаю, что ей сделал Поттер, но…
А может, он сделал что-то вовсе не ей.
Одной из особенностей, дарованных ритуалом, было различение Темной магии – и сейчас я отчетливо видел ее. Темная магия опутывала Грейнджер тоненькими, едва заметными паутинками – не настолько сильно, чтобы подавить ее сущность, как Империо, но так, чтобы управлять ей. Значит, она наверняка не сознавала, что делает, даже когда пыталась убить Поттера.
Мерлин, как будто мне мало было деятельности в последние месяцы…
Но делать было нечего – это касалось Поттера, а значит, и меня. Я подошел ближе к Грейнджер. Можно попытаться снять путы – по крайней мере, две недели назад с Империусом у меня получилось…
Блэк уже осторожно поднимал с пола Поттера. Тот избегал моего взгляда так же старательно, как до этого разглядывал меня. Но я разберусь с ним позже.
- Отпусти меня, будь так добр, - мягко попросил я Джеймса. Он только кивнул и неохотно выпустил мой рукав.
Я наклонился над Грейнджер, стараясь разобраться, где сосредоточена темная магия.
Тонкие нити пересекались друг с другом, образуя странную решетку. Можно было разорвать ее, но что-то подсказывало мне, что это ни к чему хорошему не приведет…
- …Я сейчас принесу стабилизирующее и восстанавливающее, специальных зелий для сердечников у нас нет, - донесся до меня голос Драко. Я поднял голову. Близнецы Уизли осторожно переносили на диван свою мать. Сердечница? Если это действительно так, то чрезмерно сильный Ступефай может привести к инфаркту.
- Посмотри в шкафу на верхней полке справа, - сухо бросил я. Драко не ответил, но я был уверен, что он последует моему совету.
Я бросил очередной взгляд на Грейнджер. Серое лицо, синяки под глазами, впавшие щеки. Магия, выпивающая силы. А если судить по силе ее заклинаний, то связь двусторонняя – В одну сторону течет жизненная сила, в обратном направлении - магия. И, вероятно, связь закреплена кровью – иначе она не была бы такой надежной.
За подобные ритуалы полагается не менее года в Азкабане. А за попытку убийства, полагаю, еще больше.
Но сейчас мне все равно, сколько и кому полагается. Я просто хочу выяснить, кто воспользовался Грейнджер для покушения на Поттера. Потому что человек, который не был бы ей близок, не смог бы заключить такую связь. А второй попытки покушения мне не надо – я не для того разбирался с Темным Лордом.
- Что произошло? – отвлек меня от размышлений сердитый голос младшего Уизли. Я невольно вспомнил тот случай в библиотеке Блэков, когда он застал нас с Поттером вместе… Они помирились? Было бы неплохо. Поттер привязан к нему. – Все думают, что вас убили Пожиратели. Вы смогли как-то выжить?
Я попытался смерить Уизли своим обычным взглядом, но, видимо, когда я больше не мог снять с мальчишки баллы, бояться меня он перестал. Жаль.
- Не суйте нос не в свои дела, - сухо бросил я. – Лучше следили бы за своей невестой.
- Ага, вот теперь я верю, что это в самом деле вы, - пробурчал Уизли и обиженно отвернулся.
Впрочем мне было не до обид Уизли. Я поднялся и сел в одно из кресел, внимательно оглядывая присутствующих. Если приглядеться, то следы темной магии можно найти у каждого из Уизли… Но даже если это кто-то из них, не могли же они провести ритуал все вместе. В семействе может оказаться одна паршивая овца, но в то, что запаршивели все, я не верил. Уизли были слишком правильные для этого, а я слишком хорошо знал это семейство.
Люпин стоял возле Грейнджер, которая все же смогла сбросить Петрификус и теперь дергалась в моих путах, и внимательно наблюдал за тем, как Драко и Уизли приводят в чувство Молли. Блэк загородил собой Поттера, вызверившись на меня так, как, пожалуй, не смотрел на меня со школьных лет. Очевидно, что вину за беременность Поттера он целиком и полностью свалил на меня. А младшая Уизли нервно теребила в руках угол салфетки. Интересно, кому хватило ума притащить ее сюда?
- Поттер, - негромко произнес я. – Ты не мог бы принести Веритасерум? Он в шкафу на пятой полке снизу, в глубине.
К моему удовольствию Поттер отстранил Блэка, готового уже было возмутиться.
- Зачем? – тихо спросил он. – Я тебе верю…
В его глазах было какое-то странное, невыносимое страдание, но мне сейчас было не до этого. С ним я разберусь позже, когда меня ничего не будет отвлекать.
- Не для меня, Поттер. Просто я хотел бы обсудить кое с кем происшествие, свидетелем которого я только что оказался.
Блэк насторожился, Люпин нахмурился, Джеймс заинтересовался. Реакции Уизли я не видел – они были позади, но тоже стихли, был слышен только тихий голос одного из близнецов, который торопливо втолковывал матери, что я живой, не призрак и не инфери. Побочное действие ритуала – он помогает выжившим после него вновь адаптироваться в жизни, которую они покинули… Надеюсь, это действие продлится до тех пор, пока мне придется объяснить это Дамблдору.
- Гермиона просто… - Поттер осекся. Я фыркнул, не отрывая от него глаз.
- Ты в самом деле думаешь, что она решила убить тебя без особой на то причины по своей воле? Я думал, ты доверяешь своим друзьям.
Взгляд Поттера заставил меня почувствовать себя виноватым.
- Принеси Веритасерум, Поттер. Грейнджер подверглась темному ритуалу, и мне надо выяснить, кто проводил этот ритуал. А в этой гостиной сейчас находятся пятеро человек со следами темной магии.
- Вы что, собираетесь проводить допрос? – поморщилась младшая Уизли, резко вставая из-за стола. – Я не буду в этом участвовать!
- Джинни, - мягко попробовал успокоить ее Люпин, но девушка резко развернулась и направилась к двери.
Я взмахнул рукой, устанавливая на дверной проем сеть защитных заклинаний.
- Если пожелаете, мисс Уизли, я могу отправить вас в Аврорат, - предложил я. – Но качество Веритасерума там гораздо ниже, а манеры авроров по отношению к подозреваемым оставляют желать лучшего.
- Я не буду пить Веритасерум! – зло бросила Уизли. Я пожал плечами.
- Может, вас уговорят ваши родственники? Мистер Уизли, что скажете? – чуть насмешливо обратился я к младшему Уизли.
- Гермиона под Империусом? – глухо поинтересовался тот. Я отрицательно покачал головой.
- Нет. Но я полагаю, что действие заклятия действительно сходно с Империусом.
- А зачем Джинни пить Веритасерум? Она же не могла это сделать.
- Я не поверю на слово ни одному из вас, мистер Уизли, - холодно сообщил я. – Будь необходимость, я бы напоил Веритасерумом всех присутствующих в этой комнате, но вышло так, что остаточные следы темной магии есть только на вашей семье. Если сейчас я ничего не узнаю, то придется опросить остальных членов вашей семьи. Я не могу позволить, чтобы покушение повторилось.
- Вот, - Поттер сбежал вниз по лестнице и протянул мне маленький пузырек. Я благодарно кивнул.
- Может, имеет смысл начать именно с вас, мисс Уизли? – поинтересовался я и вовремя успел убрать пузырек в карман – Веритасерум был слишком ценным зельем, чтобы просто пролить его.
Магическая сила Уизли, когда та бросила в меня Режущее проклятие, была раза в два больше обычной. Я не обращал внимания ни на застывшего Поттера, ни на слабый вскрик Молли Уизли позади, ни на ругань младшего Уизли, выражающую крайнюю степень удивления. Я уложился в четыре заклинания: щитовые чары, поставленные вокруг Джеймса и Поттера, Экспеллиармус – Уизли отразила его – Петрификус и Ступефай. Последний достиг цели.
Грейнджер слабо дернулась и потеряла сознание, подтверждая мою догадку. Конечно, это может быть совпадение, но в это мало верится.
Мне не пришлось даже вставать – хотя, кажется, у меня и не получилось бы это. Люпин забрал у Уизли палочку, привел в чувство и усадил на стул, держа за плечо. Я прекрасно знал, что из хватки оборотня девчонка вырваться не сможет. Да и все в гостиной уже убедились в ее причастности к происшествию, так что мне только оставалось выяснить детали и понять, сама ли Уизли подготовила покушение или она только промежуточное звено.
- Accio чашка, - взмахнул я палочкой. – Aguamenty.
Три капли на пару глотков. Надеюсь, никто не будет протестовать, что я буду задавать вопросы. Потому что я хочу разобраться со всем этим скорее.
Пару минут Уизли пыталась выбить стакан у Люпина. Я ждал. Со стороны остальных Уизли не доносилось ни звука – тишина казалась мертвой. Поттер стоял позади спинки моего кресла, Джеймс сидел рядом со мной на корточках, Драко с холодным, едва заметным любопытством наблюдал за младшей Уизли от лестницы.
У Уизли, конечно, ничего не вышло. Как разлить Веритасерум, так и выплюнуть его. Я удовлетворенно кивнул, выждал пять секунд и задал первый вопрос.
- Мисс Уизли, вы знаете о темном ритуале, проведенном над мисс Грейнджер?
- Да, - ненависть в ее голосе наполнила меня чувством глубокого удовлетворения.
- Вы участвовали в этом ритуале?
- Да.
- По собственной воле?
- Да.
- Вы проводили ритуал в одиночку или у вас были соратники?
- Я была одна.
Я прикинул время действия Веритасерума.
- Расскажите, в чем заключается ритуал, какого рода магии он требует и как его снять.
Голос Уизли теперь был обреченным.
- Это Ритуал Неполного подчинения. Для того чтобы провести его над каким-то человеком, надо как можно ближе общаться с ним. Это темная магия, основанная на жертвоприношении. Чтобы разрушить ритуал, нужна кровь троих родственников жертвы, принесенная добровольно.
Позади раздался странный сдавленный звук. Я обернулся, но с Молли Уизли пока все было в порядке – не считая того, с каким ужасом она смотрела на собственную дочь.
- Вы завершили ритуал?
- Да.
- И кого вы принесли в жертву? – мне было даже немного интересно. Я в самом деле не ожидал, что в девчонке Уизли окажется такой потенциал… Гриффиндорское бесстрашие и смелость – ведь трусливый или даже просто осторожный человек и не подумал бы провернуть такой ритуал, выкопанный неизвестно в каком источнике…
Странная кривая ухмылка на лице девчонки смотрелась отвратительно.
- Вашего с Гарри ублюдка, Снейп.
***
Северус.
Все вокруг, весь мир сконцентрировался для Гарри сейчас здесь, в этой гостиной, в этом кресле, где сидел он – уставший, обессиленный Северус.
Может, никто кроме Гарри этого и не видел, но Гарри прекрасно понимал, что означают чуть прикрытые, будто в раздражении, глаза, расслабленные, безвольно лежащие кисти рук, словно лениво кривящиеся губы.
Хотелось сейчас прогнать всех, взять Северуса за руку – осторожно, как самое большое, хрупкое сокровище – и отвести наверх, в их комнату…
И в то же время Гарри не мог подавить странного, непонятного, но ужасно сильного чувства вины.
Потому что не справился. Не сберег Лили – а в глазах Северуса он видел немой вопрос…
И, стоя у кресла, еле-еле прикасаясь пальцами к плечу Северуса, Гарри отчаянно пытался убедить себя не делать больше глупостей.
Происходящее в гостиной он слушал вполуха – Северус был таким теплым под мантией, что хотелось забыть обо всех, кто был рядом – но было нельзя, и Гарри стало даже немного интересно, когда Северус начал выяснять у Джинни подробности проведенного ритуала. Он ведь сумеет помочь Гермионе, Верно?
От осознания того, что лучшая подруга не сознавала, что делала, Гарри стало гораздо лучше. Рон сейчас сидел на корточках рядом с бессознательной Гермионой, и Гарри искренне надеялся, что у них потом все будет хорошо…
А потом…
Слова Джинни донеслись до него как сквозь туман. Внутри что-то вспыхнуло, словно проснулась старая боль…
И единственное, что почувствовал Гарри – это желание убить. Отомстить. Сломать эту шею голыми руками – раз уж он не может колдовать…
Вокруг кричали, или бормотали что-то – Гарри теперь не понимал. Все, что осталось – это девушка, сидящая на стуле, и неожиданная помеха – чьи-то сильные руки, удерживающие его поперек туловища.
Гарри вырывался как мог. На губах чувствовался вкус крови – но хотелось, чтобы это была не его кровь. Руки не отпускали, знакомый голос что-то говорил почти успокаивающе…
И Гарри взвыл – от обиды, от боли, от ненависти и от безысходности…
- Блек, уведи его отсюда, – холодный голос Северуса. Гарри бросил на него взгляд.
Северусу было больно. Он смотрел на Джинни, страшно смотрел и не двигался, только костяшки пальцев побелели, когда он сжимал рукоятки кресла.
И от этого становилось еще больнее – потому что он виноват, он не сберег, позволил Джинни…
Руки осторожно потянули его к лестнице и Гарри подчинился. Наверх, в спальню – зачем? И только там он снова попробовал вырваться.
Милостивый Сомнус погрузил его в небытие.
***
- Гарри, - мягко и нежно, так, что он не верил. Северус никогда не называл его так. – Гарри.
Рука, осторожно ерошащая волосы. Теплые губы на лбу, виске, щеке. Бедро, просунутое между ног – то, от чего Гарри давно отвык.
Гарри разлепил глаза. Хотелось плакать. Теперь, когда схлынула волна всепоглощающей ненависти, не осталось ничего.
- Как ты себя чувствуешь? – мягкий голос. Гарри поднял голову и посмотрел Северусу в глаза.
И сразу отвел их.
Боль и отчаяние в глазах Северуса казались неизмеримыми.
- Так себе… - пробормотал он. Северус в ответ обнял его, Гарри уткнулся в ключицу, вдыхая запах Северуса. Кожа была влажной и пахла мылом.
- Блэк перестарался с заклинанием, - проворчал Северус. – Прошло пять часов. Я полагал, что ты проспишь полчаса.
Гарри не отреагировал.
Живой. Живой – под его руками, под губами. Холодная влажная после душа кожа, синяя венка на шее, маленькая родинка. Живой.
И, может, это стоило даже чьей-то маленькой жизни, которую Гарри совсем недавно носил под сердцем…
Глаза защипало, и Гарри попытался подавить непрошеные слезы.
- Гарри, - снова заговорил Северус, и Гарри почувствовал, как отчаянно стучит кровь в венке. – Ты знаешь… Я ушел тогда ради тебя и нашего ребенка. Хотел, чтобы хоть ему жилось спокойно. А когда понял, что могу вернуться, я уже любил его. Я до последнего момента был уверен, что еще немного, и увижу его. Вся эта война слишком мне надоела, я так хотел что-то другое…
Северус говорил что-то еще, а Гарри, уже не стесняясь, плакал ему в плечо. Он, конечно, не мог видеть, как Северус ласково улыбается, глядя в потолок, и как стекает по его щеке капля, путаясь в волосах…
***
Огонь в камине горел по-прежнему – весело и словно играя. Гарри сидел за столом, теребя в руках салфетку и не спуская глаз с Северуса.
Малфой занимался тем же самым, только сидел в своем любимом кресле у камина, следя за Северусом со спины. Он до сих пор не доверял ему, и Гарри уже знал, что вчера, прежде, чем отпустить Северуса к нему в спальню, Малфой долго пытался сопротивляться, а потом, после тройного пресса – Джеймса, Люпина и самого Северуса – приказал Тибби охранять Гарри.
Сириус отказался вчера уходить, желая собственными ушами прослушать историю Снейпа. Люпин, конечно, тоже остался – и теперь Сириус клевал носом, а Люпин выглядел невыспавшимся – Гарри слышал ночью, как они препираются, решая, кому спать на диване, и уступают его друг другу. Впрочем, Северус не хотел слушать это и наложил заглушающее заклинание на комнату.
Северус сидел ровно, но Гарри казалось, что он чувствует себя явно нехорошо. Хотелось прогнать всех и отправить его отсыпаться – но у Гарри ничего не получилось бы – Малфой решительно хотел выяснить все подробности произошедшего с Северусом. На столе уже стоял пузырек с Веритасерумом, без которого Малфой отказывался верить рассказу. Гарри это злило, но поделать он ничего не мог, разумом понимая, что Малфой прав. Вот только не верить Северусу было отчего-то неприятно.
Отставив в сторону чашку из-под крепкого кофе с укрепляющим зельем, Северус призвал заклинанием пузырек с Веритасерумом. Малфой, однако, пузырек отобрал и сам отмерил нужную дозу. Северус спокойно выпил.
- Полагаю, хватит на десять минут, - задумчиво произнес он. – Будешь задавать вопросы или позволишь мне рассказать все связно?
- Рассказывай, - решил Малфой. Северус кивнул с насмешливой ухмылкой.
- Я действительно не умирал, - сухо начал он. – Я провел один ритуал, подготовил органический муляж собственного тела и смертельное заклинание, попавшее в меня, сработало как портключ, отправив часть моего тела в заранее подготовленное убежище и незаметно заменив эту часть тела на муляж.
- Часть? – испуганно переспросил Гарри, боясь представить себе это. Северус кивнул.
- Я полагаю, что это были кости, мышцы и прочие внутренности, - спокойно объяснил он. – Кожный покров наверняка пришлось оставить, иначе это было бы заметно даже под огнем. Впрочем, судя по тому, что я восстанавливался больше двух месяцев, часть мышц все же не удалось заменить на муляж…
- Не отвлекайся на детали, - угрюмо проговорил Малфой. – Что за ритуал? Для чего он нужен?
- Светлый ритуал, – исчерпывающе ответил Северус. – Дает мощнейшую защиту и некоторые недоступные обычному человеку способности. Однако ритуал требует некоторых условий: прежде всего, должна быть определенная цель, ради которой человек и прибегает к этому ритуалу, а во-вторых, платой за полученные возможности становится собственная жизнь. Первый этап смерти – это смерть формальная, которая произошла в тот момент, когда меня настигло заклинание. В тот момент также оборвались все магические связи с миром живых – в том числе связь с домовым эльфом, связь медальонов, проклятие Драко и так далее. Второй этап – смерть физическая – должен был наступить после того, как я исполнил задуманное, но случилось непредвиденное. Такие случаи не редкость, но я не надеялся на благополучный исход. Полагаю, мне просто повезло.
- А что за цель? – поинтересовался вдруг Люпин. – Ты так и не сказал тогда.
- Я временно устранил Темного Лорда, - в голосе Северуса слышалось плохо скрываемое самодовольство.
Малфой резко, не глядя на присутствующих, встал, развернулся и быстро поднялся по лестнице наверх. Джеймс вскочил, но не пошел следом, а сел обратно, опустив голову. Гарри недоуменно проводил Малфоя взглядом.
- Временно? – переспросил Люпин, который, похоже, единственный не обратил на Малфоя внимания.
- Я даже не пробовал убить его, - немного неохотно сообщил Северус. – У меня не было причин не доверять пророчеству, а я не хотел терять преимущество, если бы у меня не вышло. Я просто погрузил Лорда в летаргический сон и оградил его от внешнего мира усиленным заклятием Щита. Оба этих заклятия могу снять только я.
- А Пожиратели? – Гарри вспомнил о странных происшествиях. – Разве это был не ты? Я думал…
- Я, - перебил его Северус. – Но это не было моей первичной целью. Просто я полагал, что даже в случае пропажи Темного Лорда опытные Пожиратели смогут сорганизоваться. Теперь среди них не осталось потенциальных лидеров, а остальные либо уничтожат сами себя в борьбе за власть, либо разбегутся.
В гостиной воцарилось молчание. Гарри, подсчитав, решил, что действие Веритасерума должно было уже кончиться. Малфой, видимо, понял, что это и в самом деле Северус, потому и ушел. Гарри неожиданно понял, что Северус не просто сам пошел на это самоубийство – ведь он был уверен, что умрет после того, как выполнит задуманное – но и обрек на смерть Малфоя…
Северус откинулся на спинку стула, пристально разглядывая из-под полуприкрытых век Гарри. Он даже немного смутился.
- Поттер, я могу тебя попросить убрать из сада цветы и могильный камень? – негромко произнес Северус. – Попроси Тибби, он поможет. Меня он, увы, слушаться больше не будет. А мне необходимо поговорить с Дамблдором. Полагаю, это затянется надолго.
- Может, не сейчас? – обеспокоенно поинтересовался Гарри. Северус бросил на него уничтожающий взгляд и резко встал.
- Через камин не добраться, - торопливо предупредил Джеймс. – Его Гарри нечаянно заблокировал, теперь через него только говорить можно.
Северус кивнул.
- ЯЯ аппарирую. Кстати, Джеймс, дай мне свой медальон, я попробую восстановить связь. И, Поттер…
Гарри понял без слов, молча, только прикусив губу, вытащил из-под футболки медальон в форме буквы S. Северус посмотрел на него как-то странно, словно не ожидал, что Гарри носит этот медальон. Однако взял его без вопросов. Гарри невольно вздрогнул, коснувшись пальцами руки Северуса.
Гарри внимательно следил за движениями палочки Северуса. Длинное напевное заклинание заставило медальон самого Северуса, который он положил на стол между двумя другими медальонами, засиять. Северус удовлетворенно кивнул.
- Прекрасно, - пробормотал он. – Поттер, я вернусь поздно, и не желаю видеть здесь никого постороннего.
Гарри автоматически кивнул. Он и сам хотел быть с Северусом как можно дольше, и чтобы им никто не мешал. Люпин и Сириус ведь поймут…
Как только дверь за Северусом закрылась, Люпин бессильно опустился на стул.
- Джеймс, прикажи Тибби налить вина, - попросил он. Джеймс послушно позвал эльфа, а Гарри выскользнул из дома вслед за Северусом, стараясь быть незамеченным.
…Кусты с черными розами гореть не хотели. Гарри трижды приходилось поджигать их Инсендио, прежде, чем пламя лениво охватило их. Один из черных бутонов упал на землю, когда огонь пережег стебель. Гарри поднял его и бросил в магический огонь. Он не хотел оставлять и следа от той боли, которую пережил тут, у этой могилы…
Нестабильная до сих пор магия без труда раскрошила большой надгробный камень. Гарри толкнул мыском один из самых крупных кусков. Может, стоит вернуться к обработке сада? Раньше ему не хотелось ничего, но теперь, когда вернулся Северус…
Северус. Гарри прикрыл глаза, стараясь приглушить радость, плещущуюся внутри, от которой хотелось кричать. Вряд ли его поняли бы.
Не решаясь применять больше магию, Гарри сгреб в кучу осколки камня, обломал торчащие обгоревшие стебли роз и пошел к дому – надо было взять лопату, а потом закопать это куда-нибудь в угол сада, похоронить, глубоко-глубоко.
- …Откуда я мог знать, что он задумал? Он не говорил мне, что собирается сделать, просто сообщил, что ему нужно от меня. Как будто ты его не знаешь, - голос Люпина из гостиной звучал раздраженно. Гарри невольно остановился у двери, не решаясь пройти в гостиную и спугнуть разговаривающих.
- Но если бы ты знал, ты бы все равно позволил ему? – настойчиво поинтересовался Джеймс. Люпин раздраженно вздохнул.
- Если бы у меня был выбор… понятия не имею, что бы я сделал, - признался он. – А он, как ты понимаешь, выбора мне не предоставил. Как будто я хотел помогать ему с этим проклятым ритуалом…
Гарри вздрогнул и резко толкнул дверь. Джеймс уставился на него так, будто не ожидал увидеть, Люпин же не отреагировал.
- То есть, ты знал, что он жив? – недоверчиво переспросил Гарри. – Все это время знал?
- Я проводил этот ритуал, - как-то обреченно произнес Люпин, все так же не глядя на Гарри. – Если бы я сказал тебе, то у Снейпа не осталось бы шансов. А если бы я отказался провести ритуал, он предложил бы это кому-нибудь другому. Я, по крайней мере, хотел хоть как-то помочь ему выжить, дать шанс вернуться.
Гарри беспомощно обернулся к Сириусу. Он почему-то чувствовал себя преданным.
- И ты тоже знал?
Крестный покачал головой.
- Понятия не имел, - угрюмо ответил он. От сердца Гарри отлегло, он опустился рядом с Сириусом на диван, сжав в руках покрывало…
Джеймс еще минут десять сидел рядом с Люпином, мрачный и задумчивый, а потом ушел наверх. Оборотень какое-то время вертел в руке бокал с вином, потом, поставив его на стол, попрощался с Гарри и ушел вместе с Сириусом. Гарри остался в гостиной один.
Погасив свет, Гарри завернулся в плед и уселся на диван, глядя в огонь и ожидая Северуса. Неважно, что он придет нескоро – Гарри твердо решил дождаться его…
***
Беседа с Дамблдором была долгой и выматывающей – эмоционально. Впрочем, и физически тоже – Дамблдор, как и Драко, предпочел подстраховаться Веритасерумом.
Но гораздо тяжелее мне было оттого, что пришлось рассказать ему о беременности Поттера. Я прекрасно понимал, почему Гарри скрывал это от Дамблдора, и мне пришлось взять с Альбуса клятву, что он не будет говорить об этом с Поттером…
Мне просто нужна была его помощь в деле Уизли. В Аврорат ни Драко, ни Люпин еще не заявляли, но я не исключал, что Уизли сможет выбраться из-под домашнего ареста, и всерьез опасался за Поттера. Да и рано или поздно авроры все равно доберутся до нее – когда в Мунго узнают, кто наложил на Грейнджер проклятие Подчинения…
Для суда над Уизли придется выложить всю информацию – а если и удастся что-то скрыть, то, вероятно, незначительные детали. А значит, чтобы избежать огласки, мне потребуется весь авторитет Альбуса…
На Косую Аллею я решил пока не заходить: разговор с Дамблдором затянулся, к тому же меня мутило после второй дозы Веритасерума. Видимо, светлая магия ритуала покидала меня, временно делая уязвимым. Надеюсь, что-нибудь из моей одежды осталось, а если нет – придется одолжить мантию Поттера. Хотя, конечно, он все еще немного ниже меня, но выбора нет.
Свет в окне гостиной не горел, только на втором этаже из-за плотной шторы пробивался тусклый свет ночника в комнате Джеймса. Он часто засиживался допоздна с книгой, когда я был жив…
Я невольно улыбнулся. Мне было тяжело бросать его одного. И я в самом деле рад, что вернулся.
Возможно, не будь у меня Поттера, я был бы даже несколько расстроен этим фактом. Но теперь…
Я остановился у самого крыльца, различив темную фигуру. Поттер запрокинул голову, пристально разглядывая меня.
- Мне не стоило надеяться, что ты хоть немного поумнел, - проворчал я, хотя в глубине души почувствовал тепло. – Встань, заболеешь. Я сейчас не в том состоянии, чтобы бегать за тобой с лекарствами.
Поттер послушно встал, кутаясь в плед. Его очки блестели в темноте. Я осторожно обнял его за плечи. Это было странно – нуждаться в его тепле. Когда-то я годами обходился без привязанностей, а теперь всего несколько месяцев вызвали у меня такую тоску… Поттер похож на наркотик. Попробовав один раз, уже невозможно отказаться от него.
Поттер вцепился в мою мантию так, что я всерьез обеспокоился, не порвет ли он ее окончательно. Нет – он почти тут же отпустил ее, и только дышал мне в шею, почти так же, как этой ночью, когда я заставил его плакать.
Я сделал это нарочно, прекрасно зная, что это нужно ему. Да и своих слез я почему-то совсем не стыдился тогда…
Я боялся представить, что было бы с Поттером, если я не вернулся бы. Я помнил его взгляд вчера, когда я вернулся сюда, и мне казалось, что Поттер сошел с ума – таким неадекватным он показался мне в тот момент. И потом я понимал, что тот Поттер, который ушел от меня, ни за что бы не поверил мне так, как поверил этот Гарри – будь он тысячу раз глупым и доверчивым гриффиндорцем.
Что-то в нем сломалось, понимал я, прижимая его к себе и зарываясь пальцами в волосы. Не до конца сломалось – и поэтому есть надежда все исправить. А мне сломанный Поттер не нужен, поэтому я и сделаю все, только бы вернуть его.
- Идем в дом, - произнес я, осторожно отстраняя его. – Здесь слишком холодно, а моя мантия уже никуда не годится. Я надеюсь, вы оставили хоть что-то из моей одежды?
ППоттер кивнул.
- В лаборатории твоя мантия, - хрипло проговорил он. – Ночные рубашки тоже остались, а остальное… может, Тибби знает. Мне спросить его или ты сам?
- Мне пришлось разорвать связь с эльфом, - негромко проговорил я. – Иначе он понял бы, что я жив, и у меня не осталось бы шансов вернуться. А восстановить ее невозможно.
Поттер пробормотал что-то и высвободился из моих рук, открыл дверь, заботливо придержал ее для меня. Я прошел в дом – тихо.
Свет в комнате Джеймса все еще горел. Я посмотрел на тусклую светлую полоску под дверью.
- Скажи ему, чтобы ложился спать, хорошо? – почти попросил я Поттера. Он кивнул. – Я буду в спальне.
Поттера не было минут пятнадцать. Я за это время успел принять душ, найти под подушкой мою ночную рубашку, переодеться, и теперь лежал на кровати, разглядывая висящую над кроватью маленькую погремушку. Прошлой ночью я не заметил ее, впрочем, мне было не до того…
Я не знаю, сколько времени, она находится тут, но, чтобы левитировать ее вот так, неподвижно, нужна незаурядная магическая сила…
Вернувшийся Поттер казался грустным и встревоженным. Я обеспокоенно покосился на него.
- Что-то случилось?
- Нет, - покачал головой он. Врать Поттер абсолютно не умеет… Но я не собирался вытаскивать из него правду.
Пока.
***
Следует отдать должное Джеймсу и Драко – моя лаборатория была в идеальном порядке. Пожалуй, только войдя туда, я почувствовал себя снова дома.
В ящиках все еще лежали непроверенные работы учеников. Я уничтожил их заклинанием – к счастью, мне больше не придется возвращаться в Хогвартс, Дамблдор смог найти зельевара, а я теперь не очень стремлюсь занять место преподавателя. Тем более теперь, после того, как Дамблдор объявил о моей смерти, мое появление вызвало бы ненужный ажиотаж. Конечно, шумихи и так будет немало, но, надеюсь, все ограничится парой статей в газетах.
Главное сейчас – организовать закрытый судебный процесс над Уизли. Я не желаю, чтобы это дело становилось достоянием общественности. Хотя в любом случае Поттера там не будет.
Я слишком волнуюсь за него, чтобы отправить туда. Потому что там наверняка все выплывет наружу – и хоть судьи связаны клятвой неразглашения, вряд ли Поттер будет в восторге. Значит, туда должен идти я.
Мое «воскрешение» не будет чем-то из ряда вон выходящим. Просто Альбус сообщит, что я каким-нибудь образом выжил в битве и долго скрывался от Пожирателей. Тела моего ведь тогда не нашли.
Но это будет не скоро, полагаю, недели через три. А сейчас мне стоит озаботиться совсем другим: тем, за чем я сюда пришел.
У Поттера серьезные проблемы с магией. Возможно, после того ритуала, проведенного Уизли – это не могло не отразиться на Поттере. А может, просто потому, что беременность не поддерживалась зельями. Так что в ближайшее время мне предстоит выяснить это и исправить. Заодно можно сварить зелья-контрацептивы. Больше я своей ошибки не повторю…
…Шагов на лестнице я не услышал. Просто, в очередной раз повернувшись к шкафам, увидел в дверном проеме Поттера – он стоял там, похоже, уже давно, глядя на меня тоскливо-собачьими глазами.
- Что-то случилось? – осторожно поинтересовался я. Поттер отрицательно покачал головой, развернулся и ушел.
Что-то случилось… Только бы понять, что?
***
Гарри с тоской в глазах следил за Северусом. Вроде все было как всегда – прямая спина, быстрые и точные движения рук, стук ножа и звук кипящей воды…
Ему хорошо тут, в его лаборатории. Видимо, лучше, чем рядом с Гарри. Северус с утра сидел тут, забыв обо всем на свете – это было прекрасным показателем.
Странным казалось то, что, как только Северус вернулся, атмосфера в доме изменилась – стала напряженной. Гарри не понимал, с чем это связано. Просто когда он сам находился рядом с Северусом, он порой боялся пошевелиться, словно тот мог оказаться просто иллюзией. Малфой явно был обижен на Северуса за то, что тот осознанно обрек его на смерть. Но Джеймс должен был радоваться – а Гарри все чаще заставал его странно печальным и задумчивым.
И Северус… Казалось, он тоже отстраняется от Гарри. Он никогда с ним не церемонился в обращении, а сейчас ведет себя так, будто Гарри может рассыпаться от малейшего прикосновения. Гарри полагал, что это он должен так относиться к Северусу, после того, как был уверен, что потерял его навсегда, но…
- Что-то случилось? – излишне предупредительно. Гарри покачал головой.
- Нет. Все в порядке, - пробурчал он, не будучи уверенным, что Северус услышал, развернулся и спустился по лестнице вниз.
Джеймс и Малфой сидели в гостиной на диване. Малфой нервно дернулся, услышав шаги Гарри, обернулся, молча встал и ушел на кухню. Джеймс виновато пожал плечами и бросился за ним. Гарри рассеянно проводил его взглядом.
Сегодня Гарри проснулся очень рано. Проснулся и несколько часов лежал рядом с Северусом, разглядывая его лицо. Во сне Северус оставался таким же, как и прежде, каким и полюбил его Гарри.
Поэтому Гарри и хотелось сейчас спать. Забыться. Слишком тяжело все это было…
Завернувшись в одеяло, он долго лежал на диване, глядя на огонь в камине, пока, наконец, не задремал.
***
Только после ухода Поттера я понял, что провел в лаборатории весь день. Есть не хотелось – остаточная магия ритуала, полагаю, пройдет через несколько дней. Но хотя бы поужинать стоит.
Закончив стабилизирующее зелье, я оставил его остужаться и спустился в коридор. В комнате Джеймса горел свет, Драко либо сидел с ним, либо лег спать. Я не удивлюсь, если они подружились за это время – я мог себе представить, в каком состоянии был Джеймс, узнав о моей смерти. А Драко все же не был совсем уж бессердечным…
В моей – нашей – спальне свет не горел. Я заглянул туда. Поттера не было.
Он обнаружился в гостиной на диване. Я замер, когда увидел его там – спящего и завернутого в покрывало.
Я прекрасно помнил нашу давнюю ссору, после которой Поттер пару ночей провел у Джеймса. Я помнил, что и сам спал на этом диване, когда он только переехал ко мне и я боялся привыкнуть к нему. А теперь он устраивает демонстрацию, отказывается спать со мной – и это наверняка что-то значит.
На мгновение у меня мелькнула страшная мысль – он разлюбил меня, нашел себе кого-то другого, пока меня не было…
Однако отбросить эту мысль не составило труда.
Я умирал ради него и не отдам его никому.
А если вспомнить, как он рыдал на моей могиле, как он встречал меня – эта мысль и вовсе становится абсурдной.
Я не понимал, что происходит, и от этого непонимания внутри зрели обида и раздражение, смешиваясь в привычную ярость.
Еще пару минут я стоял над Поттером, наблюдая за его размеренным дыханием. Умиротворенный вид и едва уловимая улыбка только добавляли масла в огонь. Не выдержав, я наклонился и резко потряс его за плечо. Поттер вздрогнул, просыпаясь.
- Что проис

Дорогие читатели! Я продолжу писать, вероятнее всего, летом после сессии. Заранее прошу прощения за долгий перерыв.

Гарри сбежал вниз по лестнице, споткнулся на последней ступеньке, взмахнул руками, сумел удержать равновесие и благополучно плюхнулся на стул рядом с Северусом. Зельевар оторвался от листа пергамента, на котором проводил расчеты, поймал обожающий взгляд парня, поморщился и взял его руку, прощупывая пульс.
- Будешь сегодня работать в саду?
- Ага, - Гарри все еще улыбался.
Повод для радости был – утро было солнечным, Северус был рядом, и все было хорошо. Гарри старался не задумываться о печальных событиях недавнего прошлого, и у него все лучше это получалось.
Присутствие рядом Северуса, его скупая, неумелая нежность, нередкие прикрикивания и резкие слова, возвращали Гарри к жизни. Вчера Гарри впервые с тех пор, как Северус вернулся, ослушался его прямого приказа – заново начал перекапывать сад, уничтожая осколки камня. Северус заметил это через полчаса, выскочил из дома, отругал Гарри – но в конце концов напоил Укрепляющим зельем и приказал время от времени отдыхать и не перенапрягаться. Зато вечером Гарри ждала целая шеренга колбочек с какой-то бурдой – Северус даже не соизволил объяснить, что это и зачем, только проверил потом пульс Гарри и долго водил над ним палочкой, а затем сидел над пергаментом, высчитывая что-то. Как теперь.
- После завтрака выпьешь это, - Северус пододвинул к нему стакан с какой-то бледно-желтой жидкостью. – Во время работы каждые полчаса делай перерывы. Ты еще не полностью восстановился.
- Хорошо, - Гарри уткнулся в появившуюся перед ним тарелку с овсянкой. – А где Джеймс?
Северус явно напрягся, но Гарри не жалел, что задал этот вопрос. Он был настроен решительно и собирался заставить Северуса примириться с мыслью о связи Джеймса и Малфоя.
- Понятия не имею, - процедил Северус. – Вместо того, чтобы писать курсовую, он где-то прохлаждается.
- С Малфоем? – нажал Гарри. Северус бросил на него уничтожающий взгляд, сова посмотрел на пергамент и размашисто зачеркнул что-то.
Гарри немного помолчал, съел несколько ложек овсянки и снова поднял голову.
- А если бы у тебя был выбор: я или курсовая, ты бы что выбрал? – неожиданно для самого себя поинтересовался он. Северус еще раз сверкнул глазами, свернул пергамент и встал.
- Курсовую, - холодно сообщил он.
- И зря. Курсовая, в отличие от меня, никуда бы от меня не делась, - немного обиженно ответил Гарри. Северус посмотрел на него с интересом.
- Интересно, куда бы ты делся, - насмешливо проговорил он, прежде, чем уйти из комнаты.
Сразу стало как-то грустно. Гарри неохотно доел овсянку, оставил нетронутой кружку с чаем, залпом выпил кислое зелье и пошел на улицу.
Все булыжники Гарри уничтожил магией еще вчера, и теперь оставалось только выровнять землю на месте дорожки, перекопать участок и отметить места, где должны быть клумбы – план они с Малфоем чертили еще давно, почти год назад.
Десять минут спустя из дома вышел Северус с курткой в руках.
- Еще раз выйдешь из дома в одном свитере – будешь сидеть в комнате до лета, - процедил он, застегивая молнию на куртке. Гарри в ответ только уткнулся лицом в плечо Северуса. Шерстяная мантия кололась, но Северус продолжал обнимать Гарри одной рукой, и отходить не хотелось.
- Мне надо работать, Поттер, я не могу стоять тут с тобой весь день. Тебе пришло письмо, я оставил его на столе, - Северус отстранился и ушел в дом. Гарри снова нажал на лопату. Земля была покрыта снегом, но Северус специально разыскал для него заклинание, убирающее мерзлоту.
Когда спустя сорок минут Гарри ввалился в прихожую, срывая рабочие перчатки, он вспомнил о письме.
Его имя на конверте было написано почерком Рона, и Гарри обрадовался, рассчитывая, что узнает что-нибудь о Гермионе.
Письмо было коротким, и явно было написано наспех. На нем красовалось несколько клякс, а почерк был еще более корявым, чем обычно.
«Привет, Гарри! Как ты там, все хорошо? Извини, что так давно не писал. Гермиона уже неделю назад пришла в себя, но никого не узнавала, а вчера, наконец, узнала меня и мою маму, колдомедики говорят, что надо ей встретиться с ее родителями, это может помочь. Жаль, что магглы не могут пройти в больницу, так что придется подождать, пока Гермионе не станет лучше. Кстати, сегодня она вспоминала тебя, так что, если можешь, приезжай. Вообще приемные дни здесь – вторник, четверг и выходные, хотя я целыми днями тут сижу, но меня уже знают. Так что если можешь, приезжай, номер палаты тебе скажут в регистратуре».
Письмо обрывалось резко, словно Рону что-то помешало дописать его. Гарри радостно улыбнулся – новость о том, что Гермиона, наконец, очнулась, обрадовала его.
***
Я был крайне удивлен, когда в чердачное окошко протиснулась явно недовольная столь холодным приемом хогвартская сова. На конверте была директорская печать – что, впрочем, не удивило меня. Вряд ли кто-то еще стал писать бы мне.
Как только я отвязал письмо, на лестнице послышались шаги, дверь распахнулась и в лабораторию ворвался Поттер.
- Северус, я… - начал он и осекся, глядя на сову.
- Письмо от Дамблдора, - объяснил я. – Будь добр, накорми сову и выпусти ее через нормальное окно.
Поттер бросил взгляд на окошко – в щели осталось совиное перо – понимающе кивнул и послушно вышел из лаборатории. Я облегченно вздохнул – я не был уверен, что Поттер не обидится на мою просьбу.
«Северус, я проанализировал информацию о том обряде, который ты провел, и нашел несколько неучтенных тобой факторов. Я боюсь, что все твои усилия могут оказаться напрасными и прошу тебя как можно скорее прибыть ко мне для обсуждения этого вопроса».
Неучтенные мною факторы? Я прикусил губу. Скорее всего, это означает, что заклинание, которым я обезвредил Темного Лорда, можно снять и без моего ведома…
«Как можно скорее» - это, как я знаю по опыту, означает «Сию же минуту». Только надо предупредить Поттера…
Ах, да. Поттер. Вероятно, ему что-то нужно…
Поттер ждал меня в гостиной. Совы уже не было, сам он стоял у камина и обернулся, услышав мои шаги.
- Ты что-то хотел? – поинтересовался я. Он кивнул.
- Гермионе стало лучше, я хотел бы к ней зайти.
Я хмыкнул. Конечно, то, что Грейнджер пришла в себя, не может не радовать, но… будь моя воля, я бы никуда не отпустил Поттера. Я помню еще, в каком состоянии он был совсем недавно – даже несколько дней назад. И боюсь, что спровоцировать неадекватную реакцию может что угодно.
- Если хочешь, - недовольно вздохнул я. – Я дам тебе с собой успокоительное, в случае чего выпьешь.
- Спасибо, - Поттер улыбнулся. – Только я хотел тебя попросить, чтобы ты меня до больницы проводил, а то я не знаю, как туда добраться. Если тебе не трудно…
Я кивнул. Так даже лучше – мне будет спокойнее, если я буду рядом.
- Провожу. Иди одевайся.
… - А что от тебя хочет Дамблдор? – поинтересовался Поттер, когда мы шли к пункту аппарации.
- Что-то не так с заклинаниями, которые сдерживают Темного Лорда. – бросил я. Мне сейчас было не до пустых разговоров – я был абсолютно уверен, что заклинание, которое я наложил, снять невозможно. И крайне неприятно было осознавать, что все мои усилия могут пойти псу под хвост…
Когда Поттер осторожно взял меня за руку, это было тем более неожиданно, что я думал совсем о другом – и первым моим побуждением было выдернуть ладонь, что я и сделал.
Поттер промолчал, но явно расстроился. Глупый мальчишка… Неужели не понимает, что мне сейчас не до этого?
Повисло неприятное молчание. Я прервал его первым.
- Я аппарирую тебя в Лондон и провожу до больницы. Когда захочешь вернуться, отправишься по каминной сети на Гриммаулд Плейс. Я тебя заберу, или Люпин аппарирует.
- Хорошо, - кивнул Поттер, даже не спрашивая, чем вызваны такие меры предосторожности.
- И не пробуй добраться до дома сам. Твоя магия еще нестабильна, расщепит - и не заметишь.
- Хорошо.
Поттер отстраненно смотрел вперед, нарочито отводя от меня взгляд. Я вздохнул и остановился, провел рукой по его волосам.
- Поттер, поверь, мне сейчас не до твоих обид, - устало произнес я. Он коротко кивнул, но времени на его надуманные обиды у меня действительно не было.
Обгоревшие руины в очередной раз заставили меня вздрогнуть.
- Северус, а что здесь произошло? – поинтересовался вдруг Поттер. Я хмуро посмотрел на него.
- Здесь был мой дом.
Поттер замер, оглядываясь, затем осторожно шагнул через поваленный забор – я не успел удержать его. На его лице застыло странное выражение тоски.
- Поттер, не задерживай меня, - попросил я. Он послушно вернулся, хмурясь.
…В больнице Мунго я довел его до палаты Грейнджер – встречные колдомедики и санитары странно косились на нас, но я не придал этому значения. В конце концов, Поттер – достаточно известная фигура, чтобы на него обращали внимание посторонние люди.
Оставив Поттера у дверей палаты, я вышел из здания больницы и аппарировал в окрестности Хогвартса.
Признаться, вид школы, в которой я провел больше двух десятков лет, привел меня в умиротворенное настроение – но не из-за хороших воспоминаний, а скорее потому, что меня здесь больше не было. Пожалуй, хороших воспоминаний с Хогвартсом было связано немного – разве что последний год…
…В коридоре на меня натолкнулся какой-то первокурсник, явно не знающий меня – ученики, которые меня еще помнили, инстинктивно отшатывались, освобождая мне дорогу. Только Лавгуд улыбнулась мне и поздоровалась – лишь спустя пару минут после того, как мы разошлись, я вспомнил, что она должна была закончить Хогвартс в прошлом году.
Горгулья, охраняющая вход к кабинету Дамблдора, пропустила меня без пароля, что не особенно удивило меня – в чрезвычайных ситуациях это случалось и раньше.
- Здравствуйте, Альбус, - кивнул я, оглядывая кабинет. Обстановка почти не изменилась за это время – только на столе сейчас лежал большой раскрытый том, а поверх него – несколько листов пергамента с какими-то схемами.
- Рад тебя видеть, Северус, - Дамблдор пристально посмотрел на меня. – У меня слишком важные и слишком плохие новости, поэтому я предпочту сразу перейти к делу. Посмотри на эти графики.
Я подошел к столу и взял в руки пергаменты, внимательно просмотрел их.
- Вспышки темной магии зафиксированы в трех местах, в том числе, в двух городах Британии, - констатировал я, еще не понимая, что в этом страшного. – Концентрация темной магии в северо-западном районе поднялась в среднем на пять целых три десятых, причем эпицентр совпадает с последней вспышкой. Два убийства магглов, одно – мага. Альбус, я не вижу связи этих явлений с Темным Лордом…
- Твои заклинания можно снять, Северус, - перебил меня Дамблдор. – Если маг, освобождающий Волдеморта, будет иметь намерения убить его.
Я прекрасно знал это, и именно поэтому обряд казался мне безопасным. Интересно, что тревожит Дамблдора?
- Вы боитесь, что Темный Лорд победит и освободится? – приподнял бровь я. Дамблдор покачал головой.
- Нет, Северус. Дело в том, что, убив темного мага, можно получить его силу при выполнении некоего обряда – и я боюсь, что вспышки магии означают начало этого обряда.
Проклятье. Это и в самом деле серьезно – если только Дамблдор не ошибается. Очередной маньяк с силой Темного Лорда отнюдь не нужен ни мне, ни Поттеру…
- Альбус, а почему вы решили, что эти вспышки обозначают именно начало обряда? –поинтересовался я и получил ответ.
На карте, которую вытащил из-под книги Дамблдор, жирной красной точкой было отмечено местонахождение Темного Лорда – я узнал это место мгновенно. Три других точки – черные, - соединялись двумя тонкими линиями, образующими угол. И светло-синим к этому углу было дорисовано продолжения, образовывая шестиугольник – так, что красная точка находилась ровно в центре.
- Если мои расчеты верны, в течение полутора месяцев должны проявиться еще три вспышки магии, в отмеченных местах, - спокойно объяснил Дамблдор. – На весь ритуал уйдет немало времени, от двух до шести месяцев. И в итоге, чтобы снять твои чары, скорее всего понадобится твоя кровь. Это самый простой путь… Так что будь осторожен, Северус.
Я серьезно кивнул.
- Я полагаю, мне стоит предпринять какие-то еще меры, кроме собственной безопасности, - хмуро предположил я. Не стоило и надеяться, что временно обезвреженный Волдеморт останется таким на веки вечные – или хотя бы лет на двести.
- Ты как всегда прав, Северус, - Дамблдор удовлетворенно кивнул. – Именно на тебя сейчас ляжет подготовка Гарри для уничтожения Волдеморта. Когда щит будет снят – я полагаю, что смогу вычислить точное время – Гарри должен быть рядом и убить Волдеморта первым, прежде, чем это сделает тот, кто проводит ритуал.
Хотел бы я быть так же уверен в успехе Поттера…
Кажется, мне следовало этого ожидать – почему тогда так страшно?
Я не хочу, чтобы ему пришлось убивать. Я слишком хорошо знаю, как ломает совершенное убийство. Да и подвергать его опасности не хочется…
- Гарри необходимо будет овладеть некоторыми навыками светлой магии, в том числе парной магией, боевыми заклинаниями. Я подстрахую его, да и ты, полагаю, в стороне не останешься, но Волдеморта опасно недооценивать.
Я кивнул.
- Да, Альбус. Как скажете.

Наверху что-то грохнуло. Я отложил в сторону книгу и торопливо направился к лестнице. Если Поттер разбил что-то в моей лаборатории…
Поттер действительно спускался с чердака. Он сделал попытку пройти мимо меня, но я схватил его за руку.
- Что ты там натворил?
- Отвяжись! – рявкнул вдруг Поттер, выдернул руку и дунул вниз по лестнице. Я недоуменно проводил его взглядом: он никогда не позволял себе такого обращения со мной.
Однако я решил разобраться с Поттером позже. Ясно было, что произошло что-то экстраординарное. Знать бы еще, что… Вряд ли его могли так вывести из себя последствия вчерашнего происшествия.
Кстати, что он там сломал?
Лаборатория была, к счастью, в порядке. Грохот был вызван большим чемоданом, упавшим с покосившегося шкафа в дальнем углу. Возможно, следовало выбросить все эти вещи, но я не видел в этом необходимости, и просто было лень.
Спустившись в спальню, я выглянул в окно. Поттер сидел на какой-то коряге, обхватив руками колени. Что же случилось?
Совы кружили над домом, и оставалось только надеяться, что вскоре возмущенным читателям Пророка надоест забрасывать меня гневными письмами. Утром я уже ознакомился с парой статей в Пророке. «Лучший друг Гарри Поттера отказался сказать что-либо по этому поводу» было самой лучшей новостью. Собственно, позиция Уизли, который упрямо молчал на все вопросы отловивших его журналистов, оказалась самой верной, на мой взгляд. Зато со Скитер успел пообщаться Финниган, что дало ей повод для новых идей о нашем с Поттером «сближении».
Поттер за окном подозрительно поежился. Я вздохнул: его привычка выбегать на улицу без теплой мантии приведет его однажды к воспалению легких. Прямо как ребенок, в самом деле…
Я спустился вниз, снял его мантию с вешалки в коридоре и вышел на улицу. Но Поттер при виде меня вскочил с коряги и торопливо скрылся за углом. Я постоял несколько секунд рядом с корягой, затем швырнул мантию на землю и направился к калитке.
Мое терпение тоже не безгранично.
Накладывая по дороге скрывающие чары – мое появление на улицах магического Лондона сейчас вызвало бы ненужный ажиотаж – я прикидывал, где я сейчас могу отвлечься. Пожалуй, можно зайти в аптеку в Лютном переулке, там можно получить заказ на зелье. У меня есть еще несколько постоянных заказчиков, но в Лютный попасть быстрее всего, да и ингредиенты там можно купить…
***
Я был вне себя от бешенства. Конечно же, два моих заказчика и продавец в Лютном знали меня. И, конечно же, не преминули поинтересоваться, правда ли то, что написали сегодня в Пророке.
Кажется, оставалось одно: запереться в доме и не выходить оттуда года два. Ну, или уехать в Австралию, кенгуру газет не читают.
Раздраженно хлопнув дверью, что не помогло, впрочем, выпустить пар, я резко прошел через гостиную под сочувствующим взглядом Джеймса и поднялся по лестнице, не желая ни с кем разговаривать. Он знал меня достаточно, чтобы понять, что в таком состоянии я могу только наорать на него, и тоже не стал лезть ко мне.
В лаборатории никого не было. Я наложил запирающие чары на дверь и взмахом палочки разжег огонь в горелке под котлом. Привычное занятие успокаивало, несмотря на то, что никакой особой цели я, в общем, не преследовал. Такие целебные зелья, как это, достаточно универсальны и применяются широко, так что ингредиенты не пропадут зря. Приготовление же не столько сложное, сколько кропотливое и требует большой внимательности, так что вполне можно будет продать это зелье в какую-нибудь аптеку…
Только когда на столе стоял уже третий котел с остывающим в нем зельем, я, наконец, вспомнил о времени. Не в первый раз я засиживался в лаборатории до темноты, но раньше это было обусловлено тем, что меня никто не ждал.
Осторожно разлив зелье по колбам – завтра надо будет послать Джеймса или Драко продать их в аптеку – я оставил их на столе и снял защитные чары. Работа оказала на меня ожидаемое успокаивающее воздействие.
Уже стемнело. Внизу, в гостиной, и в комнате Джеймса горел свет. Я толкнул дверь спальни.
Поттер сидел на кровати в темноте. Я несколько мгновений мог созерцать его неподвижную фигуру. Потом он резко вскочил и вышел из комнаты. Я проводил его взглядом, заметив, что он скрылся в дальней комнате, куда я когда-то запрещал ему заходить.
Впрочем, сейчас мне не было до этого дела.
Когда я включил свет, комната показалась мне вдруг еще более пустой.
…Эту ночь я провел на диване в гостиной.
***
Закутавшись в теплую мантию и гриффиндорский шарф, оставшийся еще со школьных времен, Гарри сидел на трансфигурированной из большой коряги скамейке и вертел в руках фотографию, которую принес ему когда-то Северус.
Было непривычно больно оттого, что Северус почему-то скрыл от него, что это был дом его матери. Гарри не понимал, отчего Северус молчал, но вряд ли была достаточная уважительная причина для этого. И ведь Северус должен был знать, как для Гарри это важно…
Конечно, можно было поговорить с Северусом. Может быть, он смог бы сказать что-то, что успокоило бы Гарри. Но сейчас Гарри не хотел даже видеть его. Немного померзнув на улице, он все же взял мантию, которую ему вынес мужчина, но только потому, что если бы он заболел, с Северусом пришлось бы контактировать еще больше.
Спустя сорок минут после ухода Северуса Гарри замерз окончательно и ушел в дом. Джеймс, сидевший в гостиной, хотел что-то сказать ему, но Гарри не заметил его.
Время не успокаивало, наоборот, чем дальше, тем больше Гарри испытывал жгучую, раздирающую обиду.
Он слышал, как пришел Северус, как он хлопнул дверью внизу, очевидно, раздраженный чем-то, и быстро прошел по коридору наверх, к лаборатории. То, что мужчина даже не соизволил поинтересоваться, что произошло утром, только добавило масла в огонь. Гарри не хотел признаваться даже себе, что сидел и ждал этого.
Когда стемнело, и Северус все-таки пришел, Гарри вновь вернулся к тому состоянию, когда видеть его не хотелось. Выйдя из спальни, Гарри направился туда, где мог сейчас побыть в одиночестве – в бывшую комнату матери.
Домового эльфа, который принес ему стопку постельного белья, Гарри прогнал. Уснул он, уткнувшись носом в подушку на одной из кроватей – той, возле которой стояла колдография с квиддичного матча.
Почему-то снова чувствовалось давно забытое одиночество.
***
Я проснулся рано. Все тело затекло от неудобной позы, настроение с утра было отвратительным. Я поднялся, бросил плед на кресло и поднялся на второй этаж.
Как я и ожидал, в спальне Поттер не ночевал. Я подавил желание вытащить его за шиворот из комнаты Лили для выяснения отношений: вчера Поттер ясно дал понять, что видеть меня не желает. Я только излишне громко хлопнул дверцей шкафа, доставая оттуда полотенце.
Ванну я принимал исключительно редко, обычно довольствуясь душем. Но в этот раз, когда все тело еще болело от неудобной ночи на диване, а в душе как гиппогриф нагадил, я решил сделать исключение. Наполнив ванну водой с помощью магии – не хотелось тратить время – и нагрев ее до нужной температуры, я попытался расслабиться, но в голову продолжали лезть мысли о Поттере.
Я не понимал, что произошло. Слишком рознилось его сегодняшнее поведение с тем, как он вел себя раньше. После того, как он чуть не потерял меня, он, кажется, боялся лишний раз дышать в мою сторону.
Может, это как-то связано с этой оглаской? Кажется, Поттер стал вести себя так именно после того, как начали приходит первые громовещатели…
Хлопнула дверь спальни. Поттер – больше некому. Я прислушался. Были слышны скрип дверцы шкафа, шорохи. Затем – странное шуршание, словно что-то большое тащат по полу. А потом снова открылась и закрылась дверь.
Две секунды ушло на то, чтобы понять, что Поттер мог тащить по полу. Я выскочил из ванны, не заботясь о своей наготе и о том, что оставляю мокрые следы.
Чемодана Поттера под кроватью не было.
Я выскочил в коридор, собираясь, если понадобится, удержать Поттера силой. Но он оказался совсем не там, где я ожидал его увидеть.
Стоя на пороге комнаты Лили он смерил меня недоуменным взглядом, а затем закрыл за собой дверь.
Секундное облегчение сменилось невероятной тяжестью.
Дверь комнаты Драко приоткрылась и я мгновенно скрылся в спальне.
Я ведь знал, что рано или поздно эти наши отношения закончатся плачевно.
***
Заняв с утра лабораторию, я пропустил завтрак. Джеймс какое-то время бушевал под дверью говоря, чтобы я дал ему возможность готовить курсовой проект(?), но я только посоветовал ему сделать лабораторию в его комнате, а самому переехать к Драко. Джеймс так удивился, что тут же замолчал и куда-то ушел – возможно, решил воспользоваться моим предложением. А мне, на самом деле, было уже все равно.
На обед Джеймс все-таки смог меня вытащить. Я не удивился, увидев за столом и Поттера.
Ели в напряженном молчании. Джеймс кидал тоскливые взгляды то на меня, то на Поттера. Поттер меня игнорировал. Я сидел с обычным безучастным видом, с отвращением глядя в тарелку.
Апофеозом стала небольшая сова, неизвестно как сумевшая пробить мою защиту. Не исключаю, что на нее были наложены сильные чары. Скинув передо мной громовещатель, она улетела.
Краем уха слушая отборную ругань в мой адрес, я смотрел на Поттера. Он, чувствуя мой взгляд, уткнулся в тарелку и упрямо не смотрел на меня.
Громовещатель взорвался. Несколько искр попали на мою мантию, я почувствовал запах паленой ткани.
- Северус… - осторожно позвал меня Джеймс.
Я швырнул на стол вилку, со скрипом отодвинул стул и быстро ушел обратно в лабораторию.
Со всем этим пора было кончать.
***
Разыскав среди моих книг рецепт невероятно сильно отворотного зелья, я заперся в лаборатории, наложив как можно больше защитных чар, в том числе и заглушающих. У меня немного дрожали руки. Было невероятно больно отказываться от лучшего, что у меня было.
Но продолжать эти отношения – это только мучиться нам обоим.
У Поттера еще впереди вся жизнь. Его гриффиндорское упрямство не позволит ему бросить меня, даже если он и сам понимает всю бесперспективность наших отношений.
Нож дрогнул в руке, я выругался. Кровь капнула на доску, испачкала корень мандрагоры. Я торопливо достал сильное заживляющее зелье, капнул на палец, зашипев от боли, протер краем мантии. Кровь больше не текла, хотя теперь может остаться шрам. Зато в ингредиенты не попадет лишнего.
Корень мандрагоры в сочетании с экстрактом папоротника является основой для многочисленных зелий связанных с памятью.
Этот вариант отворотного зелья используется исключительно редко. Он заставит меня забыть все, что связано с моим чувством к Поттеру. Вероятно, это будет срок в два-три года.
Провалы в памяти, несомненно, будут неприятны. Но это в любом случае лучше. Да и действие этого зелья необратимо.
И пути назад не будет.
Я вытер со лба пот. Кажется, никогда я так не нервничал.
И все еще тряслись руки.
***
- Поттер, задержись, - произнес я, пресекая очередную его попытку сбежать от меня.
Промелькнуло воспоминание о школьных годах, но я отбросил его: мне было не до этого.
Он послушно остановился. Я нервно потер виски и негромко заговорил.
- Я думаю, нам надо прекратить все это.
- Что прекратить? – он непонимающе посмотрел на меня. Я отвернулся.
- Наши так называемые отношения.
Воцарилась тишина. Я терпеливо ждал реакции Поттера. Он тоже молчал, и я, наконец, решился посмотреть на него.
Поттер хмурился, глядя в пол.
- Ты струсил? – наконец произнес он. Я решительно не понимал его логики и вопросительно приподнял бровь. Поттер изволил объяснить. – Теперь, после огласки и того громовещателя…
Ах, теперь понятно.
- Нет, - перебил его я. – Просто не вижу смысла бороться дальше. Это бесперспективно…
Мой взгляд упал на руки Поттера. Он сжимал кулаки так, что побелели костяшки, и это почему-то выбило меня из колеи. Я осекся, и мне стоило больших трудов заставить себя заговорить снова. – У нас нет будущего, Поттер. Пора бы это понять.
- Раньше ты так не считал… - только теперь его голос дрогнул.
Ничего не выйдет, повторил я себе. Наверху, в моей лаборатории, стоит зелье, которое поможет мне забыть обо всем. Главное – перетерпеть боль сейчас.
- Я ошибался, - холодно проговорил я. – Мы не можем даже доверять друг другу.
- Ты мне не доверяешь? – Поттер вскинул голову, и в этот раз мне пришлось выдержать его взгляд.
- Мы не доверяем, - повторил я. – С меня хватит твоих выходок. Взять хотя бы то, что ты второй день не разговариваешь со мной…
- Ты не говорил мне, что тут жила мама, - выдохнул Поттер. Я замолчал, не понимая, как он узнал это. В груди забилось странное чувство вины, но я стряхнул его.
- И это лишнее тому доказательство… Тебе же будет лучше, Поттер.
- Позволь мне самому решать, что мне будет лучше! – он вдруг вскочил и попытался схватить меня за руки. Я резко шагнул назад.
- Я слишком долго был один, Поттер, - кажется, мой голос прозвучал устало. – Я не смогу привыкнуть к тебе и не смогу дать тебе то, что ты хочешь.
Снова тяжелая пауза. Все, что я хочу сейчас – это уйти наверх и выпить зелье.
Но пока нельзя. Еще нельзя.
После Джеймса Поттера я был уверен, что никогда больше не пройду через такую боль.
Поттер молчал, и я снова заговорил.
- Если захочешь, можешь остаться здесь, но я бы предпочел, чтобы ты вернулся к Блэку. Здесь не слишком много места…
- Ты же меня любишь, - перебил меня Поттер. Похоже, он совсем не слушал меня.
Он смотрел на меня каким-то шальным, полубезумным взглядом.
- Это поправимо, - я отвернулся к окну, наблюдая за Поттером краем глаза. Он стоял неподвижно и глядел на меня, похоже, размышляя о чем-то.
- Ты же сварил какое-то зелье, да? Отворотное? – тихо поинтересовался он. Я хмыкнул.
- Ты небезнадежен.
Еще пара секунд тишины, и Поттер сорвался с места, выскочил в коридор, хлопнув дверью.
Все?
Я постоял несколько минут у окна, собирая в кучу разодранные этим разговором чувства, и вышел в коридор следом за Поттером.

Гарри невольно улыбался, читая письмо. Если бы кто-нибудь другой затронул бы эту тему, Гарри наверняка бы разозлился, но сердиться на непосредственную Луну было просто невозможно. Тем более, она абсолютно не умела кривить душой, а значит, все, что она писала, было искренним.
Его заставило нахмуриться только очередное напоминание о его вчерашнем состоянии, но, в конце концов, он же сам виноват.
Затем Гарри пролистал книги, присланные Невиллом. Тематика книг оказалась самой разнообразной – в пределах гербологии, конечно – начиная от обработки земли и устройства огорода, и заканчивая руководством по высадке и уходу за экзотическими растениями. В письме Невилл коротко сообщил, что книги Гарри может оставить у себя на неопределенный срок, и в случае необходимости обращаться к нему за помощью.
- Поттер! – раздался снизу голос Северуса. Гарри торопливо засунул оба письма в карман, подхватил оказавшиеся неожиданно легкими – специальные чары? – книги и бросился вниз, в гостиную.
- Если ты продолжишь так носиться по лестницам, однажды упадешь и свернешь себе шею, - мрачно предсказал Северус. – МакГонагал высказала тебе свое порицание по поводу вчерашнего поведения… а это что такое?
- Это? – Гарри растерянно посмотрел на свои книги. – Невилл прислал, это для сада…
- Я надеюсь, ты понимаешь, что тебе теперь не до этого? – Северус нахмурился, и Гарри кивнул. – Хорошо. Идем.
***
К счастью, Северус больше ни словом не напомнил Гарри о его… оплошности. Ни в тот день, ни позже. И даже сердился недолго, всего полдня. Но зато за эти полдня он основательно погонял Гарри, наблюдая за его тренировками.
А потом все вернулось на круги своя. Снова были тренировки и упражнения по очищению сознания. Северус вдобавок начал заниматься с Гарри окклюменцией – как тогда, на пятом курсе. Кстати, успехи Гарри теперь были гораздо большими – возможно, потому, что изменилось его отношение к Северусу?
А потом Северус абсолютно неожиданно перешел к практике парной магии.
Сначала он сам продемонстрировал Гарри эти возможности. Чувство, как его переполняет чужая, и в тоже время непонятно родная магия, показались Гарри странно знакомыми, как и ощущение, что кто-то другой ведет его руку и творит невероятно сильное заклинание. Гарри почти сразу вспомнил, откуда ему были знакомы эти ощущения. Когда-то давно, на шестом курсе, во время нападения на Хогсмид, именно эта непонятная сила помогла ему выбить палочку у Фенрира Сивого, когда тот попытался убить Джеймса…
Как Гарри не старался, сам он не мог нащупать магию Северуса, чтобы выполнить заклинания. Северус, однако, не расстраивался, утешая Гарри тем, что у него самого на это ушло около месяца. Вот только у Гарри не было столько времени.
А три недели спустя произошла самая большая неприятность, которая только могла произойти.